– Ах ты, Макс, грязный маленький развратник, – вслух произнесла Мод. Она и не представляла, что он собирает порнографические снимки. Мод встряхнула бювар, и оттуда показались уголки еще нескольких фотографий. Всего их было пять. Целая коллекция. Мод смотрела на них, ожидая увидеть нечто соблазнительное и эротичное. Но в этих снимках не было ничего привлекательного. Наоборот, они выглядели уродливыми, отталкивающими. Сфотографированная девушка казалась пьяной или одурманенной наркотиками. Руки заложены за голову, ноги широко разведены. А ее лицо… Ее лицо! Мод едва не вскрикнула. Она узнала это лицо. Девушка была ей знакома. – Боже мой! Да это же Глэдис. Глэдис Бигелоу. Глэдис она знала по собраниям суфражисток. Когда-то девушка училась у Дженни Уилкотт, а сейчас работала секретаршей сэра Джорджа Бёрджесса. Как и почему Глэдис оказалась на этих жутких снимках? Мод вновь порылась в ящиках письменного стола и нашла нож для вскрытия конвертов. Лезвием ножа она расширила щель. Внутри бювара лежало что-то еще. Мод просунула пальцы, ожидая, что вытащит очередной скабрезный снимок, однако вместо фото она достала тонкую пачку сложенных листов копировальной бумаги. Она взяла первый лист и посмотрела на просвет. Минуту или две она привыкала читать шрифт справа налево. Потом, освоившись, обнаружила, что держит в руках копию письма Джорджа Бёрджесса, адресованного Уинстону Черчиллю и касавшегося приобретения пятидесяти аэропланов «сопвич». Второе письмо Бёрджесс посылал Асквиту. В нем речь шла о дополнительном финансировании чего-то, скрытого под шифром «Комната 40». Жуткие фотографии Глэдис, копии секретных писем, написанных ее начальником. Мод сложила оба куска этой нехитрой головоломки и поняла: Макс шантажировал Глэдис. В пачке были и другие письма от Бёрджесса, но Мод не стала их читать. С замиранием сердца она снова полезла в щель бювара, заранее ужасаясь новой находке. Мод вытащила сложенный лист с копией чертежа. Похоже, это был чертеж подводной лодки. Все пояснительные слова были написаны по-немецки. Следом она нашла еще несколько чертежей и тоже исключительно с немецкими надписями. Адресата, которому они предназначались, Мод знала по газетным статьям. Бисмарк. Кровь заледенела в жилах Мод, когда она достала последнее, что находилось в тайнике, – белую пригласительную карточку размером пять на семь дюймов. Карточка тоже была ей знакома: приглашение в загородное имение Асквитов, полученное Максом. Такое же приглашение получила и она. Они ездили туда вместе. Это было около двух недель назад. Мод перевернула карточку и узнала почерк Макса. Записи были сделаны по-немецки. Мод достаточно знала немецкий, чтобы их прочесть. Помимо Аксвита, там были фамилии французских, бельгийских, русских и американских дипломатов, а также название мест, даты и время. Охваченная ужасом, Мод вспоминала тот вечер в поместье премьер-министра. Они играли в бридж, когда в гостиную вошел секретарь Асквита и сообщил, что ему звонят. Асквит решил принять звонок у себя в кабинете. После его ухода Макс поинтересовался, где находится кабинет. «Наверху. Прямо над нами. Просто у Генри сегодня дурное настроение. И вдобавок он не любит лестниц», – ответила Марго. – Он шпион, – прошептала Мод. – Боже мой, он немецкий шпион! Он воспользовался мной и моей дружбой с Марго, чтобы подобраться к Асквиту. Имена и даты касались встреч премьер-министра с иностранными дипломатами, которые он провел или намеревался провести. Скорее всего, эти встречи проводились тайно, иначе зачем бы Максу их записывать? А не будь они тайными, о них сообщалось бы в газетах. Должно быть, тем же вечером Макс проник в кабинет Асквита, порылся в дневнике и бумагах премьер-министра и выписал секретные сведения. Но если Макс переправлял Бисмарку секретные английские сведения, зачем посылать кайзеру чертеж немецкой подводной лодки и копии адресованных ему писем? Ответа на этот вопрос у Мод не было, как не было и времени ломать над ним голову. Дрожащими руками она сложила листы копировальной бумаги, сунув внутрь снимки, и запихнула всю пачку себе в сумочку. Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее. Она не знала, когда именно Макс вернется в Лондон. Он мог появиться здесь в любую минуту. Мод решила взять с собой и чемоданчик, чтобы Макс вообще не знал о ее вторжении в его номер. План ее действий был таков: покинуть отель, взять кеб и ехать прямо на Даунинг-стрит, 10. Там она расскажет Асквиту, где побывала, и передаст похищенные бумаги. Он сообразит, что́ надо сделать. Мод вернула бювар на прежнее место и проверила, задвинуты ли ящики стола. Она встала, надела пальто и уже собиралась взять чемоданчик, когда услышала звук открываемой двери. Мод вскрикнула. Это был Макс. – Макс, дорогой, как же ты меня напугал! – сказала она, прижимая руку к груди. Макс улыбался, но глаза оставались холодными. – Мод, что ты тут делаешь? – спросил он. Испуганная Мод понимала: ей ни в коем случае нельзя показывать своего страха. Вид у нее сейчас возбужденный. На этом надо и сыграть. Это ее единственный шанс. – Я изо всех сил старалась устроить тебе сюрприз на день рождения. Хотела оставить записку, но на твоем столе – ни клочка бумаги. – Ты пыталась устроить мне сюрприз? – Да. И как вижу, с позором провалилась. Вот. – Она указала на чемоданчик. – Открой его. Макс смотрел мимо нее и снова улыбался. На этот раз по-настоящему – тепло и приветливо. – Жду не дождусь, когда загляну внутрь, – сказал Макс. – Но давай отпразднуем по-настоящему. Присядь и подожди… Я схожу за вином. Он вышел в соседнюю комнату. Мод судорожно выдохнула. Вскоре она услышала звук откупориваемой бутылки. Мод не сомневалась: ей удалось одурачить Макса. Да и как ему не поверить ей? Подарок ждет его на подушке. Через несколько минут Макс откроет чемоданчик и поблагодарит ее. Потом она предложит пойти пообедать. Когда они окажутся в холле отеля, Мод разыграет сцену. Скажет, будто что-то забыла в номере. Попросит Макса сходить. Едва он уйдет, она выбежит на улицу, поймает кеб и помчится к Асквиту. – Ну вот и вино, – сказал Макс, войдя с двумя бокалами красного вина. – Прошу. – Он протянул Мод бокал. – «Помроль» девяносто четвертого года. Попробовал не далее как вчера. Восхитительное вино. – С днем рождения, дорогой, – улыбнулась Мод, чокаясь с ним. Она страстно поцеловала Макса, затем сделала большой глоток. Вино придаст ей храбрости. – А ты прав, – сказала Мод, облизывая губы. – Вино и впрямь восхитительное. – Я рад. Допивай. У меня есть еще. Мод сделала еще глоток, затем сказала: – Открой же мой подарок. – Ты – вот кто мне по-настоящему нужен. Ты – лучший подарок. – Я у тебя уже есть, – сказала Мод, засмеялась и снова отпила из бокала. Нужно успокоить нервы. Он не должен видеть ее дрожащие руки. – Макс, открой же подарок, – снова попросила Мод, садясь рядом с ним. – Ну хорошо. Сейчас открою, – ответил Макс и потянулся за чемоданчиком. Мод смотрела, как он открывает замки. У нее закружилась голова. Сначала слегка, затем все сильнее. Она вдруг увидела на коленях Макса не один, а два чемоданчика. Затем снова один. В ушах появился звон. Мод уставилась в пол, стараясь остановить головокружение. Никак. Голова кружилась еще сильнее. Неужели она опьянела от половины бокала вина? – Макс, дорогой… Со мной творится что-то странное, – сказала она, отставляя бокал, и посмотрела на него. Забыв про подарок, Макс внимательно наблюдал за ней. Мод попыталась встать, однако ноги не держали, и она упала на пол. Она закрыла глаза и стала глубоко дышать. Вновь открыв глаза, Мод увидела склонившегося над ней Макса. – Мод, мне очень жаль, что так получилось, – тихо произнес он. – Нет, Макс. – Ей стало трудно говорить. – Это моя… моя вина. Думаю, выпила слишком много. Ты… ты можешь мне помочь? Мне что-то… – Не сопротивляйся, – сказал он. – Будет легче, если ты это отпустишь. Отпустить? Что отпустить? У нее в руках ничего нет. Бокал она отставила. Бокал. Макс что-то туда подсыпал. Она снова попыталась встать. Руки и ноги были словно из свинца. Комната вращалась, подергиваясь дымкой. – Макс, пожалуйста… – дрожащим голосом произнесла Мод, протягивая к нему руку. Макс смотрел на нее, не пытаясь помочь. На лице застыло странное выражение. Мод не сразу поняла. И вдруг ее пронзило: это было выражение горя. – Отпусти, – прошептал он. – Боже! – взмолилась Мод. – Кто-нибудь, помогите мне… кто-нибудь, помогите… пожалуйста… Глава 32 – Прошу прощения, мэм, – произнес мистер Фостер, входя в кабинет Фионы. – Тысяча извинений за это вторжение. Я ведь даже не постучался. Фиона подняла голову от чертежей ее новой чайной комнаты, которую она собиралась открыть в Сиднее. Ее мысли настолько были заняты отделкой и убранством помещений, что она не слышала, как вошел дворецкий. – Что случилось на сей раз, мистер Фостер? – спросила Фиона. – Нет, попытаюсь угадать… Кейти возглавила марш к зданию палаты общин. Роуз без спроса взяла ожерелье, куда-то спрятала и не может найти, отчего заливается слезами. Близнецы спрыгнули с крыши. – Лучше было бы так, как вы говорите, мадам. Конечно, за исключением близнецов, спрыгивающих с крыши. Но боюсь, случилось нечто куда более серьезное. – Что произошло? – спросила Фиона, мигом ощутив тревогу. – Дети?.. С ними… – С детьми все в порядке, мадам. К вам пришла доктор Хэтчер. Вид у нее подавленный. Она сейчас в гостиной и хочет вас видеть. Фиона вскочила со стула. Пробежав мимо Фостера, она помчалась вниз. Она не помнила, чтобы у Харриет Хэтчер когда-либо был подавленный вид. Легкое волнение – большего эта женщина себе не позволяла. Ничто не выбивало Харриет из колеи: ни кровь, которую ей приходилось ежедневно видеть в больнице, ни постоянные угрозы во время маршей суфражисток, ни даже суровое обращение во время ареста. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее, если она находится в подавленном состоянии. – Харриет! – крикнула Фиона, вбегая в гостиную. – Что с тобой? Что случилось? Бледная Харриет сидела на диване. Ее трясло. Глаза покраснели от слез. Фиона быстро закрыла дверь, подошла и села рядом.