– Надеюсь, не чертежи «Вэлианта»? – Боюсь, что они, – ответил Альби. Бёрджесс схватил недопитый стакан с виски. На мгновение Джо показалось, что сэр Джордж швырнет стакан на пол или в стену, но второй лорд Адмиралтейства совладал с собой. – Что такое «Вэлиант»? – осторожно спросил Джо. – Наша величайшая надежда. Новый, необычайно усовершенствованный тип военного корабля. – Один из дредноутов? – уточнил Джо. – Супердредноут. Их строится всего четыре. Они должны превзойти все, чем располагают немцы. – Нужно отметить и положительные моменты случившегося, – сказал Альби. – Я и не знал, что в этой истории есть положительные моменты, – язвительно бросил ему Бёрджесс. – Есть. Двое шпионов мертвы. Их планы передать чертежи в Берлин провалились. – На сей раз нам просто повезло. Чертовски повезло! – остудил его Бёрджесс. – В следующий раз такого везения может не быть. – Бёрджесс встал и начал мерить шагами кабинет Джо. – Нужно разыскать этого Стайлса. Он и есть главный шпион. Знаю. Нутром чую. – Мы работаем над этим, сэр. Мы перешерстили всю его комнату, расспросили хозяйку «Даффинс» и каждого ее жильца. Нужно было составить представление о Стайлсе, его привычках, перемещениях. Словом, обо всем, что с ним связано. – Умница, – мрачно усмехнулся Бёрджесс. – Вы в состоянии его поймать? – спросил Джо, встревоженный мыслью, что в Восточном Лондоне орудует столь опасный человек. Бёрджесс ответил не сразу. Снаружи донесся громкий, торжественный звон Биг-Бена, отбивавшего полночь. И только когда затих звук последнего удара, он заговорил. Голос его звучал жестко. – Мы будем ходить за ним по следу, осторожно и терпеливо. Мы будем выдавливать его из страны, и когда он попытается сбежать в Берлин… хлоп! Мы выстрелим ему в спину. Прямо в его предательское сердце. Глава 26 Шейми Финнеган изумленно разглядывал переднюю дома восемнадцать на Бедфорд-сквер – внушительного особняка в георгианском стиле. – Сюда пускают только экзотических и экстравагантных личностей? – спросил он, поворачиваясь к Альби и кивком указывая на только что промелькнувшего мимо них молодого человека с подведенными глазами и в шелковых одеждах, источавших крепкий аромат духов. – Нет, иначе нас бы здесь не было, – ответил Альби. – Нужно просто знать хозяйку дома – леди Люсинду Аллингтон. – Но откуда ты, близорукий книжный червь, свел знакомство с такими людьми? – удивился Шейми, растерянно улыбаясь девушке с короткой стрижкой и ярко накрашенными губами. Девица затянулась сигаретой в мундштуке, выпустила в Шейми колечки дыма и захихикала. – В Кембридже я учился с братом Лулу Чарльзом. Несколько лет назад бедняга умер от брюшного тифа. Для семьи это был чудовищный удар. Я и по сей день остаюсь в приятельских отношениях с его сестрой. Пойдем разыщем ее, и я вас познакомлю. Оставив плащи на вешалке, Шейми и Альби отправились искать хозяйку. Их путь пролегал по просторным комнатам с высокими потолками, где стены каждой были выкрашены вызывающе-яркими цветами: переливчато-синим, темно-красным и зеленовато-желтым. В них толпились столь же яркие личности обоего пола, занятые разговорами, выпивкой или танцами под граммофон. Альби называл имена художников, музыкантов и актеров, говоря Шейми, что стыдно не знать такие имена. Лулу они нашли в столовой, где знаменитый русский танцовщик Нижинский гадал ей по руке. Его голову украшала шелковая чалма, а сам он был одет в отороченную мехом куртку и красные шелковые брюки, заправленные в коричневые замшевые сапоги. Лулу оказалась худенькой рыжеволосой женщиной с тонкой шеей и светло-карими глазами. У нее было живое, умное лицо и низкий, выразительный голос. – Альби Олден, – произнесла она, подавая ему левую руку, ибо правая была занята. – Какого черта тебя сюда принесло?! – Я тоже рад тебя видеть, Лулу, – ответил Альби, наклоняясь и целуя ее в щеку. – Почему тебя не было на лекции твоей сестры? – спросила Лулу. – Все наши пошли. Вирджиния с Леонардом, Литтон, Каррингтон… – Все? – переспросил Альби. – Тогда что эти люди делают здесь? Лулу оглядела столовую. – Ах эти, – произнесла она, сделав упор на последнем слове. – Так они не люди. В большинстве своем актеры. Или танцовщики. Кочуют со сцены на сцену и ищут местечки, где можно выпить шампанского задаром. Но ты-то… почему тебя не было в КГО? – Кажется, я еще не успел познакомить тебя со своим другом Шеймусом Финнеганом? – дипломатично спросил Альби. – Финнеган? Путешественник? Польщена знакомством с вами, – сказала Шейми Лулу. – Правда, я думала, что и вы сегодня пойдете на лекцию. Разве вас не интересует Эверест? Думаю, если уж вы побывали на Южном полюсе… Альби вырвал правую руку Лулу из рук балетного хироманта: – Скажите, старина, что вам удалось обнаружить? Ага! Вот и ее линия тактичности. Чертовски короткая! Согласны? Лулу поочередно взглянула на Альби и Шейми: – Боже мой! Никак я превращаюсь в зануду? Разве Уилла – плохая тема для разговора? Альби печально улыбнулся: – Большинство людей давно бы это поняли по моему молчанию и геркулесовым усилиям сменить тему. Да, тема плохая. – Прости. Я не знала. Заглаживая вину, я сообщу тебе, где припрятала шампанское. – Лулу понизила голос. – В духовке. Альби поблагодарил ее и двинулся на кухню. – Я все равно хочу знать причину! – крикнула ему вслед Лулу. – Ты должен мне все рассказать. – Она снова повернулась к обаятельному танцовщику. – А теперь, Вацлав, расскажите, есть ли у меня шанс захомутать этого соблазнительного Тома Лоуренса. Следом за Альби Шейми тоже отправился на кухню. Там на столе сидела и курила красивая скучающая женщина, а рядом стоял мужчина и читал ей стихи. В другом конце какой-то гибкий молодой человек покачивал тарелкой, держа ее на кончике деревянной ложки. Черенок ложки упирался ему в подбородок. Сам жонглер стоял на одной ноге. Собравшиеся вокруг подбадривали его по-русски. Шейми был доволен, что они ускользнули от Лулу и ее расспросов насчет Уиллы. В день похорон адмирала Олдена Шейми решил выбросить Уиллу из своей памяти и мыслей и с тех пор старался оставаться верным принятому решению. Альби открыл дверцу духовки, достал бутылку «Болле» и налил два бокала. Шейми подумал, что напрасно он согласился пойти на это сборище. Все произошло как-то спонтанно. Альби заглянул на новую квартиру четы Финнеган. По его признанию, ему было невыносимо находиться в доме матери, где он сходил с ума. – А где Дженни? – спросил Альби, когда Шейми провел его в гостиную и начал откупоривать бутылку вина. – Поехала за город. В Котсуолд. Там у нее домик. Достался в наследство от матери. Сказала, что хочет побыть в тишине. – Ребенок ее утомляет? – Да. – Почему ты не поехал с ней? – Она захотела провести там неделю. – Ну и что? – А у меня работа в Королевском географическом обществе. – Ах да. Я и забыл. Становишься достойным и уважаемым членом общества? Усмехнувшись, Шейми бросил в него пробкой. Работа действительно не позволяла ему поехать в Бинси. Однако существовала и другая причина, почему он туда не поехал, и раскрывать эту причину Альби он не собирался. Шейми почувствовал, что Дженни хотела поехать туда без него. – Шейми, дорогой, – сказала она ему пару дней назад. – Надеюсь, ты не станешь возражать, если я не пойду с тобой в КГО на лекцию мисс Олден. Я немного устала и решила на несколько дней съездить в Бинси. В домик моей мамы. Отдохну там немного. – Ты плохо себя чувствуешь? – всполошился Шейми. – Нет. Со мной все в порядке. Просто устала. Харриет говорит, что на первых месяцах такое часто бывает. – Я поеду с тобой, – вызвался Шейми. – Проведем там уик-энд. Я ведь так и не видел этого домика. И потом, тебе нельзя ехать одной. – Ты так заботишься обо мне, – улыбнулась Дженни, но в ее голосе он уловил оттенок непонятного беспокойства. – Я бы с удовольствием поехала с тобой. Но мне совестно тащить тебя туда, где ты будешь смотреть, как я сплю, и скучать. Там очень красиво, но место весьма скучное. Я не собираюсь там ничем заниматься. Возьму пару книг, и только. Я буду тебе писать оттуда. Да, наверное, позову кровельщика – пусть посмотрит крышу. В прошлый раз я заметила, что кровля кое-где прохудилась. Шейми не обладал обширными познаниями особенностей поведения беременных женщин, но знал, что они подвержены необъяснимым перепадам настроения, склонны к излишнему беспокойству и слезам. Возможно, Дженни нужно побыть вдали от шумного Лондона и всех лежащих на ней обязанностей: забот об отце, наблюдений за новой учительницей, нанятой ею вместо себя. Отдохнуть от собраний суфражисток. Возможно, Дженни хотела отдохнуть и от него, но не знала, как об этом сказать. На ней лежали заботы об их новом доме, приготовление еды и посещение бесконечных обедов, устраиваемых КГО. – Конечно, – сказал жене Шейми, не желая углубляться в эту тему. – Делай так, как лучше для тебя, однако не забывай мне писать. Каждый день. Я должен знать, что ты здорова и хорошо себя чувствуешь. Дженни поцеловала его, пообещала писать и призналась, что будет очень по нему скучать. Сегодня утром Шейми проводил ее на вокзал Паддингтон, усадил в поезд и пообещал встретить, когда в субботу вечером она вернется. – Раз ты снова холост, давай кутить, – предложил Альби. – Заглянем в паб. Рядом с твоим жилищем наверняка найдется приличное заведение. Потом отправимся на вечеринку. Мои друзья с Бедфорд-сквер устраивают сборище. – Альб, ты предлагаешь мне кутить? С каких пор ты полюбил кутежи? – спросил Шейми. – Я их любил всегда, – ответил Альби, глядя на друга поверх очков. – Серьезно? – засмеялся Шейми. – А с каких пор ты полюбил вечеринки?