— Коля не знает его, но где-то видел. Говорит, у меня в доме. — В вашем доме? — То-то и оно. У тебя отмечены даты лечения Бояринцева? — Да, конечно. — Тогда сверимся с моим дневником. Посмотрим, кто в это же время лечился у Джины. Женщины спустились в гостиную, сели за стол. Нота открыла блокнот, где она записывала даты приема, имена пациентов, методику лечения и результат. Джина развернула свой дневник, взяла ручку. — Называй даты, — скомандовала целительница. — Я отмечу у себя и увижу, с каким журналистом Коля мог пересечься. Кропотливая сверка закончилась безрезультатно. Джина еще раз перелистала дневник и бросила ручку. — Журналистов среди пациентов у Джины не было. И интервью я давала в другие дни. — Бояринцев ошибся. Крепко ему досталось, — посочувствовала Нота. Диджей попрощалась с хозяйкой и ушла, забрав свой блокнот. Джина сварила крепкий кофе в медной турке, вернулась с ароматной чашкой к столу. Она отхлебывала бодрящий напиток, листала дневник и бормотала: — Журналистов не было, но были другие мужчины. Коле Бояринцеву, и правда, крепко досталось по голове. Он мог перепутать профессию. Или ему соврали. Целительница подчеркнула в дневнике имена пятерых мужчин, которых мог видеть артист Бояринцев в ее доме. Допив кофе, она позвонила его жене Людмиле. — Люда, мне не дает покоя журналист, который ударил Колю. Мы должны найти изверга. — Как? У Коли память, как мутное стекло. С именами вообще беда. — Давай без имен попробуем. Я опишу тебе мужчин. Ты спросишь Колю — тот или нет? Джина стала описывать внешний вид мужчин из ее списка. Уже на втором человеке Людмила запротестовала: — Нет. Я могу перепутать. Давай сделаем так. Завтра я буду у мужа в больнице. Позвоню тебе из палаты, сама с Колей поговоришь. Джина посчитала предложение разумным. — Подготовь мужа. Людмила спросила: — А что мы будем делать, когда узнаем? Коле, в его состоянии, никто не поверит. Ответа на этот вопрос у Джины не было. Глава 49 Нота проснулась по будильнику рано утром. Раньше в это время она только приходила из ночного клуба. Девушка потянулась, откинула одеяло, свесила ноги с кровати, продрала глаза. На соседней кровати лежал набитый рюкзак. Вещи для поездки собраны. Легкий завтрак — и на вокзал. Ей предстоит путь в поезде до Нижнего Новгорода, а там организаторы доставят ее на берег Волги, где прогремит музыкальный фестиваль «Люди будущего». Вот так-то! Сирота из захолустного интерната добилась персонального приглашения на престижный фестиваль. Из бедного прошлого в светлое будущее! За стенкой комнаты для Ноты тайн не было. В ванной отшумела вода, выключили душ. Это Настя помылась после смены в ночном клубе. Тело вытирает осторожно, не трет, прикасается к мокрой коже полотенцем. Нота услышала сдавленную боль. Что Настя делает? Похоже, прижигает раны антисептиком. Хватит тайн! Пусть расскажет, что вытворяет с ней ухажер-садист. Нота ворвалась в ванную. Настя прикрылась полотенцем, возмутилась: — Куда прешь! Не можешь подождать? Полотенце персиковое, местами влажное, а местами с красными пятнами. На раковине распечатанные медикаменты, под ногами окровавленные марлевые повязки. — Покажи! — Нота рывком сорвала с девушки полотенце. На теле Насти ниже груди были наклеены полоски медицинского пластыря. Из-под одной из заплаток сочилась кровь. Нота онемела. Настя привела ее в чувство: — Что вылупилась? Порезов не видела? Хочешь помочь, заклей на спине. Я не достаю. Настя повернулась спиной. Под ее лопаткой алел широкий кровоточащий порез. — Ты же не сама. Тебя ткнули ножом! — догадалась Нота. — Неглубоко. Заклей. — Кто? — Не могу сказать. Ай! Нота щедро промыла рану раствором перекиси водорода, заклеила пластырем. — Почему скрываешь? Твой парень садист! — Я сама согласилась. Он мне платит. — В смысле? — изумилась Нота. — Платит, чтобы резать?! — Приезжим девочкам жить трудно. Кто чем зарабатывает, но я не шлюха. Раны заживут, а деньги останутся. — Не сходи с ума, Настя. Хочешь, я позвоню Ракитину? Он поможет. — И чем же? Наташа и Полина на кладбище. Их твой мент не спас. А я знаю, что делаю. — Нельзя давать волю садисту. — Это был последний раз. Я уволилась из клуба и сваливаю из Москвы. — Бежишь от него? — Никто за мной не гонится. Настя одела халат, прошла на кухню, выпила воду. Девушки сели за стол. Настя призналась: — Мы с Наташей не ради шмоток в Москве вкалывали, а копили деньги. У нас была мечта. — Выкупить эту каморку у черта на куличках? Девушки посмотрели в окно с облупившейся рамой на пыхтящий сизым дымом нефтеперерабатывающий комбинат. Настя отмахнулась от безрадостной картины, ее глаза засветились: — Я домой возвращаюсь. — Куда? — Еще больше удивилась Нота. — У нас нет дома. — А наша станица? Рядом автотрассу на Юг строят. Мы с Наташей мечтали открыть там кафе с домашней пищей и нормальными туалетами. Ради хорошего толчка москвичи будут останавливаться. Теперь уже без Наташи, но я сделаю! Хочешь со мной? Нота убедилась, что Настя настроена серьезно. Ради своей мечты она готова терпеть, что угодно, согласилась на порезы и шрамы. Но у нее тоже есть мечта. На пути к этой мечте она тоже потеряла лучшую подругу. И сейчас заветная цель рядом. — У меня билеты в другую сторону, — призналась Нота. — На главный музыкальный фестиваль пригласили. — Тогда одна будешь платить за каморку у черта на куличках, — не обиделась Настя и улыбнулась: — Удачи, Диджей Нота! — И тебе, бизнесвумен Руденко. Интернатские девчонки обнялись на прощание.