— Без плейера, без музыки. — Берегла уши. В тишине хотела побыть после клуба. Ракитин с сомнением посмотрел на девушку, выждал паузу и сообщил: — Пальчики Круглова на шнуре эксперты не обнаружили. Зато нашли другие. По предварительной оценке — женские. — Поздравляю, — выдавила Нота. — Подпиши бумагу. — Ракитин раскрыл паку и подал авторучку. — Что это? — вглядывалась в текст Нота. — Повестка. Утром в понедельник придешь в отделение милиции, сдашь отпечатки пальцев. Их сверят с пальчиками на орудии убийства. Аня испугалась. Она плохо контролировала себя в ту ночь, когда следила за Рингом и Софьей. Шнур был воткнут в наушники. Он болтался и мешал. Она трогала шнур и могла оставить отпечатки. — А если я не подпишу? — девушка с вызовом взглянула на оперативника. — Тогда я буду вынужден тебя задержать. Прямо сейчас. — Это законно? — Задушить девушку — беззаконие, а привлекать к ответственности закон не только позволяет, но и обязывает. Казенные слова прозвучали жестко. Аня прикусила губу, потупилась и расписалась. Ракитин оставил ей копию повестки. Уходя, старший лейтенант позвонил капитану Смирнову. Милиционеры говорили о ней. Знать бы о чем. Свою фамилию и слово «повестка» Аня услышала, а вот дальше оказалась беспомощной. Алкоголь притупил ее слух. Глава 8 Анна Самородова подошла к отделению милиции и остановилась в нерешительности. Получив повестку, девушка мучилась в сомнениях. А вдруг это путь в один конец? Ее отпечатки остались на проводе, которым задушена Софья Легкова. Такой улики будет достаточно, ее арестуют и посадят за убийство. Не лучше ли сбежать из Москвы и затеряться на просторах Кубани? Но что это будет за жизнь? Нет прежней Ани Самородовой. Она теперь диджей Нота, которую обожают поклонники. Ее выступлений ждут, ей подражают, ее новое имя выкрикивают в угаре танцев. «Но-та, та-та-та! Но-та, та-та-та!» С тем же учащенным ритмом колотилось ее сердце, когда девушка переступила порог отделения милиции. Нужный кабинет Нота нашла по слуху: Денис Ракитин разговаривал по телефону. — Подозреваемая Самородова явилась, — доложил оперативник в трубку со сдержанным удивлением. Он встал, обошел гостью, словно выискивая подвох, и спросил: — А что такая бледная? — Работаю по ночам. — Самородова, если мучит совесть, лучше признаться, — по-свойски предложил старший лейтенант. — Живу в столице без регистрации, — покаялась девушка. Ракитин шутку не оценил. — Ну что ж, приступим к дактилоскопированию. Милиционер подошел к процессу обстоятельно. Действовал неспешно и важно. Достал материалы, раскатал валиком черную краску на стекле, положил на край стола дактилоскопическую карту с пустыми квадратами для каждого пальца. — Подозреваемая, объясняю процедуру. — Я думала, я свидетель, — расстроилась Нота. Ракитин не отвлекался: — Вытяни правую руку, прокатай большой палец в краске слева направо, а теперь так. Он сжал большой палец девушки тремя своими, прижал левой стороной в пустом квадрате и провернул. На листке остался широкий отпечаток с капиллярными узорами. — Следующий. Оперативник прокатывал палец за пальцем и убеждал обескураженную Ноту: — Ты пойми, Самородова, чистосердечное признание облегчает участь. Ты еще молодая, первый раз оступилась, судья учтет раскаяние. — Какое раскаяние? — В неосторожном убийстве. Расплачешься на суде, тебя пожалеют. А будешь упираться, впаяют по максимуму. — Какой суд? Я не убивала. — Ты не хотела убивать, — охотно согласился Ракитин. — Просто решила наказать соперницу. — Софья мне не соперница. Голос милиционера стал жестче: — Тогда объясни, что ты делала ночью около дома диджея Ринга, когда он развлекался с девицей? — Ждала, когда метро откроют. — Допустим. А потом увидела Легкову. Напыщенную, заносчивую. Слово за слово — и вы сцепились! Провод от наушников в твоих руках оказался случайно. — Все не так! — А как? Наушники ты не отрицаешь. — Я не видела Софью после того, как они там в постели… — Выходит, про постель знала! — Вы сами рассказали про их связь и пятнашку в трусиках. — Что она означает? И почему номер три? — цеплялся оперативник. Нота насупилась и промолчала. Ракитин не унимался: — Пошла в отказ? Хочешь получить максимальный срок? Ну что ж, пальчики вот они. Сравним с теми, что на проводе и — небо в клетку. Оперативник потряс дактилоскопической картой, чтобы просохли чернила. Нота потерянно смотрела на растопыренные грязные пальцы. — Можешь помыть. Туалет слева по коридору, — сообщил милиционер. — Ожидай меня около кабинета. Я на сравнение отпечатков. Минут двадцать займет. Нота вышла, помыла руки, вернулась к кабинету. В груди разрасталась тревога: сейчас вернется Ракитин и всё! Она следила за Легковой, держала в руках чертов провод и жутко ревновала. Это правда. И место, и время совпадают. Ее арестуют за убийтсво, ей не отвертеться. Взгляд заметался по коридору — никого. Зародилась надежда. А ведь можно уйти. Ее никто не держит. Двадцать шагов по коридору — и там свобода! Перед выходом окошко дежурного. Она выберет момент, когда дежурный отвлечется на разговор. С ее слухом это не проблема. Она сосредоточилась. Вот кто-то зашел в отделение, обратился к дежурному, загородил обзор. Лучший момент настал! Нота пошла к выходу, вслушиваясь в окружающее пространство. Только бы проскочить. И вдруг над головой услышала свою фамилию: — Я брал Самородову на испуг, думал не придет. — А она явилась. Нота узнала голоса. Старший лейтенант Ракитин докладывал капитану Смирнову.