Несколько лет назад в одном документальном фильме, посвященному анализу поведения людей, я услышал интересную статистику. Оказывается, примерно 87 % людей, имеют склонность принимать за достоверное, мнение, данное им от источника власти. Сегодня эта информация передается через СМИ и систему образования. Только 13 % людей являются природными скептиками и склонны подвергать сомнению получаемую информацию. Они проверяют её и формируют своё мнение независимо от общепринятого мнения. Истеблишмент[5] прекрасно осведомлен об этом и успешно этим пользуется. Несмотря на то, что я стал встречать много единомышленников, большинство из них пришли к «просветлению» таким же путем, как и я – избавлением от этих внедренных в подсознание ложных убеждений (программ), мешавших восприятию объективной информации. Это довольно долгий процесс и редко кому удается освободиться от этих навязанных ложных убеждений после одного разговора с осведомленным собеседником. Тогда я пришел к заключению, что ни сила аргументов, ни достоверные факты, ни указание на источники этой новой, противоречащей уже известной информации, не смогут убедить моего собеседника в её правильности. Ведь в сознании такого собеседника всё ещё действовала программа, блокирующая любую новую информацию, которая не соответствует тем представлениям об «истине», которые допустимы с точки зрения истеблишмента. Подобную реакцию у большинства людей могут вызвать и другие радикальные заявления, например, что вакцины не только бесполезны, но и вредны; или, например, что американцы не были на Луне; что Нью-Йоркские башни-близнецы были взорваны 11 сентября 2001 года в результате заговора в высоких кругах американского правительства, а не разрушились от пожара в результате теракта (последние два заявления шокируют рядовых американцев, с которыми я много общался). У большинства людей включается программа инстинктивного отрицания подобной информации, которое затем сложно преодолеть в последующей беседе, какие бы факты в пользу услышанного не были бы приведены. Мозг уже занял оборонительную позицию и подключил эмоциональный центр, что делает аргументированную беседу практически бесполезной. Включение этой программы эмоционального отрицания происходит после того, как человек услышит что-то, что радикально противоречит тому, что он знает и во что верит. А как человек получил эти знания и веру? Мировоззрение человека формируется исключительно внешней окружающей средой, а не наследуется генетически. В типографии, когда вы пропускаете белый лист бумаги через печатный станок, на выходе будет получен тот оттиск, который содержит печатная матрица. Каждый родившийся человек попадает под подобную, но уже информационную матрицу – целенаправленно созданную истеблишментом ложную версию реальности, которая формируется через подконтрольные ему СМИ, систему образования, медицину, финансы и другие стороны нашей жизни и которая содержит лишь допустимую для нас информацию, не подвергающую опасности эту навязанную нам версию реальности. Пройдя через воздействие этой информационной матрицы, люди приобретают мировоззрение, угодное истеблишменту. Некоторые из нас подозревают или допускают, что какие-то моменты истории, определенные научные факты и, зачастую, простое описание истеблишментом сегодняшней действительности может быть искаженным и неточным. Многие готовы признать, что сегодняшнее плачевное состояние медицины обусловлено превалированием в ней финансового интереса, а не желанием искоренить болезни и сделать людей здоровыми. Некоторые даже понимают, что такая ситуация объясняется сращиванием интересов корпораций (большого бизнеса) и государственных структур. Однако, мало кто из нас может без подготовки оценить глубину того обмана и степень сложности сплетённой из него искусственной реальности, в которой мы живем. Ведь многие её элементы строились поколениями и многие понятия, а также допускаемая истеблишментом версия истории и лженаучные факты вбивались в нас годами, а иногда даже десятилетиями. Мы никогда во всём этом не сомневались, и тут вдруг такое заявление: «Рак давно излечим»! Многие из нас не знают о том, что, фактически, 95 % нашего поведения зависит от нашего подсознания и программ, которые оно использует. Только 5 % нашего поведения обусловлено работой коры головного мозга, т. е. сознательной его частью[6]. Конечно, большинство этих программ возникает естественно в процессе реагирования на окружающую среду, воспитание и получение жизненного опыта. Однако существуют специальные психологические методики, которые способны устанавливать в подсознание определенные программы, обуславливающие наше поведение, угодное определенным кругам людей. Механизм создания у населения определенных знаний, взглядов и даже реакций на определенные события уже давно известен. В 20-х годах прошлого столетия, отец пропаганды Эдвард Бернейс[7] разработал методы воздействия на поведение масс. Эти методы давно и успешно используются правительствами развитых стран (у диктатур иные методы – там люди знают, что у них нет свобод; при демократии же у людей есть лишь иллюзия свободы). Одним из таких методов программирования масс, который политики и корпорации используют с очень высокой эффективностью, является метод постоянного повторения лжи, который они позаимствовали у великого оратора Адольфа Гитлера. Он говорил, что чем больше ложь, тем легче в неё поверят люди, если повторять её постоянно. Если нужно внедрить в сознание населения определенную версию событий или убедить его в достоверности какого-то факта, то достаточно преподнести нужную информацию как уже установленный и проверенный факт, и прокручивать её определенный промежуток времени во всех основных средствах массовой информации. Впоследствии эти версии и лже-факты, попав в книги и учебники, станут неотъемлемыми элементами нашей жизни, оспаривать которые уже будет не только неприлично и оскорбительно, а иногда даже криминально. Так, например, в некоторых европейских странах запрещено практика методов лечения, альтернативных официальной онкологии. Истеблишмент также учит нас, как надо высмеивать и дискредитировать людей, сомневающихся в официальной, общепринятой «правде» или их утверждениях, подбрасывая и многократно повторяя нам нужные аргументы, которые обычно эмоционально окрашены. Фактически использование этих аргументов переводит разговор в эмоциональную плоскость. Например, если вы являетесь противником вакцин, то вы будете обвинены в том, что из-за вас могут погибнуть дети, которым не будет сделана вакцинация. Если вы посоветуете больному раком альтернативное лечение, то вас обвинят в том, что вы наживаетесь на горе других, или что из-за вас больной потеряет ценное время для лечения и потом уже будет поздно. И совсем уже не важно, что абсолютно никаких научных данных или практического подтверждения этим аргументам не существует, зато их постоянное повторение сделало их «неоспоримой правдой». Нет никаких сомнений, что такое эмоциональное отрицание и искреннее негодование является результатом действия программы, специально заложенной в наше подсознание. Если эта программа не сработает, то у человека появляется возможность заинтересоваться новой информацией, которая сформирует в сознании картину событий, альтернативную существующей, и тогда произойдет непоправимое – сознание, однажды открывшись, уже никогда не закроется! Человек выйдет из-под контроля истеблишмента и будет принимать решения, используя свои новые знания. В нашем примере с онкологией будет легко увидеть несостоятельность официальной теории и методов лечения основанных на ней. Информации об альтернативном взгляде на онкологию и натуральных методах лечения рака более чем достаточно и при желании её легко найти. Это и научная информация, и статистика успеха применения этих натуральных методов, а также описания широкого спектра этих методов, как самими авторами, так и их последователями. Таким образом, открытый доступ к такой информации вызовет быстрый крах традиционной официальной онкологии. Именно поэтому медицинский истеблишмент, как в прочем и истеблишмент в целом, понимая, что их позиция не выдержит никакой научной критики и рухнет под потоком неопровержимых фактов, приняли единственно правильное решение – блокировать восприятие людьми любой значимой альтернативной информации. Таким образом, подобное программирование подсознания людей с помощью специальных психологических методов и стало основным барьером для такой информации. В поддержку этого говорит следующее: внедряется программа многократным повторением, включается моментально от ключевых слов и почти всегда вызывает сильную эмоциональную реакцию (за что отвечает подкорковый центр мозга гипоталамус). Интересной особенностью этой программы является то, что она не позволяет логически воспринимать никакие контраргументы, какими бы вескими они не были. Цепь нейронов, включающихся в диалог, замыкается на запрограммированной подсознательной реакции и не позволяет включаться другим отделам мозга, способным оценить новую информацию. Эта натренированная («промытая») часть мозга выдает одни и те же аргументы, фактически повторяя цитаты телевизионных комментаторов и аналитиков или заголовки газет. Другой интересной особенностью проявления этой программы является то, что при ее активации создается впечатление, как будто ваш собеседник ведёт диалог с кем-то другим. Он приписывает вам то, чего вы не говорили и абсолютно не способен учитывать сказанное вами. Например, часто разговаривая с противниками альтернативного подхода к онкологии, я слышу от них, что лекари и знахари очень опасны и не могут разбираться в онкологии. Мои аргументы, что многие альтернативные методы лечения, а также научные открытия, противоречащие онкологическому истеблишменту, делались известными учеными, зачастую лауреатами Нобелевских премий, или врачами с долгим стажем работы и научными степенями, тем не менее, остаются не услышанными, сколько бы я их не повторял. Через пару минут, я слышал повтор того же аргумента, что лекари и знахари обманывают больных. Именно такая информация была вложена в эту программу, что и служило причиной постоянного повторения её моими оппонентами. Конечно же, реакции людей на подобные радикальные заявления отличаются, и встречаются те, кто заинтересовывается настолько, что готов хотя бы выслушать собеседника. Некоторые воспринимают это чаще как дополнение к известной им информации, которая не противоречит официальной версии «реальности». И лишь немногим эти заявления открывают глаза и переворачивают их представления о реальности. Я привел такой радикальный пример, чтобы продемонстрировать, как действует программа, работающая в нашем подсознании и препятствующая восприятию неугодной информации. Таким образом, способность воспринимать информацию, которая противоречит нашим знаниям и жизненным устоям, зависит не от силы аргументации, и даже не от интеллектуального уровня человека, а от степени влияния этой программы на его сознание, степени открытости этого сознания и способности избавиться от вложенной в нас программы. Именно такая реакция (которая является признаком наличия программы) наблюдается у многих людей, когда им говорят, что современная онкология не имеет ничего общего с лечением рака, а представляет собой жестокий бизнес, целью которого является увеличение количества новых клиентов (т. е. пациентов) и постоянная прибыль от уже существующих, а также приток больших денег налогоплательщиков и частных пожертвований на «исследование причин и поиск новых методов лечения и диагностики рака». Эта цель достигается несколькими важными действиями медицинского истеблишмента: • постоянным запугиванием людей через СМИ о фатальности этого заболевания (для этого активно продвигается генетическая теория рака); • активной дискредитацией натуральных альтернативных методов лечения онкологии; • внедрением в общественное сознание мифа о том, что лучшим способом профилактики и борьбы с раком является его ранняя диагностика (сама по себе канцерогенная, очень дорогая и часто неточная), а также распространением других мифов – о скорой победе над раком, растущих успехах в лечении и диагностике; • блокированием результатов научных работ, которые подтверждают несостоятельность методов и препаратов традиционной онкологии[8], а также блокированием широкой публикации результатов исследований, подтверждающих положительный эффект натуральных препаратов в борьбе с раком.[9] Важную роль также играет создание истеблишментом специальной установки в сознании людей, которая практически лишает их возможности быть ответственными за своё здоровье и в результате чего люди перекладывают эту ответственность на врачей. Вот основные постулаты этой установки: • Врач – это единственный квалифицированный специалист, который может помочь в случае болезни, и только его методы и знания правильны. Медицинское образование долгое и трудное, и поэтому ни сами больные, ни разного рода знахари или целители (а также другие подозрительные специалисты типа гомеопатов, натуропатов и т. п.) не могут владеть необходимой информацией, а также сложным дорогим оборудованием; • Мы не можем влиять на свои гены, которые в большей степени определяют наше здоровье и приводят к серьезным болезням (как рак, например); • Заболевания лечатся только фармацевтическими препаратами или врачебными процедурами/операциями; • Наш организм несовершенен и нуждается в постоянной помощи медицины. Только она может его восстановить или поддерживать в норме. Учитывая всё вышесказанное, иногда даже очень больного человека, находящегося на грани отчаяния, сложно переубедить в том, что у медицинского истеблишмента, к которому он обратился (врач, клиника, диагностический центр и т. д.) и у больного – разные цели. Больному нужно выздороветь, а медицинскому истеблишменту – сохранить монополию на лечение людей, защитить успешную модель бизнеса и устранить успешные методы, приводящие к быстрому излечению, которые чаще всего являются натуральными и более дешевыми. И врач, как представитель структуры, будет её поддерживать, а также строго контролироваться ею. То есть методы лечения современной медицины не направлены на выздоровление больного, а лишь на временное улучшение его состояния путем устранения симптомов болезни. А если врач отважится использовать «непроверенные» натуральные методы, у него будут серьезные проблемы: от увольнения до потери лицензии и даже тюремного заключения.[10] Людей разучили быть ответственными за собственное здоровье и делать информативные выборы относительно различных видов лечения. Намного проще доверить своё здоровье и часто даже жизнь чужому человеку, которого выучил и контролирует тот же медицинский истеблишмент. Из всего этого следует, что саму информацию об альтернативных методах лечения, не принимаемых современной медициной, очень сложно донести до больного. На мой взгляд, проблема в лечении рака заключается именно в этом. Большинство больных раком слышали об альтернативных методах, но эта вложенная в них программа не позволяет рассмотреть новую, противоречащую этой программе информацию. В лучшем случае, больной может начать использовать некоторые альтернативные методы как вспомогательные, на фоне традиционных методов: химиотерапии, лучевой терапии и хирургии. К сожалению, этого почти всегда бывает недостаточно, и в итоге, крайне разрушительное действие этой официальной «тройки» оказывается сильнее, чем тот положительный эффект, который альтернативный подход может дать. Знакомство больного с альтернативным взглядом на онкологию должно проходить спокойно, без эмоций, желательно поэтапно, чтобы избежать блокирования жизненно-важной информации всё той же программой. Из многих бесед с больными я заметил, что если начинать разговор об альтернативных (правильнее было бы сказать натуральных) методах лечения рака с научных аргументов в их пользу или о некоторых наиболее успешных протоколах, то вся беседа затем могла свестись к одним и тем же вопросам: «Но ведь если бы это было так, то, наверное, давно бы уже так и лечили?» или «Почему же врачи не знают об этом?». Именно поэтому я теперь часто начинаю свои беседы с больными с объяснения истории доминирования аллопатической медицины и политико-экономических причин, сформировавших принципы её работы. Далее следует объяснить, что официальной медицине абсолютно необходимо поддерживать свою монополию в сфере здравоохранения для поддержания выгодного для неё существующего положения дел. Приходится объяснять, что онкологов вовсе не учат излечивать рак, а вместо этого их учат лечить рак путем выжигания, вырезания и травления организма больного. Затем необходимо коснуться псевдонаучности подхода традиционной онкологии и об отсутствии видимых позитивных результатов её методов лечения. Я считаю, что после такого, пусть и долгого объяснения, у больного будет гораздо больше шансов на правильное восприятие информации об альтернативном подходе к раку и его лечении натуральными средствами. Однако зачастую и этого бывает недостаточно. Владение информацией само по себе ни к чему не приводит. Только применение полученной информации, часто под наблюдением специалиста – приведет к желаемому результату. Если подвести итог вышесказанному, то, на мой взгляд, проблема лечения рака заключается в практически монопольном доминировании продвигаемой истеблишментом традиционной онкологии над её натуральными и несравненно более успешными альтернативами. Следует понимать, что истеблишмент не является спящим и ленивым гигантом. Он очень агрессивно защищает свои позиции с помощью влияния на сознание людей, формируя у них необходимые убеждения, которые фактически становятся подсознательными программами. Так как информации об альтернативном взгляде на онкологию сейчас много и найти её нетрудно, то для истеблишмента главной защитой от такой информации является создание у людей психологического барьера, препятствующего восприятию этой информации. Глава 2 История доминирования аллопатической медицины Историю пишут победители. Уинстон Черчилль В конце XIX – начале XX века в Америке и в Европе создалась следующая ситуация в медицине. Лечением больных в равной степени занимались специалисты различных профилей: натуропаты, гомеопаты, хирурги и многие другие, которые использовали новейшие достижения науки того времени, а также опыт поколений в лечении различных заболеваний и состояний натуральными средствами. С середины XIX века в медицине появилось выраженное разделение на «империков» и «аллопатов». Империки – это гомеопаты, гербалисты (фитотерапевты), в общем, все те, кто лечил натуральными средствами и следовал концепции, согласно которой больному организму нужно только помочь восстановить естественный баланс, и он сам справится с болезнью. Аллопаты – те, кто использовал сильные минеральные и химические средства, хирургию и кровопускание и следовал концепции, согласно которой должны быть устранены симптомы болезни и тогда больной выздоровеет. Между двумя направлениями развязалась серьезная война. Сатирики в газетах отображали эту войну следующим образом: у империков больные умирают от болезни, а у аллопатов – от лечения. Многие люди боялись аллопатической медицины. Но за ней стояли большие деньги банковских магнатов и владельцев химической промышленности, производящей минералы, уголь и затем нефть. Аллопатии также сильно помогли последние достижения науки – изобретение наркоза и введение асептики и антисептики, позволившие гораздо шире применять хирургию как лечебный метод, а также начало синтезирования химических препаратов[11]. Помимо специалистов, принадлежавшим к этим двум школам, в то время было много шарлатанов разных мастей, которые легко получали лицензии на практику. Не существовало строгого стандарта, по которому можно было бы квалифицировать медицинских специалистов, как и не было организации, которая бы этим занималась. В 1913 году с помощью ведущих олигархов Америки, контролирующих нефтяную и химическую индустрии (Рокфеллер, Ротшильд, Карнеги, Морган), был организован Фонд Рокфеллера, который стал заниматься поднятием стандарта медицинских школ. Фактически начался захват олигархами этих медицинских школ и радикальное изменение их программы в пользу абсолютного доминирования аллопатической медицины в учебной программе медицинских школ и полного устранения в ней всех натуральных направлений, таких как диетология, гомеопатия, лечение травами и т. д. Например, сегодня, как говорит Эдвард Гриффин, автор книги «Мир без рака», жены врачей знают о здоровом питании больше, чем сами врачи, которые тратят на изучение диетологии только несколько часов из своей пятилетней программы обучения. А ведь ещё Гиппократ, чью клятву врачи принимают, говорил, что пища должна быть вашим лекарством, а лекарство вашей пищей. Я бы ещё добавил, что наши бабушки и прабабушки знают о целебных травах и их правильном применении больше, чем врачи. И это несмотря на то, что в основе более чем 80 % всех фармацевтических препаратов лежат свойства различных натуральных ингредиентов растений, которые были синтезированы в лаборатории лишь с целью получения патента и контроля производства лекарств. Медицинские школы Америки стали получать огромные по тем временам гранты (от $500 тыс. до $1 млн.) в обмен на назначение 1–2 человек из Фонда Рокфеллера в совет директоров. А те, в свою очередь, настояли на изменении учебной медицинской программы, которая теперь ориентировалась исключительно на аллопатию (фармацевтическую медицину). Студенты-медики стали обучаться по новой программе, в которой лечение больных заключалось только в применения синтезированных химических препаратов и дорогих процедур и операций. Медики-аллопаты стали называть натуральную медицину ненаучной, так как в то время многие успешные натуральные методы не могли быть объяснены научно, тогда как действие химических препаратов на организм уже можно было объяснить[12]. С этого же момента началось гонение на натуральную медицину, которая со временем стала называться альтернативной. Те школы, которые не соглашались так радикально изменять программу, не получали гранта, и не могли конкурировать с аллопатическими медицинскими школами. Далее вышеупомянутые олигархи переименовали часть своей химической индустрии в фармацевтическую, и внедрившись в Американскую медицинскую ассоциацию[13] получили над ней полный контроль. Эта организация стала к тому времени аккредитовывать медицинские учебные заведения. В результате только школы, получившие гранты от Фонда Рокфеллера и принявшие аллопатию, могли получить аккредитацию в Америке. В течение нескольких десятков лет вся Америка и Европа приняли аллопатию как единственную форму официальной медицины. Крупные средства были использованы этими олигархами для лоббирования в правительствах западных стран законов, устанавливающих полное доминирование аллопатической медицины. Таким образом, круг замкнулся: химическая индустрия стала проникать во все сферы жизни, и, наряду с ухудшающейся благодаря ей же экологией, стала приводить к постоянно растущей заболеваемости населения, появлению новых болезней и росту тех, которые раньше считались редкими. Так в начале XX века только 10 % всех больных имели хронические заболевания. Сегодня же эта цифра составляет более 90 %. Те же олигархические семьи владеют и крупнейшими фармацевтическими корпорациями, которые заняты производством лекарств. Мало кто знает, что в списке 500 самых богатых корпораций мира, первые 10 – фармацевтические. Огромные капиталы, которые получает «Большая Фарма»[14], позволяют покупать политиков, контролировать прессу и телевидение, оказывать влияние на регулирующие организации (типа FDA[15] в Америке и им подобным в других странах), финансировать научные исследования, гарантирующие желаемый результат и, наконец, уходить от криминальной ответственности за продажу препаратов, приводящих к массовой гибели людей. Так в США есть закон, защищающий фармацевтические концерны от судебных исков по поводу вреда, нанесенного продаваемыми ими вакцинами. Компенсацией таких исков занимается государственный фонд, существующий за счет денег налогоплательщиков. Сегодня, когда аллопатическая медицина добилась практически полного контроля, а онкология даже имеет законодательную поддержку[16], у онкологических больных нет выбора, и они вынуждены платить сотни тысяч долларов за калечащее лечение, которое, в лучшем случае, лишь ненадолго может продлить мучительное существование больного, а чаще – значительно его укорачивает. Приведу несколько фактов, которые указывают на методы этого доминирования и монополизации медицины аллопатией. Организации типа американской FDA, которая разрешает те или иные препараты к использованию в стране, имеет довольно жесткие требования и многоступенчатую модель прохождения потенциальных препаратов к разрешению их применения. Этот процесс стоит сегодня $500–800 млн. Учитывая то, что законодательно невозможно получить патент на натуральный препарат (природный, а не синтетический), ни один фармацевтический концерн не будет заинтересован в потере такой суммы, так как не получит патент, обеспечивающий монопольное производство этого препарата, и, тем самым, гарантирующий прибыль. Небольшие независимые компании просто не в состоянии заплатить такую сумму. В свою очередь FDA строго следит за тем, чтобы неразрешенные натуральные препараты не использовались, несмотря на вековой опыт применений многих из них. Таким образом, многие натуральные препараты и методы лечения официально запрещены. Борьба медицинского истеблишмента с натуральными средствами доходит то абсурда. Хорошо известно, что многие фрукты, овощи и специи (например, вишня, куркума, чеснок, морковь, имбирь), а также некоторые минералы (селен, йод, магний, гималайская соль и т. д.) обладают сильным положительным терапевтическим действием. Но ни производитель товаров из этих продуктов, ни продавец не имеет права упоминать об их терапевтическом действии в лечении конкретных заболеваний. Потому что это сразу возводит этот товар (фрукт, орех, биодобавку) в разряд лекарства. А поскольку нет формального разрешения от FDA использовать его в качестве медицинского препарата, то этот продукт автоматически становится запрещенным для использования в таком качестве. По этой причине многие мелкие производители, фермеры и магазины имеют большие проблемы, а потенциальный покупатель плохо осведомлен о том, при каких заболеваниях эти натуральные товары могут помочь. Для сохранения своего финансового интереса, медицинский истеблишмент всеми силами старается сохранить доминирование синтетических препаратов в медицине и поэтому не жалеет средств на дискредитацию всех натуральных средств лечения, как несостоятельных, слабых и часто опасных. Также медицинский истеблишмент переписал историю медицины и историю своих неудач. В этой версии истории старая медицина предстает перед нами как научно необоснованная и низкоэффективная. Например, нам говорят, что до изобретения антибиотиков люди не могли лечить инфекции. При этом совсем не упоминается, что до антибиотиков на западе при многих инфекционных болезнях, а также в целях профилактики с большим успехом использовался раствор коллоидного серебра. Коллоидное серебро не имеет побочных эффектов и передозировки; оно использовалось как антибактериальное, антивирусное, противогрибковое и антипаразитарное средство. Роль других натуральных антибиотиков, таких как чеснок, имбирь, лук, эхинацея, дикий мёд, масло черного тмина и др. также принижается или замалчивается. Переписана история и для показа успеха вакцин. Так, например, нас уверяют, что с внедрением массовой вакцинации удалось искоренить или значительно уменьшить (более чем на 95 %) случаи таких заболеваний как полиомиелит, дифтерия, оспа, коклюш и т. д. При этом обычно сравниваются данные 1900 г. и сегодняшнего дня. Однако замалчивается тот факт, что с 1900 г. до начала массовой вакцинации в конце 50-х – начале 60-х годов, уровень заболеваемости от этих болезней упал сам по себе на 90–95 %, что объясняется улучшением социальных условий жизни и питания людей. В тоже время, если вакцинации вызывают массовую вспышку заболевания среди привитого населения, то такие болезни обычно переклассифицируются в другие патологические состояния. Так сотни тысяч американцев, заболевших полиомиелитом в результате вакцинации в конце 50-х годов, были диагностированы как страдающие вялым параличом или энцефалитом. В результате такого мошенничества статистика заболеваемости полиомиелитом не изменилась. Эта «новая» история медицины была также хорошо сдобрена различными мифами, наподобие того, что многие заболевания, которые легко излечимы сейчас, раньше были неизлечимыми и что люди жили гораздо меньше и умирали от сущих пустяков. Эти мифы довольно легко можно опровергнуть. Достаточно только почитать у классиков о том, какой широкий спектр болезней охватывали врачи 100 лет назад и насколько успешными были их методы лечения, чтобы понять, что проблемой в те времена было не отсутствие синтетических лекарств, а нехватка специалистов и плохие социальные условия. Мне запомнился один случай, когда лет 10 назад мой друг Эндрю пригласил меня к себе на крестины своего сына в маленькую английскую деревушку неподалеку от города Мэнсфилд. Церемония проходила в старой красивой церкви, и я решил прогуляться вокруг неё. За церковью находилось старое кладбище, где были захоронения от конца XVIII до конца XIX века. Я был сильно удивлен, что большинство похороненных там людей прожило по 80–90 лет и более. Из моих скудных знаний истории и представлений об условиях жизни тех лет, которые у меня тогда были, я не ожидал такого долголетия от старых жителей этой деревни на севере Англии.