Насколько я знала, Сойер не посылал лимузинов за другими девушками… хотя, может, и посылал, а я не видела. По правде говоря, я видела примерно пять девушек, уходивших с ним на ужин, а потом мне надоело, и я перестала за этим следить. Он мог… Не давая себе задуматься, я села в машину, ожидая, что Юджин и Уолш сядут со мной. Но они остались снаружи. Я уже так привыкла к присутствию телохранителей, что без них ощущала себя странно. – Ох, – сказал Сойер откуда-то из глубины лимузина, и я подскочила от неожиданности. – Ты выглядишь… Он замешкался, будто не найдя подходящего слова. В темноте машины я видела только его янтарные глаза, горящие во мраке. – Прекрасно? – подсказала я нервно. Он придвинулся ближе. Сиденье прогнулось под его весом, когда он оказался рядом, и я наклонилась к нему. Наши взгляды встретились. – Соблазнительно. Меня накрыло волной жара – словно адское пламя, которое не охладить ничем, только одним. Я тяжело сглотнула. – Ну, в общем… ты тоже выглядишь неплохо, – пошутила я. Он усмехнулся: – Как же я люблю твое чувство юмора. Черт, я не связывалась с настоящими эмоциями. В смысле, могла, но это не мой конек. Легче прятаться за щитом сарказма. Но мои чувства к Сойеру казались глубокими, как бездонный океан. – Им я компенсирую свою ужасную внешность, – пошутила я. Шутки сыпались из меня сами собой, против воли. Прежде чем он успел ответить, машина остановилась. – Это было быстро, – заметила я. Дверь открылась, и Юджин помог мне выйти из машины. Что за?.. Он что, ехал впереди? Черт, этим ребятам прекрасно удавалось маячить перед глазами, когда они хотели, чтобы их видели, и исчезать, если требовалось быть незаметными. Я приняла его руку и вышла в… Порту. – Почему мы… – начала было я, когда меня прервал высокий женский голос. – Сойер! – закричал кто-то радостно. Здесь собралась толпа. Вдоль красной ковровой дорожки стояли десятки черных лимузинов, из которых выходили люди. Я проследила взглядом до конца ковра, и мои брови взлетели. У причала стоял круизный лайнер – или яхта, или как там еще богачи называют эти гигантские корабли. Он был пришвартован и украшен вдоль бортов чудесными белыми гирляндами. – Добрый вечер, миссис Пеппер, – Сойер кивнул подошедшей к нам женщине, но я слышала нотки раздражения в его голосе. Пеппер. В смысле, как Мередит Пеппер? Сойер взял меня за руку и переплел наши пальцы, как ни в чем не бывало. Темноволосая женщина с излишним количеством косметики на лице заметила это и подняла бровь. – Полагаю, ты уже выбрал свои топ-20? И наверняка Мередит в этом списке? – сказала женщина, заговорщицки ему подмигнув. Сойер нервно рассмеялся. – Может быть, нам не стоит обсуждать это на дне рождения моего отца? – он тоже ей подмигнул. Она коротко рассмеялась и похлопала его по груди. – Ты прав. Повеселись на вечеринке, дорогой. Когда она отошла, я посмотрела на Сойера. Он в ответ посмотрел на меня из-под своих густых черных ресниц. – Ты привел меня на свидание на день рождения альфы? Сойер усмехнулся. – Для меня он просто папа. Но да, я хотел привести тебя сегодня именно сюда. Это было… ужасно мило. Ох, помоги мне господь, я влюблялась в него все сильнее. Теперь для меня больше нет дороги назад. Я улыбнулась. – Подумать только, а я ведь почти решила не переодеваться. А если бы я пришла в футболке с надписью «Свободна, но не заинтересована»? – упрекнула я его, когда мы ступили на ковровую дорожку. Сойер широко улыбнулся, отчего у него появилась та проклятая сексуальная ямочка на щеке, подчеркивающая его мужественный подбородок. – Сплетни об этом ходили бы еще долгие годы. Мы шли за толпой, пока я пыталась осознать не только тот факт, что меня пригласили на яхту, где праздновался день рождения альфы, но и то, что на мне был топ, а я находилась на свидании с сыном альфы. Я остановилась. – Кажется, мне надо переодеться. Женщины вокруг расхаживали в бальных платьях. Сойер взглянул на меня из-под полуприкрытых век и покачал головой. – Ты выглядишь идеально. Я покраснела. Он слегка сжал мою руку, и мы продолжили путь, направляясь к кораблю. Слышались звуки пианино, пока мы поднимались на борт, – такую музыку обычно можно услышать на элитных вечеринках для богатых. Нам поклонился человек в черном костюме. – Сэр Хадсон. Сойер искренне ему улыбнулся. – Роланд, я хочу представить тебе Деми Каллоуэй. Он показал на меня, и я улыбнулась пожилому мужчине. Он склонил голову. – Добрый вечер, мисс Каллоуэй. – Роланд – наш семейный дворецкий. Я знаю его дольше, чем умею ходить, – Сойер тепло ему улыбнулся. – Привет, – я застенчиво помахала рукой. – А я оставила своего дворецкого дома. Маска спокойствия Роланда на мгновение треснула – он усмехнулся, и я посмотрела на Сойера, не уверенная, хорошо ли приняли мою шутку. Он улыбался от уха до уха, демонстрируя ямочки на щеках и подбородке. Фуф. – У Деми отличное чувство юмора, – сказал Сойер дворецкому, подмигнув. Роланд кивнул. – У других ваших спутниц его не наблюдалось. Разнообразие не помешает. «Ух, вот это да». Сойер хмыкнул, но кто-то потянул его за руку прочь от Роланда. Это оказалась его мать, ведущая нас за собой через толпу с улыбкой на лице. Точнее говоря, она вела Сойера, а тот вел меня. Наклонившись, Сойер прошептал: – Надо мной сейчас правда ехидничал мой собственный дворецкий? Я рассмеялась. – Ага. Похоже, у тебя ужасный вкус в женщинах. Исключая меня, разумеется. Он усмехнулся. – Разумеется. Когда мы нашли свободное место, я заметила сцену на корме корабля. Справа от нее кто-то играл на пианино, а в центре стоял гигантский белый торт с голубой каймой по краям. На миссис Хадсон было черное бальное платье в пол. Теперь, когда им хватало места, чтобы встать лицом друг к другу, она крепко обняла сына. Я отпустила его руку, чувствуя себя неловко, а он обнял ее в ответ. – Добрый вечер, матушка. Когда она отстранилась, ее взгляд упал на меня, и я приготовилась увидеть недовольство на ее лице или молчаливый упрек в сторону моего наряда, но, к моему удивлению, она вдруг обняла и меня тоже. – Ох, – застигнутая врасплох, я ответила на объятие, и она крепко сжала меня. Она отстранилась, сияя.