Голос Лисбет Саландер приобрел суровые нотки. Она спросила, в интересах ли фирмы, если на их клиента поступит заявление в полицию, и не лучше ли для их репутации уладить дело бесконфликтно. Рефик Альба снова выразил сожаление и сказал, что ничем не может помочь. Еще пара минут уговоров оказались безуспешными – имени верзилы-блондина Лисбет так и не узнала. Имя Зала тоже завело в тупик. Лисбет провела у компьютера сутки с двумя перерывами на поглощение пиццы «Вилли Пэн». Ее единственной компанией оставалась полуторалитровая бутылка кока-колы. Она обнаружила несколько сотен людей по имени Зала начиная с итальянского спортсмена элитной категории и кончая аргентинским композитором, но не нашла того, кого искала. Лисбет попробовала фамилию Залаченко, но никто подходящий не попался. Разочарованная девушка доплелась до кровати в спальной и проспала двенадцать часов подряд. Когда она проснулась, на часах было одиннадцать утра. Включив кофеварку, Лисбет открыла воду в джакузи и добавила туда пену. Кофе и бутерброды стали ее завтраком в ванной. Вот если бы Мимми оказалась рядом… Но ведь она еще не раскрыла ей, где живет. К двенадцати Лисбет вылезла из ванны, вытерлась полотенцем и надела банный халат. Затем снова включила компьютер. Имена Дага Свенссона и Миа Бергман сообщили ей намного больше сведений. С помощью «Гугла» она быстро смогла подытожить, чем они занимались последние годы. Лисбет скачала несколько статей Дага и не нашла его фотографии. Ничего удивительного, что это именно он сидел в компании Микаэля Блумквиста в «Мельнице» несколько дней назад. У имени появилось лицо и наоборот. Еще она нашла несколько текстов, написанных Миа Бергман или посвященных ей. Несколько лет назад внимание средств массовой информации было привлечено ее исследованиям о неравном обращении с женщинами и мужчинами в судейских инстанциях. Это привело к появлению нескольких передовиц и резких высказываний женских организаций. Миа Бергман тоже публиковалась на эту тему. Все это Лисбет Саландер внимательно прочитала. Одни феминистки считали заключения Бергман важными, другие критиковали за «распространение буржуазных иллюзий». В чем они состояли, эти «буржуазные иллюзии», было невозможно понять. В два часа дня Лисбет запустила программу «Асфиксия 1.3», но на этот раз вместо «Мик. Блум./лэптоп» она набрала «Мик. Блум./офис», то есть компьютер Микаэля в редакции «Миллениум». По опыту она знала, что редакционный компьютер Блумквиста вряд ли содержит что-то важное. Если не считать, что рабочим компьютером Микаэль пользовался большей частью, чтобы шарить по Интернету, он обходился в основном своим ноутбуком. Однако в рабочем компьютере хранилась информация обо всей административной деятельности в «Миллениуме». Лисбет быстро нашла необходимую информацию, зная пароль компьютерной сети редакции. Чтобы проникнуть в другие компьютеры «Миллениума», одного лишь «зеркала», находящегося на сервере в Голландии, было недостаточно. Нужно, чтобы сам оригинал, то есть «Мик. Блум./офис», был включен и запущен во внутренней сети редакции. Ей повезло: очевидно, Блумквист пришел на работу и включил его. Подождав минут десять, Лисбет не уловила никаких следов его активности; это могло означать, что Микаэль запустил компьютер, возможно, пошарил по Интернету и оставил машину включенной, а сам занялся чем-то другим или достал ноутбук. Действуя очень осторожно, Лисбет за час «прогулялась» по редакционным компьютерам и скачала почту Эрики Бергер, Кристера Мальма и неизвестной ей сотрудницы по имени Малин Эрикссон. Наконец она нашла рабочий компьютер Дага Свенссона. Согласно системной информации, это был старенький «Макинтош Пауэр ПиСи» с объемом жесткого диска всего 750 мегабайт, то есть рухлядь, используемая, скорее всего, для работы над текстами временными сотрудниками. Он тоже был включен, значит, Даг Свенссон в данный момент находился в редакции. Скачав его почту, Лисбет зашла на его жесткий диск, где отыскала папку, коротко и ясно названную «Зала». Верзила-блондин был не в настроении. Только что он получил двести три тысячи крон наличными, больше, чем рассчитывал выручить за три килограмма амфетамина, которые доставил Магге Лундину в конце января. Неплохая пожива за несколько часов работы: взять товар у курьера, подержать у себя короткое время, передать байкеру и положить в карман пятьдесят процентов прибыли. Можно не сомневаться, что «Свавельшё МК» способен делать оборот примерно на такую же сумму каждый месяц, при том что банда Магге Лундина была лишь одной из трех ей подобных – еще две функционировали в районе Гётеборга и Мальмё. Все вместе это могло приносить более полумиллиона чистого дохода ежемесячно. И тем не менее на душе было так паршиво, что он съехал на обочину, остановился и заглушил мотор. Вот уже тридцать часов блондин не спал и потому чувствовал себя будто ударенным пыльным мешком. Он открыл дверцу, размял ноги и помочился у края дороги. Ночь была прохладной, небо – ясным и полным звезд. Он стоял неподалеку от Ерны. Конфликт был чуть ли не идеологического характера. Источник амфетамина находился меньше чем в четырехстах километрах от Стокгольма. Спрос на шведском рынке, безусловно, велик. Остальное было вопросом доставки: как переправить товар из пункта А в пункт Б, а именно из подвального помещения в Таллинне в стокгольмский порт Фрихамп. Проблема возникала снова и снова: как осуществить регулярные перевозки из Эстонии в Швецию? В этом и состояла основная трудность и действительно слабое звено в цепи, потому что даже при всех многолетних усилиях каждый раз дело сводилось к импровизации и временным решениям. Последнее время все чаще возникали какие-нибудь нестыковки. Верзила-блондин гордился своими организаторскими способностями. С течением времени он создал надежно отлаженный механизм контактов, управляемый продуманными порциями кнута и пряника. Здесь ему приходилось потрудиться: он сам подбирал партнеров, вел переговоры об условиях сделки, проверял, чтобы товар доходил до места назначения. Пряником служили условия, сулившие промежуточному звену типа Магге Лундина солидную прибыль и небольшой риск. Лучшего и пожелать невозможно. Лундину не приходилось и пальцем шевелить, чтобы получить товар: ни тягостных закупочных поездок, ни неизбежных переговоров то с полицейскими из отдела по борьбе с наркотиками, то с представителями русской мафии, которые запросто могут кинуть. Лундин твердо знал, что верзила сначала доставит ему товар, а потом возьмет свои пятьдесят процентов. Кнут требовался при разного рода осложнениях, которые в последнее время возникали все чаще. Один уличный распространитель оказался любителем потрепаться и при этом знал довольно много о функционировавшей цепочке. Из опасения, что он подставит «Свавельшё МК», верзиле пришлось вмешаться и наказать болтуна. Поквитаться у него хорошо получилось. Он вздохнул. Его деятельность уже так разрослась, что ее все труднее стало держать под контролем, слишком многосторонней она стала. Блондин закурил сигарету и пошел размяться вдоль обочины. Амфетамин был отличным, неприметным и легким в обращении товаром, приносящим хорошую прибыль при небольшом риске. Торговля оружием тоже шла гладко, если удавалось избежать ловушек и защититься от опасности. С точки зрения фактора риска, было совершенно невыгодно продавать за несколько тысяч пару единиц ручного огнестрельного оружия двум малолетним придуркам, собирающимся ограбить киоск по соседству. В какой-то степени экономически оправдывали себя контрабанда на Восток электронных компонент и отдельные заказы по промышленному шпионажу, хотя этот рынок заметно сузился в последнее время. Что касается поставок проституток из Прибалтики, то они сопровождались экономически неоправданным риском. Прибыль была небольшой, а сложностей – масса. В любой момент они могли спровоцировать полные лицемерия публикации в средствах массовой информации, дебаты в этом несуразном политическом учреждении, которое называется шведский риксдаг, где правила игры, с точки зрения верзилы, были по меньшей мере туманными. Преимуществом секс-бизнеса было то, что юридически он почти безопасен. Проституток любят все: адвокаты, судьи, ребята из полиции, да и некоторые депутаты риксдага. Так что глубоко копать в этом роде деятельности никто бы не стал. А уж мертвая проститутка никак не может быть причиной политических скандалов. Если полиции удастся схватить бесспорно подозрительную личность спустя несколько часов после преступления, причем этот подозреваемый все еще ходит с пятнами крови на одежде, тогда, конечно, дело закончится обвинительным приговором и несколькими годами тюрьмы или поселением под надзором. Но если никакого подозреваемого не нашли за первые сорок восемь часов, то полиция скоро переключится на другие, более важные дела – это верзила знал по опыту. Сам он торговлю проститутками не любил. Его тошнило от их наштукатуренных лиц и резкого пьяного хохота. Они были грязные. В этом бизнесе прибыль почти равнялась затратам. Имея дело с человеческим товаром, всегда рискуешь: у кого-нибудь из них может поехать крыша, созреть решение бросить это занятие, настучать полицейским, журналистам или просто посторонним. В таком случае ему пришлось бы вмешаться и приструнить виновную. Если разоблачения окажутся неоспоримыми, это заставит полицейских и юристов действовать, иначе в этом чертовом риксдаге поднимется визг. Так что секс-торговля – это сущая морока. Примером такой мутотени были братья Атхо и Харри Ранта. Эта парочка бестолковых паразитов была слишком хорошо осведомлена о данном бизнесе. Лучше всего, если бы он мог связать их одной цепью и утопить в заливе, но вместо этого блондин отвез их на эстонский паром и терпеливо ждал, пока они не очутились на борту. Отпуск начался с того, что какой-то журналистишка начал вынюхивать про их дела, и потому было решено, что эстонцы должны залечь на дно, пока не минует опасность. Верзила снова вздохнул. Больше всего ему не хотелось заниматься этим «левым» делом с Лисбет Саландер. Ему она была нисколько не интересна, никакой от нее выгоды. Адвокат Нильс Бьюрман ему не нравился, и было совершенно неясно, с какой стати надо выполнять его поручения. Но ничего не поделаешь, мяч уже в игре. Указания даны, поручение принято посредниками из «Свавельшё МК». Но задание блондину не нравилось, его беспокоили тяжелые предчувствия. Он поднял взгляд, посмотрел на темную почву поля и выбросил сигарету в канаву. Краем глаза вдруг уловил какое-то движение и замер, затем прищурился. Освещения не было, если не считать света луны, но он все же мог различить очертания какого-то черного существа, ползущего в его сторону метрах в тридцати от дороги. Оно перемещалось медленно и делало короткие остановки. Верзила-блондин ощутил холодную испарину на лбу. Он чувствовал отвращение к существу, ползущему по полю. Прошло не меньше минуты, как он, парализованный, простоял, зачарованно наблюдая за медленным, но целеустремленным передвижением существа. Когда оно оказалось столь близко, что можно было различить блеск его глаз во тьме, верзила остановился и повернул назад к машине. Рванув дверцу, он нашарил ключи. Паника не исчезла до тех пор, пока он наконец не завел мотор и не зажглись фары. Существо уже приблизилось к дороге, и верзила наконец мог разглядеть детали в свете фар. Оно походило на гигантского ската, ползущего по суше. А еще у него было жало, как у скорпиона. Ясно, что это существо не было обитателем нашей планеты. Это было чудовище, явившееся из-под земли. Включив передачу, он рванул с места. Проезжая, увидел, что чудовище подскочило в страшном прыжке, но не достигло машины. Лишь через несколько километров верзила перестал дрожать. Всю ночь Лисбет Саландер изучала материалы, собранные Дагом Свенссоном и «Миллениумом» о трафикинге. Постепенно у нее сложилась довольно цельная картина, хотя ей пришлось собирать ее по кусочкам из разных электронных писем. Эрика Бергер спрашивала Микаэля Блумквиста, как у него проходили встречи и интервью. Тот лаконично отвечал, что возникли проблемы с поисками человека из «Чека». Она интерпретировала это так: кто-то из лиц, намеченных к разоблачению в репортаже, работает в Службе безопасности. Малин Эрикссон послала краткую справку о результатах смежных исследований, снабдив копиями Микаэля Блумквиста и Эрику Бергер. В ответ как Даг Свенссон, так и Блумквист прокомментировали текст и предложили некоторые дополнения. Микаэль и Даг обменивались электронными письмами по нескольку раз в день. Даг Свенссон отчитался о своей встрече и разговоре с журналистом по имени Пер-Оке Сандстрём. Из электронной почты Дага Свенссона Лисбет также выяснила, что он ведет переписку с человеком по имени Гульбрандсен, у которого есть адрес на «Яху». Вскоре она поняла, что Гульбрандсен, скорее всего, полицейский и что обмен информацией происходит неофициально, что называется, off the record, через частный, а не служебный полицейский адрес Гульбрандсена. Очевидно, это был источник информации. Папка под названием «Зала» оказалась разочаровывающе тощей и содержала всего три документа в «Ворде». Самый большой из них, объемом 128 килобайт, назывался «Ирина П.» и содержал фрагментарное описание жизни этой женщины. Было установлено, что она умерла. Протокол вскрытия кратко излагался Дагом Свенссоном. Из него Лисбет выяснила, что Ирина П. стала жертвой столь грубого насилия, что из всех нанесенных ей увечий три имели смертельный характер. Одну формулировку в тексте Лисбет узнала, потому что та дословно совпадала с куском текста из диссертации Миа Бергман. Там женщину звали Тамарой, и Лисбет поняла, что Ирина П. и Тамара – одно и то же лицо, и потому прочитала отрывок из интервью в диссертации с большим вниманием. Второй документ по имени «Сандстрём» был существенно короче. Он содержал то же резюме, которое Даг Свенссон послал Блумквисту и которое сообщало о том, что журналист по имени Пер-Оке Сандстрём был одним из покупателей услуг девушек из Прибалтики и что он, кроме того, оказывал мелкие услуги секс-мафии, а вознаграждение получал наркотиками или сексом. Лисбет с изумлением узнала, что, помимо сотрудничества в печатных изданиях различных предприятий, Сандстрём также написал несколько внештатных заметок, в которых с негодованием осуждал секс-торговлю и разоблачал, не называя имени, одного шведского бизнесмена, посетившего бордель в Таллинне. Имя Зала не упоминалось ни в документе «Ирина П.», ни в «Сандстрёме», но оба они лежали в папке «Зала», так что какая-то связь с ним здесь должна существовать. Последний, третий документ назывался собственно «Зала». Он был короткий и составлен по пунктам. Даг Свенссон обнаружил, что имя Зала фигурирует в девяти случаях в связи с торговлей наркотиками, оружием и проституцией начиная с середины 90-х годов. Кто такой этот Зала, вроде никто не знал, но разные источники считали его то югославом, то поляком, то чехом. Все сведения были получены из вторых рук; никто из тех, с кем пришлось общаться Дагу Свенссону, никогда не встречался с Залой. Даг Свенссон подробно обсуждал Залу с источником Г. (Гульбрандсен?) и выдвинул предположение, что Зала нес ответственность за убийство Ирины П. Из записей не было ясно, как источник Г. расценивал теорию Дага, но он сообщил, что год назад тема Залы находилась в центре обсуждения на заседании «специальной группы по расследованию деятельности организованной преступности». Тогда это имя выплывало на поверхность столько раз, что полиция начала задавать вопросы и попыталась выяснить, существует ли вообще Зала. Дагу Свенссону удалось раскопать, что имя Зала всплыло впервые в связи с ограблением инкассаторов в Эркельюнге в 1996 году. Грабители присвоили три и три десятых миллиона крон, но потом наделали столько глупостей, что полиция уже через сутки смогла установить их личности и арестовать. А еще одни сутки спустя был схвачен их сообщник – рецидивист Сонни Ниеминен, член клуба «Свавельшё МК», который, как оказалось, оснастил грабителей оружием и позднее получил за это четыре года тюрьмы. Через неделю после ограбления инкассаторов еще три человека были арестованы как соучастники. Таким образом, всего были вовлечены восемь человек, семь из которых отказывались разговаривать с полицией. Восьмой, мальчишка всего лишь девятнадцати лет по имени Биргер Нордман, раскололся и заговорил на допросе в полиции. Процесс прошел без сучка и задоринки, а Биргер Нордман, не вернувшийся из побывки домой, разрешенной тюремной администрацией, был найден закопанным в песчаном карьере в Вермланде. Согласно источнику Г., полиция подозревала, что главарем всей шайки был Сонни Ниеминен и что Нордман был убит по указу Сонни Ниеминена, но доказательств этому не было. Ниеминен считался чрезвычайно опасным и безжалостным типом. В тюрьме ходили слухи, что Сонни Ниеминен имеет какое-то отношение к «Арийскому братству» – организации заключенных нацистского типа, которая, в свою очередь, имела связи с «Братством волчьей стаи» и с другими маргинальными клубами байкеров, а также разного рода воинствующими придурками нацистского типа вроде шведского «Движения сопротивления». Но Лисбет интересовало в основном другое. На одном из допросов в полиции покойный участник ограбления Биргер Нордман рассказал, что оружие, применявшееся при нападении и полученное от Ниеминена, было, в свою очередь, доставлено неизвестным Ниеминену югославом по имени Зала. Отсюда Даг Свенссон сделал вывод, что речь идет о некой пресловутой фигуре в криминальных кругах. В регистре населения имя Зала не значилось, из чего Даг сделал заключение, что это кличка. Однако речь могла идти и о каком-то особо изощренном мошеннике, сознательно прятавшемся под фальшивым именем. Самый последний пункт содержал сведения о Зале, почерпнутые у журналиста Сандстрёма. Было их не слишком много. Даг Свенссон сообщал, что Сандстрём говорил по телефону с человеком по имени Зала всего один раз. О чем шел разговор, в заметках Дага не сообщалось. В четыре часа утра Лисбет выключила компьютер, села на подоконник и устремила взгляд на Сальтшё. Она неподвижно просидела два часа, задумчиво куря сигарету за сигаретой, продумывала стратегические решения и анализировала их последствия. Наконец Лисбет пришла к выводу, что ей надо выследить Залу – и раз и навсегда покончить со всеми их проблемами. В субботу вечером, за неделю до Пасхи, Микаэль Блумквист был в гостях у давней приятельницы на улице Слипгатан возле Хорнстулла. Он решил нарушить свою традицию и на этот раз принял приглашение. Бывшая подруга была теперь замужем и нисколько не интересовалась интимными отношениями с Микаэлем, но она тоже работала в средствах массовой информации, и они всегда здоровались, случайно пересекаясь. Она только что закончила книгу, которую писала не меньше десяти лет, на столь примечательную тему, как женщины в журналистике. Однажды Микаэль помог ей в подборе материала, что стало причиной нынешнего приглашения. Тогда роль Блумквиста сводилась к поискам материала по одному вопросу. Он разыскал планы по развитию женского равноправия, которым так хвастались «Тигнингарнас телеграмбюро», «Дагенс нюхетер», «Раппорт» и другие издания, а потом пометил галочками, сколько мужчин и женщин занято на управляющих должностях выше секретаря редакции. Результат оказался плачевным. Директора – мужчины, председатели правления – мужчины, главные редакторы – мужчины, заведующие иностранными редакциями – мужчины, шефы редакций – мужчины… и так далее, а единственная женщина могла возникнуть лишь как исключение, к которым относились Кристина Ютгерстрём и Амелия Адамо. Вечеринка устраивалась для узкого круга, главным образом для тех, кто так или иначе помогал хозяйке в работе над книгой. Компания оказалась веселой, еда – вкусной, а разговоры – непринужденными. Сначала Микаэль планировал уйти домой немного пораньше, но оказалось, что многие гости – его старые знакомые, с которыми он давно не встречался. К тому же здесь никто не надоедал ему с разговорами о деле Веннерстрёма. Вечеринка сильно затянулась, и лишь к двум часам ночи основная масса гостей собралась уходить. Всей компанией дошли до Лонгхольмсгатан, а потом разошлись кто куда. Микаэль видел, как мимо остановки проходит автобус, но не успевал добежать. Ночь была теплой, и он решил пройтись, а не дожидаться следующего автобуса. Дойдя до церкви по Хёгалидсгатан, он свернул и пошел вверх по Лундагатан, что пробудило в нем воспоминания. Микаэль соблюдал обещание, данное себе в декабре, не ходить на Лундагатан, теша себя глупой надеждой, что Лисбет Саландер все равно появится на его горизонте. Теперь он остановился напротив ее подъезда на другой стороне улицы. Как бы ему ни хотелось пересечь улицу и позвонить ей в дверь, он понимал, что у него мало шансов на то, что он ее застанет, и еще меньше, что она станет с ним разговаривать. Наконец Микаэль пожал плечами и пошел дальше в направлении Цинкенсдалема. Он прошел уже почти шестьдесят метров, когда какой-то звук заставил его обернуться, а сердце – бешено забиться. Невозможно было ни с кем спутать эту хрупкую фигурку. Лисбет Саландер только что вышла на улицу, направилась в противоположную от него сторону и остановилась у припаркованной машины. Микаэль открыл было рот, чтобы позвать ее, но крик замер у него в груди. Внезапно он заметил чью-то фигуру, отошедшую от одного из автомобилей, припаркованных вдоль тротуара. Это был мужчина высокого роста с заметно выпирающим животом и прической «конский хвост». Он бесшумно приближался к Лисбет Саландер со спины. Она уже собиралась вставить ключ в дверцу своей вишневой «Хонды», как услыхала легкий звук и краем глаза зафиксировала какое-то движение. За секунду до того, как он настиг ее сзади, Лисбет обернулась и тотчас узнала в нем Карла Магнуса, то есть Магге Лундина, тридцатишестилетнего члена «Свавельшё МК», несколько дней назад встречавшегося с верзилой-блондином в кафе «Блумберг». Лисбет быстро сообразила, что весит Магге Лундин примерно сто двадцать килограмм и что он наделен грубой силой. Зажав в руке ключи как кастет, она, не раздумывая ни секунды, с быстротой рептилии подскочила и нанесла ему глубокую рану, пересекшую лицо от переносицы до уха. Пока он приходил в себя, глотая воздух, Лисбет словно сквозь землю провалилась. Микаэль Блумквист видел, как Лисбет Саландер замахнулась и ударила мужчину кулаком. Попав в лицо нападавшего, она уже в следующее мгновенье бросилась на асфальт и закатилась под днище ближайшего автомобиля. Секундой позже Лисбет уже поднималась на ноги по другую сторону машины, раздумывая, драться ли дальше или бежать. Встретившись взглядом с противником через разделяющий их капот, она тут же решила, что второе предпочтительнее. По щеке у него текла кровь. Не успел он сосредоточить на ней взгляд, как она уже пересекла Лундагатан и бросилась по направлению к Хёгалидской церкви.