Я выдавила слабую улыбку. – Проблемы мирового масштаба, да? Мама с папой не могут оплатить престижный университет дочери. Она нахмурилась. – Мне ведь не нужно тебе напоминать, что любому человеку тяжело жить с долгами. По этой печальной причине тысячи молодых людей вообще избегают университетов. Тебе были открыты все двери, а теперь нет. То, что ты из-за этого расстроилась, нормально. – Огорчением делу не поможешь. Я пойду на что угодно ради этого, и если хочу поступить осенью, то отвлекаться от цели непозволительная роскошь. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, Вайолет, но Калифорнийский университет может оказаться не самым подходящим местом в твоей ситуации. Ты должна проявлять гибкость, хорошо? Я кивнула и пообещала, но свою карьеру выбрала еще в десять лет. Я любила Санта-Круз. Любила свой дом. Мою семью. Миллера. А теперь находилась в полной растерянности. Как будто земля под ногами дрожала и раскалывалась, а я не знала, выстою ли или упаду в пропасть. В тот день я, как обычно, зашла к Уитморам, но хозяйская спальня оказалась пуста. Под ложечкой засосало от страха, пока я не вспомнила, что Нэнси назначена встреча с врачом. Я уже собралась вернуться домой, чтобы успеть до футбольной тренировки еще поработать над вопросом стипендий, но на лестнице появился Ривер. Как всегда красивый, его глаза загорелись при виде меня. – Привет, – произнес он. – Привет, – ответила я. Он склонил голову набок. – Ты в порядке? Выглядишь немного грустной. – Выдались тяжелые деньки, – ответила я и почувствовала, как сдавило горло. – Понял. Хочешь сходить куда-нибудь перекусить? Отвлечься от мыслей? Он был такой очаровательный и добрый, улыбался мне с искренним сочувствием. Его доброта грозила свести на нет все мои усилия держать свои чувства под контролем. Они так и норовили прорваться наружу, но, видит бог, я устала плакать. Так надоело чувствовать себя куском глины, сминавшимся под гнетом внешних сил. Я должна стать жестче, иначе не выживу. Он ухмыльнулся. – Просто да или нет? Я бросилась на Ривера. Обвила руки вокруг его шеи и поцеловала его. Целовала в губы, линию челюсти, подбородок, а потом снова в губы. Пылко. Отчаянно желая стереть Миллера из чувственной памяти своего тела. Поступить так же, как он – двигаться дальше с другим человеком и вернуть контроль над собственной жизнью, которая разваливалась прямо у меня на глазах. Ривер удивленно застыл, его губы были твердыми и неподатливыми, но в конце концов он приоткрыл их. Поцеловал меня в ответ, сначала легко, но затем сильнее, зажмурился и нахмурил лоб, как будто наш поцелуй – работа, которую нужно сделать. Языки бестолково тянулись друг к другу, мы сталкивались носами и зубами. Он отстранился, переводя дыхание. – Вайолет? – В твою комнату. – Ты уверена? – Да. Больше никаких разговоров. Разговор даст время на размышления, а они приведут к признанию того, что все неправильно. Мы спотыкаясь добрались до его комнаты, продолжая неловкие поцелуи. Я сбросила с его плеч куртку с символикой команды. Ривер упал на кровать, а я забралась на него сверху. – Никогда не ожидал от тебя подобного, – произнес он. – Как и я, – вылетело признание. Помимо того, что мне хотелось убежать от своих чувств к Миллеру, Ривер был моей давней любовью. Это должно сработать… Но нет. Неискренние ласки и поцелуи, которые становились все более поверхностными… Все равно что пытаться зажечь пустую зажигалку. Он не был твердым под джинсами. И я не чувствовала отчаянного желания. Мы бездарно отыгрывали постельную сцену, как два актера с нулевой химией. С тихим возгласом отчаяния я скатилась с него. Мы лежали на спине, бок о бок, уставившись в потолок. – Мне жаль, – произнесла я. – Мне тоже. Обычно у меня в этом… нет проблем. Просто ты застала меня врасплох. – Ясно. – Вот почему сейчас я не очень… хорош. – Ты уже говорил, – сказала я, чувствуя обжигающий стыд за то, что натворила. Я прикрыла глаза рукой, но из них уже хлынули горячие слезы. – Мне так жаль. «Прости, Миллер». – Эй. – Ривер осторожно убрал мою руку. – Все в порядке. – Нет, не в порядке. Я не знаю, что со мной. – С тобой все хорошо. Это я все испортил. Поверь мне. Я покачала головой. – Нет. Ты этого не заслужил. Все идет наперекосяк. Я привыкла быть всегда на высоте и следовать своим планам. А теперь… – я указала на потолок. – Теперь все разваливается на части. Я разваливаюсь на части. Веду себя так, как никогда бы не стала. Притворяюсь другим человеком. Ривер перевел взгляд на потолок и сжал губы в жесткую линию. – Ага. Прекрасно тебя понимаю. – Правда? – Определенно. Я вытерла нос рукавом кофты и повернулась к нему лицом. – Откуда? Просто… кажется, у тебя все отлично. – Это потому, что я очень хорошо умею притворяться, – с горечью произнес он, потянулся к тумбочке, достал салфетку и предложил мне. – Спасибо. – Я промокнула глаза. – Нэнси сказала мне, что тебя взяли в Алабамский и Техасский университеты. – Да, – ответил он. – Ты не выглядишь счастливым. Он тоже повернул голову лицом ко мне. – Могу я открыть тебе секрет? – Конечно. – Поклянешься, что никому не скажешь? – Клянусь всем сердцем. Он снова уставился в потолок, и его кадык дернулся от нервного глотка. – Я больше не хочу играть в футбол. Я подперла голову локтем. – Что? Серьезно? – Я не хотел… вообще-то, всегда. Это скорее мечта моего отца, а не моя. В свое время он был футбольной звездой и мог бы стать профессионалом, если бы не травма колена, которая вывела его из строя. – Ого, – протянула я, переваривая услышанное. – Но у тебя так хорошо получается. Ты как Том Брэди или Пейтон Мэннинг. Ривер мрачно улыбнулся. – Очень глупо, да? Хотеть от столького отказаться? – Ну нет. Если это не приносит радости, то нет. Чем ты на самом деле хочешь заниматься? – Ты будешь смеяться. Или сочтешь меня полным придурком.