Вдруг замер, вгляделся в один. Потом вытащил и второй: — Это еще что? Ты рисуешь? — Я? Рисую? — Она встала с дивана, присела рядом и замерла. Он держал в руках эскизы проклятого кулона Ирмы Бонд, которые ей подарил художник Коля. Она совсем забыла о них. Вот, значит, как, чертово украшение не оставляет ее в покое. Сердце екнуло — оригинал находился в метре от своего изображения. Там, в ящике, под бельем маленькая коробочка с вещами певицы. Надо бы убрать подальше от расспросов. – Это не мои рисунки. Это работы моего друга. Он художник. – Друга? – Егор покосился на нее тем самым нехорошим взглядом ревнивого мужчины. Маша усмехнулась. – Он просто друг. — Он что, работает на ювелирную компанию? – Егор ткнул пальцем в нарисованный кулон, который Коля изобразил объемно и многогранно. Куда интереснее, чем Катю. — Он писал работу для выставки. Мне кажется, он слишком увлекся деталью. — А я мечтал стать художником, — тихо проговорил Егор, с благоговением рассматривая набросок. — Представляешь, в художественной школе два класса отучился. — Почему же не пошел дальше, раз мечтал? — Да так… таланта маловато… мастер зарубил. Меня отдали в языковой колледж. В общем, времени не хватило. Но я хожу по выставкам. Твой друг где выставляется? Маша порозовела. Со своими проблемами она совсем забыла, что у Коли должна быть выставка. Она ему даже не звонила ни разу с тех пор, как Катька уехала в Питер. И они ее, наверное, потеряли. Она же переехала. Скорее всего, Северное общество, теперь состоящее из двух парней Коли и Пашки, на нее разобиделось. «Думают, что я нос задрала». — Наверное, в Доме художников, — неуверенно ответила она. — Хотя я его давно не видела. Вообще-то у него точка перед ЦДХ, он там свои работы продает. А так… — Понятно. — Егор покачал головой и был прав. — Вот стану посвободнее, обязательно вас с ним познакомлю, — Маша собрала листки и сунула их обратно в шкаф. Александру все-таки пришлось согласиться на урок этикета с Борисом. Тот выполнил свое обещание и устроил нужную ему встречу. А Доудсены не привыкли отступать, когда дело касается данного обещания. В положенный час он явился к нему. Приглашенный из «Метрополя» официант разложил приборы в заданном порядке и удалился. Они остались вдвоем в большой столовой квартиры кошатника. Тот хмуро оглядел сервированный к обеду стол и буркнул: — А могу я сказать, что живот свело, и ваще не есть? Александр пожал плечами: — Тогда зачем приходить в дом, куда вас позвали на обед? Можно позвонить и отказаться. — И что будет? — Всякое может случиться, — пространно ответил сэр Доудсен, не желая давать спуску ученику, — Скорее всего, вас пригласят в другой раз. Но тут уж отвертеться не получится. Если вы откажетесь дважды, вас больше не позовут. — Это тоже этикет? — Борис судорожно сглотнул. Терять покровительство леди Харингтон ему не хотелось. Особенно в преддверии визита к знаменитому ветеринару. — Нет, это уже специфика отношений. Вы же не станете заманивать в гости человека, отказавшего вам дважды. — Ха! Еще как стану, если он мне страшно нужен. — А вы нужны лорду и леди Харингтон? — Сомневаюсь. — Тогда перестаньте сопротивляться и постарайтесь запомнить несколько простых правил поведения за столом. Посмотрите перед собой. По обе стороны от тарелки расположено несколько приборов. Используйте их от краев к тарелке по мере смены блюд. Да, салфетку сложите пополам и положите на колени… Борис с удивленным выражением на лице послушно сложил салфетку и бережно опустил ее на колени. — Салфетка — это всего лишь салфетка, — усмехнулся молодой аристократ. — В ней не заключена частица души хозяйки. Правда, в доме Харингтонов обычно пользуются салфетками с золотыми вензелями. Мой вам совет: старайтесь не испачкать вензель, все остальное — пустяки. — А если испачкаю? — испуганно прошептал кошатник. Александр задумался. Однажды он залил соусом этот чертов вензель, но это не помешало Ви в него влюбиться без памяти. — Не знаю, — наконец изрек он, — Скорее всего, ничего. Просто постарайтесь не испачкать. — Я ею вообще пользоваться не буду. — Будете, иначе перепачкаете фужеры и бокалы. Это куда неприятнее. Вам следует прикладывать ее к губам всякий раз перед тем, как вознамеритесь выпить вина или воды. — Я забуду, — обреченно пропыхтел уже красный Борис. — Да, я не сказал о самом главном. Ни при каких условиях не следует сажать вашего Варфоломея за стол и вообще каким бы то ни было образом прикармливать его от своей тарелки. — Ты что! — воскликнул владелец мохнатого верзилы. — Я же его по часам кормлю. — Даже если время подойдет. — А как же быть, если действительно подойдет? — задумался кошатник. — Мне даже страшно представить, а вдруг он плохо перенесет перелет, а? Вдруг? — Что говорит леди Харингтон по этому поводу? — Сэр Доудсен вцепился в набалдашник трости обеими руками, так как едва сдерживался, чтобы не огреть ею ученика. — Она мне сочувствует. А я как представлю: он один в клетке, в багажном отделении. Аж сердце замирает. Он же животное, может испугаться… — Да? — искренне удивился молодой аристократ. — А я думал, в него вселилась душа испанского принца. — Ты так думаешь? — озадаченно спросил Борис. — Интересная мысль. — Кстати, вы можете порасспросить его о том, как вести себя за столом. Кажется, он снизойдет, чтобы вас вразумить. — Я кому встречу устроил, тебе или ему? — быстро нашелся кошатник. — Кстати, как все прошло? — Замечательно. — Не могу понять, на кой тебе якшаться с такими мелкими сошками? — Я узнал много полезного. — Я в ахере! Они же, кроме матерного словаря, ничего не знают. — Как выяснилось, знают, и предостаточно. Поговорим о рыбе. — На кой хрен говорить о рыбе. Варфоломею ее нельзя. — Но в доме Харингтонов ее непременно подадут. Вы знаете, что рыбу нельзя резать обычным ножом? — А кости чем выковыривать, зубочисткой? Сэр Доудсен легонько стукнул тростью об пол. Борис не догадался, что таким образом он избавил его лысую голову от внезапного и смертоносного удара. Признав в себе отсутствие всяческого педагогического дара, Александр глубоко вздохнул и перешел на более интересную для него тему: — Вы должны мне кое-что рассказать. — Неужели? — хохотнул кошатник. — Это ж с какой стати? — Вы собираетесь нанести визит родителям моей невесты. Я не могу допустить общения будущих родственников с недостойным человеком. — В смысле?! — вновь покраснел Борис, но уже не от смущения, а от злобы. — Вы ушли с Анастасией с приема, а на следующий день ее убили. — Слушай сюда, — кисло скривился кошатник. — Неделю назад я поздоровался с теткой из соседней квартиры. А вчера дружок ее и пристрелил. На ее же собственной даче. — Какой ужас! — Но я же тут ни при чем! Чуешь, куда клоню? — Он схватил нож, как раз рыбный, и завертел его между пальцами. — Но я полагаю, на той даме не было кулона, за которым многие охотятся. — Какого еще кулона? — По тому, как он деловито буркнул, не отводя глаз от мелькавшего в, руке ножа, Александр понял, что об украшении ему все известно.