— Вот уж точно! Не знаю, как насчет духа, но пыли мы глотнули достаточно, на всю оставшуюся жизнь, — охотно согласилась Яна. Иван внял ее просьбе и стал прицельно искать выход. Они шли какими-то темными сводчатыми проходами, упираясь руками в стены, пока не услышали гул. — Что это? Землетрясение? — испугалась Яна. — Нет, постой, не похоже. О, так ведь мы слышим звук двигателя нашего механического радиоуправляемого робота! Мы под землей подошли к твоему дому! — воскликнул Иван. Дальше началось самое страшное. Свобода была уже так близка, а они никак не могли найти выход. Шум в подземном лабиринте разносился так, что не представлялось никакой возможности понять, с какой стороны он идет. Природа здесь постаралась — залила все вокруг толстым слоем лавы, от которой звук и отражался. Не один час — судя по ощущениям, ведь часы и Иван, и Яна сняли, перед тем как залезть в джакузи, — они ходили, что называется, вокруг да около и никак не могли найти лазейку наверх. — Погибнуть в нескольких метрах от свободы очень обидно! — возмутилась Яна, которую почти уже покинули силы. — Не погибнем! Не может такого быть! — не сдавался Иван и продолжал искать выход, стуча по стенам чем-то твердым. — Я прихватил с собой кусочек джакузи, чтобы, если понадобится, было чем прорыть проход, — пояснил он. Было страшно душно, ужасно хотелось пить, особенно после выпитого сладкого ликера. Яна подумала, что все их усилия тщетны. Замаячившая надежда на спасение так же быстро и угасла. «Когда нас найдут, уже в виде трупов, естественно, надеюсь, все-таки отличат от людей, погибших в этом городе в начале нашей эры. А то еще обрадуются, мол, сенсация: два тела в вакууме, образованном магмой, мумифицировались и отлично сохранились до наших дней! Еще и в музее выставят… Черт! Я даже умереть спокойно не могу! Не будет мне покоя и после смерти! Да еще я похожа на ту древнюю Хелену… Вот, скажут, она пришла к своему возлюбленному, но счастье их было недолгим… Что за бред лезет мне в голову? Наверное, от недостатка кислорода», — подумала Яна и уткнулась лбом в стенку, чтобы поплакать. Ее подташнивало и душил страх от мысли, что их ожидает мучительная смерть от голода. Она рассказала о своем страхе Ивану, и тот начал ее успокаивать. Но от его слов: «Ты не умрешь, я буду поить тебя своей кровью, так спаслись когда-то некие охотники, затерявшиеся в песках», Яне стало еще хуже. Поверхность стены в том месте была какая-то шершавая. Яна машинально ощупывала ее, счищая поверхностную грязь и землю. Вроде бы поверхность стены выложена мелкими мозаичными плиточками… Во всяком случае, нежная кожа на ее пальцах даже поцарапалась. Иван наконец-то угомонился и, судя по шумному дыханию, сидел недалеко, тоже привалившись к стене. Яна подползла к нему и наткнулась рукой на его коленку. — Дай мне фонарик, мне надо кое-что посмотреть. — Сейчас я отдохну и продолжу искать выход, — ответил Иван, протягивая ей фонарик, — береги батарейки и не потеряйся. Яна, получив ценные указания, поползла обратно, понимая, что, возможно, уже потеряла то место, которое заинтересовало ее. Она ползла вдоль стены и прощупывала все рукой, пока снова не ощутила маленькие квадратики. «Вот оно! Интересно, что это?» — подумала Яна и включила фонарь. И с удивлением увидела портрет молодого мужчины в накидке и доспехах. Лицо его было красивым и волевым, глаза и волосы темные, плечи широкие. В руках он держал меч, а на шее у него висел какой-то амулет. Портрет был выложен мозаичными плитками. Мечом мужчина показывал налево от себя, а глаза его, казалось, проникновенно смотрели на Яну, и она ощутила внутреннюю дрожь. Как будто взгляд предназначался именно ей, пронесшись сквозь века, а меч напоминал стрелку, указывающую куда-то. Яна, словно загипнотизированная взглядом мужчины, мастерски изображенного художником прошлого, пошла в ту сторону, повернула в узкий лаз, поняв по его высоте, что это не тот проход, которым они с Иваном добрались сюда, и поползла по нему. Яну словно гнала какая-то сила, и она продвигалась вперед, периодически освещая себе дорогу фонариком. Потом Яна вдруг поняла, что уже давно не включала фонарик, так как различает какие-то предметы в кромешной темноте. «Я что, стала видеть, как крот?» — подумала Яна, и тут до ее сознания дошла мысль, что это брезжит рассеянный, неяркий свет. Свет мог идти только снаружи, а значит, она выбралась! И тут Яна, как ни странно, заплакала. Она беззвучно тряслась и содрогалась в рыданиях от радости свободы и счастья жизни. Потому что поняла — перед ней настоящий дневной свет. У Яны возник большой соблазн немедленно выбраться наружу, но она не могла оставить Ивана и вернулась обратно к нему, сказала, что нашла выход. — Ты не бредишь? — Я считала, ты уже понял, что я женщина со здравым умом. — Но как? — Чудом, — ответила Яна. И скомандовала: — Следуй за мной. Она пошла вперед, уже не экономя батарейки фонарика. Пройти мимо мужчины, указавшего, как ей показалось, дорогу к свободе, Яна, конечно, не могла и еще раз осветила мозаику фонариком. Иван, дышавший ей в затылок, остановился и замер. — Какая красота! Какая мозаика! — начал он восхищаться. — Эта часть города станет сенсацией, здесь все так великолепно сохранилось! Какой прекрасный гладиатор, красавец-мужчина! — Почему ты думаешь, что он гладиатор? — спросила Яна. — По некоторым отличительным признакам и гладиаторскому мечу. Думаю, что он не раз становился победителем и от благодарных жителей города получил в дар дом с мозаикой, напоминавшей о его героическом прошлом. — Дом гладиатора… — прошептала Яна и двинулась дальше. Теперь уже она первой ползла по узкому лазу, а Иван двигался следом. Яна приблизилась к поверхности, сквозь которую проникал дневной свет, дотронулась до нее рукой, и земля, как вуаль, упала, освобождая проход. Яна с Иваном мгновенно потеряли зрение от ослепляющего света, зажмурились от рези и боли в глазах. Но они были счастливы. Они вылезли на поверхность и обнялись. — Спасибо, Яна! Ты спасла нас, ты вывела нас на свет божий! Ты нашла единственный узкий туннель, который пропускал воздух в то подземелье. Мы могли совсем обессилеть, прежде чем нашли бы его. Или не нашли бы вовсе. Но ты обнаружила путь к жизни! — И Иван поцеловал ее в лоб. Выглядели они оба ужасно, но им было не до этого. После минутной радостной эйфории Яна огляделась и радостно воскликнула: — Смотри, а дом-то мой совсем рядом! Иван тоже оценил обстановку, поняв, что вылезли они, как кроты, из земли совсем близко от строительного котлована, разрытого перед замком Яны, как раз возле правого его крыла. Возбужденные, дрожащие от радости, они побежали к строителям, держась за руки. — Эй, люди! Мы живы! Ау! Здравствуй, солнце! — кричала Яна. Первым ее увидел Никита, вяло ковырявший кучу земли здоровой рукой. Яне до конца дней не забыть выражение его лица. Возможно, именно так люди, подверженные галлюцинациям, смотрят на пришельцев, снежного человека и лохнесское чудовище. В таком коматозном состоянии действительно трудно сделать снимок, поэтому известно так мало кадров с этими достопримечательностями нашего мира. Сначала у Никиты из рук выпала лопата, потом он сам свалился в яму. — Это мы! — продолжала радостно приветствовать разбегающихся в разные стороны рабочих Яна. Она обиженно посмотрела на Ивана и стала догадываться по его виду, почему люди так реагируют на них — если и она так же выглядит, как Иван. Во-первых, на нем не наблюдалось ни одного участка кожи, не вымазанного черной грязью. Волосы тоже были в грязи, на лице блестели только белки глаз и белые зубы. Когда их наконец-таки узнали, толпа людей обступила их, и все начали расспрашивать, что с ними произошло. Яна совсем не горела желанием снова вспоминать произошедшие ужасные события, а вот Иван, наоборот, взахлеб принялся рассказывать. В основном про то, что они с Яной нашли прекрасно сохранившийся участок древнего города. — Мы не там копаем! Пойдемте, я вам покажу! — сказал он, увлекая за собой встретивших их людей. Правда, Ивану кто-то робко заметил, что ему не мешало бы помыться и одеться, но он не слышал и не видел никого в предвкушении археологической сенсации. «Вот уж и правда одержимый», — мелькнула мысль у Яны. Пока все толпой двинулись за Иваном, она быстрым шагом, хотя и пошатываясь слегка, поспешила в свои апартаменты. Ее немного волновала судьба покалеченного Никиты, но краем глаза Яна увидела, что тот благополучно выбрался из ямы и поспешил вслед за толпой и Иваном, одолеваемый любопытством, где же можно было так изваляться в грязи. Кроме того, Иван ведь был шефом Никиты, отданного ему Яной на поруки. Глава 15 После того как целый час Яна смывала с себя многовековую пыль, она выпила литра три воды и, завернувшись в чистое махровое полотенце, провалилась в глубокий, здоровый сон на своей удобной кровати. Очнулась в тишине среди ночи и больше уже заснуть не могла. Понятия дня и ночи смешались у нее в голове окончательно. Яна провела языком по пересохшему нёбу и поняла, что снова хочет пить и что до сих пор ощущает во рту сладкий привкус лимонов и вкус поцелуя Ивана. Она зябко повела печами. «Надо бы побыстрее отсюда сваливать. Что мне дом, если рушится жизнь? Как-то неудобно с Верой получилось. Обещала ей новую жизнь, а сама не даю ей спокойно здесь пожить. А ведь Вере здесь нравится», — подумала Яна. Затем встала, накинула халат и пошлепала босыми ногами вниз по лестнице на кухню. Вызывать посреди ночи прислугу по телефону совесть ей не позволила. На просторной кухне с низким потолком и с довольно простой обстановкой Яна увидела сидящую за деревянным столом Николетту. Та курила сигарету и двигалась, словно в замедленной съемке, какими-то остекленевшими глазами глядя в потолок. Яне была неприятна встреча с дочкой Барбары, и она на минуту замешкалась в дверях. Николетта повернула голову и заметила Яну. — Что вы жметесь, как школьник-двоечник у доски? Это же ваш дом! Проходите, я могу уступить вам место. — Вы мне не мешаете, — покачала головой Яна и прошла прямиком к кофеварочной машине. Вернее, ноги сами понесли ее туда, так как Яна всегда потребляла много кофе и никак у нее не получалось ограничить себя. — В два часа ночи ты пьешь кофе? — вдруг перейдя на «ты», спросила Николетта. — Я его все время пью. — А бессонница? — Я не знаю, что это такое. — У тебя крепкие нервы, — позавидовала Николетта. — А я вот после больниц все мучаюсь какими-то страхами и бессонницей. — А курить не вредно? — кинула через плечо Яна. — Вообще-то запрещено, — фыркнула Николетта, — но я не могу удержаться, вот и курю тайком. Кофемашинка зверски затрещала, заглушая ее речь, и выдала Яне порцию ароматного напитка. Яна взяла чашку и села напротив Николетты. При ближайшем рассмотрении выглядела та очень плохо: подрагивающие руки и кончик носа, заплаканные, опухшие глаза. «Наше знакомство удачным не назовешь, но думаю, что продолжать злиться не имеет смысла, — решила Яна. — Видимо, Николетта сильно переживает по поводу гибели Пабло». — Мне очень жалко Барбару и Фабрицио, — первой заговорила Николетта. — Для стариков страшная гибель их сына ужасный удар. — Ты словно прочла мои мысли. Я думала о том же, — отхлебнула глоток горячего кофе Яна. — У них больше никого нет. — А ты? Барбара на многое готова ради тебя. — Они любят меня, и я благодарна им за это, но ведь я им не родная. Единственный сын был Пабло, сейчас старики совершенно разбиты. Они потеряли интерес и к моей персоне, — горько затянулась дымом Николетта. — И главное ведь, не знаешь, чем помочь, — вздохнула Яна. — Я, честно говоря, думала, что ты засадишь моих бедных стариков за то, что они развернули в доме гостиницу, не сообщив об этом, — улыбнулась Николетта. — Еще чего! Я не способна так поступить, — ответила Яна. — Зачем ты только приехала… — задумчиво проговорила Николетта. — В смысле? По-моему, я никому ничего плохого не сделала. — Кроме меня. Так у меня оставалась надежда обратить на себя внимание Ивана… Всю жизнь о таком мужчине мечтала! — обиженно поджала бледные губы Николетта. — Я ничего не делала, чтобы заинтересовать Ивана своей особой, — ответила Яна. — Рассказывай кому-нибудь! Я же видела, что между вами сразу что-то произошло, даже во взглядах. Потом эти ваши прогулки… уединения под землей… и так далее… — У меня ничего с ним не было, — повторила Яна.