Марина собиралась закричать, но издала только сипение. — Спокойно, не волнуйтесь, дышите, — уговаривал бывшую хозяйку охранник. — Марина Эдуардовна, зачем же так волноваться-то… — Ты! — смогла наконец выговорить Лазарева. — Тебя же убили! И закопали. — Ну-ка, ну-ка, как интересно, — я подошла поближе. — И откуда вы знаете про «закопали»? Давайте поподробнее. Кто убивал Германа, мы уже знаем. А вы, судя по всему, помогали хоронить? Взгляд Марины сфокусировался на мне. Выглядела я, надо признать, как выходец с того света — лицо, одежда в грязи, волосы засохли сосульками, а уж выражение лица способно напугать кого угодно. — Я не виновата, — просипела Марина. — Я думала, он уже мертвый. Я присела на корточки перед женщиной. Марина попыталась отодвинуться от меня, судорожно отползая по полу, но сзади была стена, и Лазарева уперлась в нее лопатками и замерла. — Эта ведьмачка пыталась убить Германа, — раздельно, почти по слогам проговорила я, пользуясь терминологией Ерпылева. — Даже, в общем-то, убила. Он чудом выжил. Сегодня она попробовала прикончить меня — и тоже в целом удачно. Об этом мы еще поговорим, а сейчас ответь мне на вопрос: ты ведь знала, что Катерина застрелила твоего мужа, отца твоей девочки. Знала — и все-таки помогла ей. Помогала прятать трупы. Покрывала убийцу, укрывала ее у себя в доме. Почему? Скажи мне, мать твою, почему?! Масяню била дрожь, лицо женщины было белым, и стекающая с виска кровь тоже не красила госпожу Лазареву. Но голос Марины звучал твердо: — А что мне оставалось делать? Она моя сестра, родная. — Кто? Домработница?! Марина всхлипнула и утерла кровь со щеки. — Когда я замуж вышла, у меня началась совсем другая жизнь. Сказка. Мне хотелось сделать что-нибудь доброе, поделиться, понимаете? Катюха работала в больничке медсестрой. Получала копейки, с личной жизнью у нее тоже не ладилось. Я подумала: что плохого, если я дам сестренке подзаработать? И взяла ее к себе. — Как это я сразу не сообразила, — покачала я головой, неприязненно глядя на хозяйку. — Помню, ты ведь говорила, что вы с сестрой переболели ветрянкой… И вела она себя не как прислуга. Ладно, проехали. Расскажи о том дне, когда убили Леонида Лазарева. Марина вздрогнула и подтянула колени к подбородку, как будто хотела свернуться клубком, спрятаться от страшных воспоминаний. — Начинай! — приказала я. — Давай начало расскажу, — предложил из-за моего плеча «зомби». — Катюха была девка ладная, все глазки мне строила. Шуточки-прибауточки, все дела. Ну, однажды я к ней по-серьезному подъехал, а она меня отшила, да еще так… в оскорбительной форме. — Ерпылев покачал головой: — Что я, пацан, чтобы так со мной? Нет, думаю, будешь моя, как ни выворачивайся. Выбрал вечерочек поспокойнее, пришел к ней. А она ласковая такая, ведьмочка, я сразу и не понял, что задумала… На кухне дело было. «Садись, — говорит, — Гера, выпьем с тобой, расслабимся». Я стопку махнул, а больше ничего не помнил. Как сквозь вату голоса, слышу — тащат меня куда-то, а шевельнуться не могу. Все, думаю, Герман Михалыч, конец тебе. Очнулся уже в яме, баба какая-то меня за ногу дергает и орет. — Погоди, Герман, давай про шефа твоего проясним, — перебила я рассказ охранника. — Я так понимаю, Леониду Лазареву просто не повезло. Он вошел в кухню и увидел умирающего телохранителя. И тогда Катерина ударила его по голове первым, что попалось под руку — бутылкой. Дальше… дальше у нее не оставалось выбора — нужно было скрыть труп. Два трупа. Думаю, без вашей помощи, Марина Эдуардовна, не обошлось? — Она сказала, что Лёня мертвый! — взвыла вдова. — На коленях ползала, умоляла меня не сдавать в полицию. «Его, — говорит, — не воскресишь. Если на меня донесешь, я скажу, это ты меня подбила. Про Валеру Мокрого расскажу. Посмотрим еще, кто из нас за это убийство сядет. А поможешь, никто ничего не узнает. Получишь денег по завещанию, уедешь со своей девочкой к теплому морю, будем там жить»… Дура я, дура! — И вдова с размаху ударилась затылком об стену — раз, другой. — Прекратить! — приказала я. Масяня послушалась, с испугом глядя на меня снизу вверх. — Значит, твоя смышленая сестренка быстро просчитала, как вам поступить. Сначала вы занялись трупом, как вы думали, банкира. Он был в домашней одежде, если бы Леонида нашли в таком виде, сразу было бы ясно — его убили дома. Поэтому вы в четыре руки действуя, переодели его в выходной костюм, вот только рубашку застегнули криво. Торопились очень. Вынесли банкира из дома и положили в машину, на заднее сиденье. Клеенку постелили, да? Потому что полиция не нашла там следов. Ерпылев подошел ближе и тяжело дышал у меня за спиной. — Потом вы вернулись в кухню за второй жертвой, — безжалостно продолжала я. — С Германом пришлось повозиться, он куда тяжелее босса, но вы и тут справились, дружные девочки. Его, полагаю, засунули в багажник джипа. Потом Катерина предусмотрительно прихватила лопаты, посадила тебя за руль, а сама села рядом, и вы спокойно выехали за ворота. Ерпылев сплюнул на пол. — С охраной на воротах мы еще побеседуем, — недобро усмехнулась я. — К этим ребятишкам у нас масса вопросов. Значит, темной ночкой вы приехали в лес. Местность вам хорошо знакома, для инсценировки все готово. Вы усадили Лазарева на водительское место и выстрелили в него из пистолета охранника. — Я думала, он мертвый, — повторила Марина, уронив лицо в ладони. — Когда следователь мне потом сказал, что Лёня был жив в момент выстрела, я чуть с ума не сошла! Без малейшего сочувствия я посмотрела на вдову и продолжала: — Но вам надо было куда-то деть труп Германа. Думаю, в Катиной голове родился план — если Ерпылев исчезнет, то именно на него падет подозрение в убийстве шефа. В две лопаты вы выкопали яму — не слишком глубокую — и сбросили туда его. Я указала на телохранителя. Он дышал тяжело, с присвистом и, кажется, с трудом себя контролировал. — Вы торопились, приближалось утро. Поэтому вы наскоро забросали его землей и вернулись домой пешком. Привели себя в порядок и зажили как ни в чем не бывало. Поплакали, конечно, — я без жалости смотрела на вдову. — Но все-таки никому ничего не рассказали. Катерина даже прихватила себе часы банкира. Видимо, рассудила, что тебе не до них, и без того проблем с собственной совестью хватает, а ей пригодятся. Лазарева зарыдала. — Вы надеялись, что в лесу, куда редко заходят люди, тело не найдут никогда. Но Марья Ивановна Баранова потащилась в лес за лекарственными травами, и Герман Ерпылев получил шанс выжить. Женщина откопала его, выходила, вылечила и хранила эту тайну от всех. А вы остались жить, растить дочку. Которая, чтобы вы знали, невольно стала свидетельницей двух убийств. Вы не заметили малышку той ночью, но девочка все видела. Мало того — Луиза налево и направо рассказывала всем, как убили ее папу. Но все вокруг настолько привыкли, что малышка лжет… Никто ей не поверил. Я посмотрела на Масяню с интересом энтомолога, нашедшего редкую разновидность таракана: — Даже не могу представить, каково вам было, когда утром в дом явилась полиция, вам стали задавать вопросы, а вы принялись лгать в ответ и лгали целых полгода. Одного не понимаю — как же завещание? Если Леонид Андреевич знал, что вы ему не изменяете, и Лу его собственная дочь, почему он ничего вам не оставил? Я была уверена, это из-за измены, в которой Лазарев вас подозревал. — Да нет же, — Масяня хлюпнула носом, — он просто знал, что я дура… больших денег в руках не держала. Знал, что мне не по силам… а Сташевич обо всем позаботится… и о будущем Луизы. Дура я и есть… Я взяла Марину за плечи, подняла на ноги и развернула так, чтобы она увидела труп Катерины. Лазарева издала сдавленный вопль и обвисла у меня на руках. — Но сегодня… сегодня произошло что-то из ряда вон выходящее. Сегодня вам пришлось заплатить по счетам. Кто-то явился к вам в дом, ударил вас по голове — убивать не хотел, иначе бы добил. А так он просто убрал помеху с пути, прикончил вашу сестру и похитил вашу дочь. А теперь ты мне скажешь, кто это был. Лазарева рванулась к двери, я едва удержала ее. — Что?! Что он сделал? — Забрал с собой Луизу, — хладнокровно пояснила я. Марина выхватила из моих рук послание и быстро прочла его. — Кто это, Марина? — Я тряхнула вдову за плечи. — Скажите мне, и мы найдем этого сукиного сына. И спасем Лу. — Но я не знаю! — Вдова замотала головой. Лазарева захлебывалась слезами. — Я не видела, кто это был. Меня ударили, и я ничего не помню! — Пока похититель не выдвинул каких-либо требований, Лу в относительной безопасности. Вот если вы откажетесь их выполнять, Марина… — Я?! — вскинулась вдова. — Неужели вы думаете, будто я чего-то пожалею ради моей девочки? За кого вы меня принимаете? — А если он потребует всё, что у вас есть? — предположила я, с интересом глядя на Марину. — Как это — «всё»? — не поняла Лазарева. Перед мысленным взором вдовы банкира раскрывались перспективы ближайшего будущего. — Он же не может потребовать этого всерьез? — Почему же? Главный козырь — Лу — у него в руках. А вы готовы на все ради ее безопасности. Вдова схватила меня за руки и горячо заговорила: — Слушайте, Евгения, я вам заплачу! Хорошо заплачу, только найдите Луизочку. — Раньше, чем похититель разорит вас? — уточнила я. Вместо ответа Марина Эдуардовна залилась слезами. Интересно, что вдова банкира ни разу больше не взглянула на труп сестры. — Так, ладно, мне пора, — вдруг произнес Ерпылев. — Ты куда это? — не поняла я. — Мне лучше пока в тихом месте пересидеть, — пояснил охранник. Сейчас тут будет полно полицейских… — Тебе не нужно больше прятаться, Герман Михайлович, — сказала я. — Ты что, не понял? Мы только что слышали признание, если не в убийстве Леонида Лазарева, то в соучастии точно. Тебя больше никто не обвинит в преступлении, которого ты не совершал. — Не надо полиции, — вдруг вскинулась Марина Лазарева. — Давайте все решим сами. Я согласна отдать все… большую часть того, что у меня есть. Пусть только мне отдадут Лу. Я прошлась по кухне, выглянула в окно. Было еще темно, но скоро уже рассвет. Дождь прекратился, температура понизилась до нуля, редкие снежинки кружились в свете фонарей. Я присела на батарею. Одежда на мне почти высохла, и грязь отваливалась корками. Брр, надо бы привести себя в порядок. Но сначала — понять, что происходит. — А вот это как раз очень интересный вопрос, — сказала я, разглядывая вдову. — Вы, кажется, кое о чем забыли, Марина Эдуардовна. Лично вам почти ничего не принадлежит. Все активы вашего покойного мужа, имущество, акции, даже этот дом — все по завещанию оставлено Луизе. Так что ваша малышка — очень ценная маленькая девочка. Маленькая принцесса. Марина оскалила белые зубы: — Ха! Один звонок в полицию, и этот урод ничего не получит. Ни копейки Лёниных денег, ни единой акции. Его будут искать и рано или поздно найдут! Его преступление становится бесполезным. Он не сможет воспользоваться деньгами моей дочери! Да, я всегда подозревала, что госпожа Лазарева умнее, чем кажется.