Я даже не поблагодарила Странника, да и про обнимашки пропустила мимо ушей, хотя раньше никогда бы не позволила общаться со мной в таком игривом тоне. Костылев Константин Кириллович. Похоже не псевдоним, неуклюжее какое-то имя. Тем вернее, что оно подлинное. Адрес: Весенний проезд, дом пять, квартира семьдесят два. Все, голубчик, ты попал! Очень скоро я нанесу тебе визит вежливости, и ты пожалеешь, что вздумал шантажировать Евгению Охотникову… — Луиза, одевайся. Мы едем в этот красивый домик. Вскоре мы уже входили в белоснежный вестибюль клиники. Милая девушка приветствовала нас профессионально бодрой улыбкой. — Скажите, вы генетические тесты делаете? — бухнула я с порога. — Например, на установление отцовства? Не знаю, что эта блондинка в белом халате подумала обо мне. Но могу догадаться. Вваливается дылда с шестилеткой за руку и интересуется тестами. А раньше озаботиться тем, кто отец ребенка, что, времени не нашлось? Но если девушка и подумала что-то в этом роде, лицо ее осталось все таким же приветливым. — Разумеется. Мы делаем различные виды исследований, — и девушка подтолкнула ко мне прайс клиники. Ого, вот это цены! Я прихватила верхний лист из стопки. — Спасибо за информацию, я подумаю, — бросила я через плечо, и мы с Лу гордо покинули клинику. Охотникова, ты идиотка! Разумеется, в «Вите» тебе ничего не скажут. Если бы медики делились информацией о клиентах, им пришлось бы закрыться очень быстро. Что ж, теперь у меня на руках настоящий бланк «Виты», фирменный. И указанные на нем телефоны и контакты вовсе не те, что предоставила Сташевичу коварная Марианна. Будем считать, одно дело сделано. Остается второе, куда более сложное, но я знаю того, кто мне поможет. Лариса Лисина работала в «Вите» около года. Как раз год назад закончился тяжелый период в ее жизни — беднягу бросил муж, она потеряла работу, а единственный сын, как оказалось, вовсе не учился на офисный планктон, а приторговывал мелкими партиями наркоты. Однажды вечером Лариса решила покончить с собой — сил у женщины больше не оставалось. Она вышла на балкон и перелезла через перила. Этажом выше я как раз вышла покурить. Балкон был не мой — я пришла в гости. Один художник показался мне достаточно привлекательным, чтобы провести вечер вместе. Пока хозяин делал бутербродики (мой визит оказался для него неожиданным), я вышла на балкон, давая кавалеру время слегка подуспокоиться, и вдруг заметила женщину, в чьих намерениях, нельзя было сомневаться. Сначала я заговорила с незнакомкой. Услышав голос откуда-то с небес, бедняжка вздрогнула и едва не выпустила из рук перила. Терять Ларисе было уже нечего, поэтому она выложила мне, совершенно постороннему человеку, все свои проблемы. Я немного подумала, а потом тоже перелезла через перила. Лариса со страхом наблюдала за моими странными действиями. Я всего лишь прокачала ситуацию, решила, что художник не так уж и мил, совершенно не в моем вкусе, и вообще обойдется. Между тем спасение человеческой жизни — благородная миссия. Так что я повисла на руках, раскачалась и спрыгнула на балкон, где стояла потенциальная самоубийца. Пять минут мне понадобилось на то, чтобы уговорить Лисину перелезть обратно. Самоубийство отложили, и мы пошли на кухню ставить чайник. Кстати, художник так и не понял, куда я подевалась с его балкона. С тех пор он относился ко мне с опаской и обходил по большой параболе. А мы с Ларой проговорили полтора часа. Была уже глубокая ночь, когда Лариса наконец решила: а) этот козел ей и даром не нужен, раз способен так поступить (это о муже); б) Лара — профессионал с большим стажем и работу себе найдет, надо только подождать и в) проблемы мелкого наркоторговца решит Евгения Охотникова. И ведь решила. Спустя два месяца парнишка уже маршировал в военном училище, «козел» тщетно просился обратно в тепло и уют, а работу Лариса нашла в той самой «Вите». Так что Лисина была мне благодарна и как-то, расчувствовавшись, сказала, что сделает для меня все, что угодно. Таких слов я не забываю. Не то чтобы я была чересчур меркантильной, просто в моей специфической работе полезны любые контакты. Давно известно, что страна наша управляется в ручном режиме, и все в ней работает точно так же. Никто не выполняет своих функций просто за то, что ему зарплату платят. Но зато все держится на личных контактах. Можно долго-долго таранить лбом бюрократические стены, но стоит найти знакомого — и все решится, пойдет как по маслу. Лу принялась канючить, что хочет пить, есть, что ей жарко, скучно, холодно и вообще пора домой. Я задумалась. В «Сигме» нас учили принимать нестандартные решения — такие, что одним ударом разрешают сразу несколько проблем. — А поедем в игровой центр? — предложила я. Радостный визг был мне ответом. Торговый комплекс, конечно, не самое полезное место для ребенка. Но сейчас ничего лучше не придумаешь. Мы въехали на подземную парковку, поднялись на лифте на четвертый этаж, где располагался развлекательный центр. Там все было продумано: туалет, где я неловко, но старательно умыла свою подопечную, пиццерия, где Лу умяла половину «Маргариты» — не коктейля, само собой, а пиццы, и игровая площадка — надувные горки, с которых с визгом катилась малышня, бассейн с разноцветными пластиковыми шарами. Я оплатила час и запустила Луизу на игровую площадку. Молоденькие аниматоры подхватили малышку за руки и утащили развлекаться. А я уселась за столик так, чтобы держать площадку под наблюдением, и сделала телефонный звонок: — Лариса? Привет, это Охотникова. Переждав привычный поток благодарностей и новостей из жизни курсанта Лисина, я дождалась паузы и сказала: — Лара, у меня к тебе дело. Ты как-то сказала, что готова мне помочь. Все верно? Слушай внимательно. Я изложила Лисиной свои проблемы. Лара молчала, наконец робко произнесла: — Я ведь могу потерять работу. — Ни на чем не настаиваю, — усмехнулась я. — Просто вспомни один приятный летний вечер. — Хорошо, — решительно произнесла Лисина. — Я тебе перезвоню. Жди. Да, я не ошиблась в Ларе. Она все сделает в лучшем виде. В ожидании ответа я заказала чашку кофе. Луиза каталась с надувной горки, сделанной в виде гигантского клоуна. Малышня выезжала прямо из его рта по длинному фиолетовому языку. Брр! Ну и фантазия у кого-то… Я внимательно наблюдала за девочкой. Раз за разом повторялось одно и то же — Лу карабкалась по ступенькам, пыхтя и потея, дожидалась своей очереди, усаживалась на попку и съезжала вниз с выражением блаженства на лице. И так раз пятнадцать. Я успела стереть ненужные эсэмэски в телефоне и допить последние капли кофе, когда телефон зазвонил. Голос Лары был придушенным — видимо, женщина говорила из раздевалки для персонала: — Женя, я все выяснила. Никакой Марианны Сташевич в нашей базе данных нет. Генетические тесты дорогие, в нашем городе их делают не так уж часто. Последний был полтора месяца назад, и это не она. Теперь главное. Да, Леонид Андреевич Лазарев заказывал тест для своей дочери. Но это все, что я могу тебе сказать. Это конфиденциальная информация. Результаты теста он получил, а какими они были, неизвестно. Информацию немедленно удалили. Ну что, я была тебе полезна? Да, вполне разумно. Никому бы не хотелось, чтобы какая-нибудь медсестра была в курсе того, чей на самом деле твой ребенок. — Более чем. Спасибо, Лара. Можешь на меня рассчитывать.