Петька приоткрыл глаза. Погода за окном, и правда, налаживалась, даже солнце проглядывало. Боковым зрением Петька заметил на потолке какое-то движение. Он пригляделся. Из угла по кромке обоев полз паук. Большой, мохнатый. Он перебирал всеми своими восьмью лапками и, кажется, с неодобрением посматривал на суету внизу. «Расползались тут», – недовольно подумал Петька, снова закрывая глаза. За сегодняшнее утро он очень устал, да и ночь выдалась беспокойная, так что его стало клонить в сон. Напоследок он решил еще раз глянуть на паука. Наглое животное спустилось ниже, заметно увеличившись в размерах. Ленка бесшумной тенью носилось по кухне, ничего не замечая, кроме чая. – Кыш, – лениво повел рукой Петька, собираясь снова закрыть глаза. – Я тебе дам – кыш! – возмутился паук. Он уже дорос до размера крупного ребенка или небольшого старика. – Расселся! Петька тут же вскочил, собираясь предупредить Ленку об опасности, но не успел. Любитель страшных историй схватил Петьку за руку и хлопнул о его ладонь свернутым листом бумаги. – Свидание у тебя! И Петькин мир перевернулся. Любовные записки Петька уже приготовился снова оказаться на кладбище. Но время шло, а он по-прежнему был на кухне. Ленка стояла у плиты и разливала чай по чашкам. Петька повертел головой. На столе появилась высокая свеча, около нее записка. Он машинально развернул листок. Письмо было все изрисовано сердечками. Крупно было выведено: «Люблю. Жду. Тоскую». И снизу приписан стишок: «Свеча догорает, кончаю писать, А сердце стремится тебя увидать. Когда прочитаешь, вспомни меня. Пока, до свидания, вечно твоя. Вера». Грохнулись на пол чашки. Горячий чай плеснулся на ноги. Боль привела Петьку в чувство, и он смог оторваться от записки. Посередине кухни стояла Вера. Выражение ее лица было мрачное. Ленка с изумлением смотрела на нее, держа в руках пустые блюдца. Чашки разбитыми лежали около ее ног. – Кто это? – прошептала Голованова. – Как она здесь очутилась? – Кто это? – резко спросила Вера, кладя руки на стол. Петька поперхнулся воздухом и закашлялся. Девочки сверлили друг друга нехорошим взглядом. – Ну, вы, это, разберитесь пока, – попятился он к выходу. – Я сейчас! Он выскочил в коридор. Здесь было гораздо прохладней, чем на кухне. Казалось, еще чуть-чуть, и от напряжения там начнут плавиться ножки у табуреток. – Петя, любимый, – метнулась к нему из-за стола Вера. – Ткаченко, это что такое? – Ленка отложила в сторону блюдца. – Что это за чучело? – А это ты у нее спроси, – подал голос Петька. Вера уже стояла в дверях. – Петруша, страдаю без тебя! Когда ты ко мне придешь? Петька вжался в угол, зажмурился и прошептал: – Пошла вон. Видимо, вышло не убедительно, потому что Вера оказалась рядом с ним. Теплая рука легла на его плечо. – Петенька, – замурлыкала она. – Пойдем. Петька дернулся, сбрасывая ее руку, но из угла выбраться не смог. – А давай позже встретимся, – заторопился он, вспоминая Димкины наставления. – Лет через двести. Мне сейчас некогда. А к тому времени я уже точно освобожусь. – Издеваешься? – Верин взгляд пронзал насквозь. – Ткаченко, что эта кикимора здесь делает? В коридор вышла Ленка. Ноги у Петьки подкосились, и он сполз по стенке на пол. – Это я кикимора? – медленно повернулась Вера. – Ты на себя когда последний раз в зеркало смотрела? Петька прикрыл голову руками. В коридоре ожидалось настоящее сражение. Он и раньше догадывался, что девчонки могут кричать громко. Но что это может быть так оглушительно – не предполагал. Вера с Ленкой стояли над скрючившимся Петькой, размахивали руками и выкрикивали такое, отчего у несчастного Ткаченко уши сворачивались трубочкой. – Я с ним шесть лет в одном классе просидела! – орала Голованова. – Я его знаю лучше некоторых. – А я его буду знать вечность! – парировала Вера, подпрыгивая от нетерпения. – Он ради меня с жизнью расстанется. А ради тебя и пальцем не пошевелит. – Да он… – начала Ленка и замолчала. Петька почувствовал что-то неладное и приоткрыл один глаз. – Это правда? – со слезами в голосе спросила Ленка. – Это вы о чем? – Петька покосился на довольную Веру. – Ты ради нее умереть готов? Такого поворота событий Петька не ожидал. Ленка бросилась на выход. – Погоди! – побежал за ней Петька. – Когда это я ей это обещал? Врет она. – Значит, ради нее с пятого этажа прыгнешь, а ради меня нет? – Голованова боролась с замком. – Вот, значит, как ты меня любишь! – А тебе-то я мертвый зачем? – Петька смотрел, как Ленка упорно крутит замок не в ту сторону. – Если ей мертвый пригодишься, то и мне тоже! – выкрикнула Ленка, всем телом наваливаясь на дверь. И Петька понял, что обречен, что его загнали в угол, из которого уже никогда не выбраться. – Хорошо, я прыгну, – прошептал он, и Голованова перестала терзать несчастный замок. – Если ты этого очень хочешь… – Ради меня? – всхлипнула Ленка. – Ради, ради, – поддакнул Петька, поворачивая в сторону комнаты родителей, где был балкон. Со стороны кухни на него смотрела ликующая Вера. – Только что ты со мной мертвым будешь делать? – бросил он через плечо. – Любить, – искренне призналась Ленка.