Ветер подул – мальчик упал. Гулко о землю грохнулись кости… Никто не поедет к бабушке в гости!» Слова садистских стишков, которые знают все, от четвертого до десятого класса, сами собой всплыли в Петькиной памяти. Ветер снова толкнул его в грудь, и Петька почувствовал, как вспотевшие ладони стали скользить по железу. Опять зашуршали ветки липы. На землю посыпались мелкие желтые листочки. Вдруг у самого ствола дерева, на макушке, появился вредный старичок. – Умереть! – одними губами произнес он, но Петька хорошо расслышал его. Потом старичок сложил губы трубочкой и подул. Видимо, на долю секунды Петька потерял сознание. Но спасительный звонок на урок привел его в чувство как раз вовремя. Еще бы секунда, и Петька головой вниз летел бы в высоченной лесенки. На трясущихся ногах он спустился вниз. – Эй, не люблю я ее, – заорал он, подбегая к липе. – Слышишь? Так и передай. Не люблю! И видеть больше не хочу! – Он стукнул кулаком по шершавой коре. Отбил руку. Это еще больше его разозлило. – И помирать из-за нее не буду! Понял? Пускай больше не старается. У нее ничего не получится. Эй! Убирайся отсюда! Я брату все скажу! Тебе не поздоровится! Понял? Петька кричал и кричал, колотя руками и ногами по стволу. Сверху на него падали листья. – Эй, ты! – уже хрипел Петька. – Как там тебя? Будешь приставать!.. – Ну, ну, – раздалось рядом, и от неожиданности Петька присел. Уроки первой любви Рядом с Петькой стоял физрук с мячом под мышкой и свистком на груди. Он удивленно переводил взгляд с Петьки на дерево и обратно. – С кем это ты? – спросил он. – А там… это… – Петька чувствовал, как от пережитого страха у него трясутся руки. – Это… бес сидит. – Кто? Физрук переложил мяч в другую руку и приподнялся на цыпочки. Конечно, в ветвях уже никого не было. Петька осторожно попятился. Когда физрук опустил голову, рядом с липой он стоял в одиночестве. Десятиклассники нехотя выходили на площадку. На Петьку никто не смотрел. – Я с тобой вечером поговорю, – сквозь зубы процедил Димка, поравнявшись с братом. – Мне сейчас, это срочно! – заторопился Петька. Над площадкой раздался длинный свисток. – Десятый класс! Строиться! Петька встал за братом. – Ничего срочного у тебя быть не может, – огрызнулся Димка. – Ты знаешь, какой нам разгон Людмила устроила? Мы теперь все после уроков остаемся. – На первый-второй рассчитайсь! – Димка! Меня убить хотят. В меня покойница влюбилась! – Чего? – повернулся Димка. – Не «чего», а второй! – поправил его физрук. – Ткаченко, разговорчики в строю! Что там тебя отвлекает? – Не что, а кто, – мрачно отозвался себе под нос Димка. – Ну, еще что-нибудь соври, – устало согласился он. – Как мне ей объяснить, что я ее не люблю? – В колонну по двое, девочки один километр, мальчики три, бегом, марш! Петька пристроился рядом с братом. Все ребята понимающе сдвинулись на одного, и десятый класс побежал. – Ну и вопросики у тебя, – более миролюбиво усмехнулся Димка. – Так ты из-за этого вчера шкаф свернул? Давай дома поговорим. – Мне это надо сделать сейчас, – Петька не настроен был повторять все заново. – Иначе меня убьют. – Так прямо и убьют? – Димка весело покосился на брата и прибавил скорости. – Ты же знаешь, что надо говорить! Петька старался не отставать. – Скажи ей… – Димка краем глаза заметил, что брат догнал его и довольно кивнул. – Скажи… Пошла вон! Грубость на них действует. – На эту ничего не действует! – Грубость такую бесчувственную девочку могла и не пронять. – А еще каких-нибудь слов нет? Полкилометра Димка бежал молча, хмуря лоб. – Есть один стопроцентный способ, – наконец произнес он, и в Петькиной душе затеплился огонек надежды. – Ее надо пригласить на свидание и не прийти. Она потом год в твою сторону смотреть не будет. – Она мне это свидание уже назначила, – вздохнул Петька. – Я на него и не прихожу. А она является, торопит. – Какая настойчивая! – восхитился Димка. – И где ты только встретился с такой терпеливой? – Там же где и ты, – отмахнулся от шутки Петька. – Мне слово нужно. Такое, чтобы враз подействовало. Чтобы как отрезало. – Ты что, девчонок не знаешь? Они приставучие. Если что в голову вобьют… А ты сделай так, чтобы она сама поняла, что видеть тебя больше не хочет. Петька даже отстал от удивления. Что-то брат сказал умное. Он не совсем понял. – Да она меня сначала прибьет, а потом разбираться будет, – Петька снова побежал. – Вот это любовь, – вздохнул кто-то, ставший невольным слушателем их разговора. – Я бы ее за такую любовь… – в сердцах выдохнул Петька. Он вполне допускал, что где-то там далеко-далеко бывает любовь, что за нее и жизнь отдать не жалко. Но про себя-то он такое сказать не мог! – Димка, помоги! – Петька затеребил брата за край футболки. – Я у тебя один. Как ты без меня жить будешь? – Очень даже спокойно жить буду, – отозвался Димка. И какое-то время братья бежали, не говоря ни слова. Петька вздыхал. Вот так всегда! Нужно умереть, чтобы окружающие поняли, какого замечательного человека потеряли. Не станет его, тогда Димка поймет… – А ты на нее вообще не обращай внимания, – снова заговорил Димка. – Она к тебе. А ты – кремень. Нет ее и все тут. – Не то, – покачал головой Петька. – Ей нужно объяснить, что она не того выбрала. – Скажи, что любишь другую. Пускай ждет, пока сердце твое освободится. А там, глядишь, она кого другого выберет. Мысль была хорошей. – А про кого мне сказать? – Ну, брат, это уж твое дело, – хихикнул Димка и побежал вперед. Петька еще пробежал с десятиклассниками пару кругов вокруг школы, а потом потерялся в школьном парке. Влюбиться… Петька перебрал всех известных ему актрис, маминых знакомых, потом папиных. Подходящей кандидатуры не находилось Он перешел к более близким знакомствам. Школа. Шесть лет от звонка до звонка. В памяти всплыла фотография класса, сделанная в конце пятого класса. Все такие красивые, улыбающиеся. Но ни одно лицо Петьку не волновало. Может Голованову взять?