– Мы можем попробовать пройти через парадную дверь, – мягко заметила она, – если ты не хочешь этого делать. Может, стражники задремали. – Нет, – сказал Сиф. – Нет, я могу. Море зыбилось, обдавая лица детей колкими брызгами солёной воды, Сиф в ответ вздрогнул. Элли стиснула его руку. Он закрыл глаза. Он нахмурился, и волны забурлили и ударили в стену здания. Элли почувствовала, как вода просачивается внутрь носков. Лицо Сифа исказила гримаса, затем мучительное выражение. Море, вскипая, начало подниматься к ним. – Всё хорошо, – зашептала Элли. – Всё хорошо, Сиф, мы рядом. Анна взяла его другую руку. Сиф медленно и глубоко вздохнул. Море начало опадать. Оно опускалось всё ниже и ниже, как будто в него погружался огромный стеклянный сосуд, отодвигая воды в сторону и формируя тёмную изгибающуюся стенку. Отступая, море явило две лестницы, впервые за многие сотни лет открывшиеся дыханию воздуха. Один пролёт сходил вниз к каким-то широким и склизким плитам. Другой поднимался к чёрному проёму в стене здания. Море перестало опускаться. Голубые всполохи проступили на коже Сифа, но они не кружились, как в прошлый раз. Со стороны казалось, что Сиф глубоко спит, хотя он продолжал стоять. – Он что, в трансе? – полюбопытствовала Анна. Она помахала рукой у него перед лицом, а затем прищёлкнула пальцами. – Прекрати, – буркнул Сиф. – Я пытаюсь… сосредоточиться. Пока он говорил, вода поднялась на ладонь, прежде чем он, собравшись, снова опустил её. – Думается мне, что нам придётся нести его, – сказала Анна. Элли подхватила Сифа под мышки, Анна взялась за ноги, и вдвоём они снесли его вниз по первой лестнице. На ступенях скользкими прядями лежали водоросли, а камень иногда крошился под ногами. Элли рискнула поднять глаза. Верх водяной стены вздымался высоко над ними. Если Сиф утратит контроль, она сметёт их и утопит. Они занесли Сифа на второй лестничный пролёт и в чрево форта Инквизиции. Элли слышала только зловещее безмолвие воды и Аннино тяжёлое дыхание. Сифа она не слышала вовсе. Она не сводила глаз с крохотных синих водоворотов на его обнажённой шее и молилась, чтобы они не взъярились. Она задерживала дыхание до тех самых пор, пока они не поднялись над убористо теснящимися по стене устрицами, которые очерчивали уровень полной воды. Они поставили Сифа, и Элли сжала его плечо. – Сиф, теперь можно остановиться, – прошептала она. – Мы над уровнем моря. Она вынула из кармана жестянку с ворванью и небольшой масляный фонарь. Она чиркнула спичкой, высветив утомлённое лицо Сифа – глаза смотрели в никуда, губы пересохли. Он затряс головой, и тотчас море обрушилось вниз и затопило ступени, остановившись у самых их ног. – Ты отлично справился, – сказала ему Элли. – Получилось? – отрешённо промолвил Сиф. – Ну, мы не потонули, – сказала Анна, глядя на него с почтением, которым она обычно удостаивала лишь самые свирепые образцы оружия. – И каково это было? – Как будто едва слышимый голос, – прокаркал Сиф, – пытающийся перекричать неимоверную тёмную массу, веля ей следовать моей воле. Вот только она кричит в ответ. И голос у неё куда как громче. – Но ты сдвинул её, – промолвила Элли. – Ты не потерял контроля. Сиф улыбнулся. Они вскарабкались на последние несколько ступеней и наткнулись на широкий металлический люк. Элли попыталась открыть его, но он даже не дрогнул. Она обвела люк фонарём и нашла крохотную замочную скважину. – Ты же умеешь подбирать замки? – сказал Сиф. Элли пожала плечами. – Я изучала схемы, так что теорию я знаю. – Она вынула из кармана два тонких металлических стержня и уставилась на замочную скважину. – Э… Анна застонала. – Подвинься, – велела она. Она выхватила отмычки у Элли из рук, вставила в замок и легонько пошуровала внутри. ЩЁЛК. Анна задорно ухмыльнулась в свете фонаря и принялась отодвигать крышку люка. Элли дотронулась до её руки. – Нам нужно убедиться, что там никого нет, – остерегла она. Она передала фонарь Сифу, а затем медленно приоткрыла дверцу и заглянула в щель. Изнутри пахнуло затхлой влажностью, но не донеслось ни звука, ни проблеска света. Элли знаком велела Сифу и Анне оставаться на месте, а сама вскарабкалась в проём. Пульс, громыхая, отдавался у неё в голове. Лоскут света от фонаря высветил потрескавшиеся стены и пустые канделябры. Половица скрипнула у неё под ногой. Элли остановилась и прислушалась. Круглые глаза Сифа следили за ней через люк. Она поманила рукой и прижала палец к губам, и они поднялись к ней. Сиф прикрыл за собой дверцу. Они стояли в длинном тёмном коридоре, завешанном выполненными в масле картинами – портретами суровых седовласых мужчин, по которым было ясно видно, что они считали себя очень значительными. Они прокрались мимо множества деревянных дверей с крошечными зарешёченными окошками, как в тюремных камерах. Элли задумалась, вдруг кто-то заперт там и гниёт во мраке. Впереди показалась серая каменная лестница, ведущая на следующий этаж. Элли оглянулась на Сифа и Элли, и они с полными решимости лицами кивнули ей. Над их головами скрипнула половица. У Элли сердце зашлось, забилось где-то в горле. Дети сжались втроём в ближайшем дверном проёме, Элли взяла у Сифа фонарь и задвинула все заслонки, полностью пригасив свет. Она досчитала до десяти, затем наполовину приоткрыла заслонки фонаря, и они прокрались к лестнице. Наверху они снова постояли. Элли высунула лампу за угол, осветив новый коридор. Она насчитала по восемь дверей с каждой стороны. Приподняв фонарь повыше, она рассмотрела большие двойные двери в дальнем конце коридора. Тень ступила в луч света. И повернула к ним голову. Элли бездумно обхватила фонарь руками. Лампа была такая горячая, что она едва не выронила её, благо Анна подхватила её и придержала. – Убирайся, – зашептала Элли, и свет пьяно заплясал на узкой лестнице. – Убирайся! Убирайся! Сиф попытался отступить назад, и все неловко затоптались на лестнице. Там было так узко, что он никак не мог развернуться. Элли шагнула в сторону коридора и извернулась так, чтобы дать остальным больше места. Лицо замаячило перед ней, распахнутые сияющие глаза и поблёскивающие белые зубы. Элли отшатнулась, налетев на Анну. – Что такое? – зашипел Сиф. – Что происходит? Финн, стоя в конце лестничного пролёта, улыбался Элли сверху, его золотые локоны полыхали в свете лампы, глаза искрились радостью. – Вот так приключение! – воскликнул он, и голос его заплясал по коридору. – И подумать только – в любой момент из одной из этих дверей может выйти инквизитор, и у вас не останется иного выбора, как молить меня о помощи! – Убирайся, – зашептала Элли, сгорая от стыда при мысли, что Сиф и Анна слышат, как она разговаривает с кем-то, кого только она и может видеть. – Что же так грубо? – заявил Финн, уперев кулаки в бёдра. – Это несправедливо, что ты так грубишь мне. Не забывай – у меня есть неиспользованное желание. И раз ты не хочешь быть справедливой, так и я могу быть очень несправедлив. Все эти стены – я, знаешь ли, могу растопить их все, как я уже сделал, когда ты спрыгнула с той башни. И тогда инквизиторы увидят вас троих вместе. Вас всех казнят. И это будет целиком твоя вина. Ты вечно твердишь, что это твоё дело – оберегать Анну. Впрочем, ты то же самое говорила и обо мне, и погляди-ка, чем это закончилось. Анна сделала глубокий вздох, чувствуя, как у неё защипало в глазах. Ледяное острие впилось в сердце. – Ты не станешь этого делать, – прошептала она. – Я нужна тебе живой. Тёплая ладонь легла на Эллину руку. – Это Финн, верно? – сказал Сиф. – Элли, не слушай его. Элли обошла Финна, но он последовал за ней. – О, такая отважная, наша Нелли, – протянул он, раздувая грудь и понизив голос. – Шагает прямиком во чрево чудовища. Но если ты продолжишь в том же духе, ты точно кого-нибудь угробишь, уж поверь мне. Половица громко скрипнула под Анниным башмаком, и все замерли. Элли задержала дыхание, вслушиваясь, не донесётся ли из-за запертых дверей звук шагов, или визг ножек стула, или бряцание меча, вынимаемого из ножен. Финн прильнул к плечу Элли. – И что ты только думаешь найти в дневнике Хестермейера? – Способ остановить тебя. Финн покачал головой, и его ожерелье из побрякушек задребезжало. – Но зачем тебе меня останавливать? Я могу дать тебе то, чего ты более всего желаешь. Издали и снизу прокатился звук, от которого по спине Элли пробежал мороз, а сердце куда-то ухнуло. Взрослый мужчина стенал так мучительно, словно кости его горели от боли. Элли торопливо шмыгнула к двойным дверям впереди, молясь, чтобы ни одна из других дверей не открылась. Она погасила масляную лампу и протянула дрожащую руку к дверной ручке. Но двери не открылись. «Нет, – взмолилась она мысленно. – Пожалуйста». Она нашла в темноте Анну и шлёпнула обе отмычки в её ладонь. Анна наклонилась, на ощупь отыскала замок и просунула внутрь отмычки. Позади раздались скрип поворачиваемой ручки и визг проржавевших петель. Резко втянув воздух, они вжались спинами в двойные двери, вглядываясь в темноту. Элли сунула большой палец в дыру на рукаве, нервозно теребя обтрёпанную материю. На пороге самой далёкой двери на фоне серебристого света, хлынувшего из комнаты, возникла тень. Аннина рука, влажная от пота, нашла Эллину и крепко стиснула её. Другая рука Элли лежала поперёк груди Сифа. Она чувствовала, как колотится его сердце. Инквизитор потянулся обратно в дверной проём, чтобы взять из комнаты лампу. Аннина рука вцепилась крепко-крепко. – Если он посмотрит в эту сторону… – шепнул Финн. Элли краем глаза видела его сияющую улыбку. Руки Сифа сжались в кулаки, он был готов бежать или драться. Аннино дыхание громко отдавалось в ушах Элли.