Себастьяно бие Морелле, Стриж 9 день Каштана. Суард Дни перед испытаниями Стриж, Шорох, Простак и Игла провели дома. Мастер запретил им боевые тренировки, только упражнения для поддержания формы. Чтоб не взбесились от скуки, выдал карту Найриссы, Катрены Двуединства и закон гильдии Ткачей. Стриж робко заикнулся о гитаре, и, к удивлению, через считанные часы ее получил. Правда, не Черную Шеру, но он был рад любой. Волчка в тот же вечер Мастер отвел в Алью Хисс и ничего не сказал о его судьбе. На второй день после обеда Мастер отослал Фаину и дал последние наставления: «Сегодня Тень коснется вас, готовы вы к этому или нет. У вас будет трое суток, чтобы доказать Хиссу: вы достойны. Каждый из вас, кто войдет в Алью Хисс в ночь новолуния, станет мастером теней. Вы попадете в Найриссу через портал в храме. Никто, кроме Посвященных, о нем не знает. Любой, кто попытается о нем рассказать, умрет. Хисс умеет хранить свои тайны. И последнее. Вы выйдете из храма нагими и безоружными, как Руки Брата. Помните: Темный будет искушать вас. Но ему не нужны слуги, поддающиеся искушению. Помните: за вами будет охотиться весь город, но вы не должны убивать без необходимости. Упивающиеся смертью и забывающие о долге слуги не нужны Хиссу. А сейчас всем спать. К полуночи мы должны быть в Алью Хисс. Да пребудет с вами Равновесие, дети мои». За три дня до новолуния. Найрисса Портал оказался выложенным мозаикой терцангом в круге на полу Алью Хисс. Никаких кровавых ритуалов и заклинаний. Как только претенденты вошли в храм в Суарде, Риллах велел им раздеться и встать на окружность. Первыми встали Угорь и Ласка — они пришли в храм раньше всех. За ними последовали остальные четверо подмастерьев. — Готовы ли вы доказать Брату свою верность? — будничным тоном спросил Риллах. Все шестеро согласно склонили головы. — Да пребудет с нами Равновесие, — сказал Риллах. — Да пребудет Равновесие, — откликнулись претенденты, Мастер Ткач и два служки. Прежде чем храм весь целиком погрузился в Тень, Стриж успел разглядеть под капюшоном Безликого, что стоял слева от настоятеля, лицо Волчка. В следующий миг Тень схлынула. — Идите и возвращайтесь в новолуние, — все тем же будничным тоном сказал все тот же Риллах. Оглядевшись, Стриж увидел все тот же храм, все тот же затоптанный тысячами ног терцанг в окружье… только ни наставника, ни служек, ни Суарда уже не было. За распахнувшимися черными дверьми их ждала Найрисса. Первыми покинули храм Угорь и Ласка. Едва настоятель замолчал, они сорвались с места и побежали. Стриж дернулся было за ними, но глянул на брата и передумал. Пропустил Иглу и Простака, вышел с Шорохом плечом к плечу. За порогом было холодно, пусто и… обыкновенно. Узкий серп месяца, россыпь алмазов на черном камзоле Брата, безлюдная площадь. Разве что в трех саженях от порога тускло светилась полоса камней. А перед чертой стояли в недоумении четверо: словно упершись в стену. — Шорох, — шепнул Стриж. — Помни, что ты обещал. Брат кивнул, они одновременно ступили на черту, и Стриж провалился в безвременье Тени. «Добро пожаловать в Ургаш, — шепнул ледяной ветер. — Кто из вас достоин служить мне?» Голос Бездны растекся по жилам отравой. Нестерпимо захотелось доказать божеству: я! Единственный достойный! «Достойный? Докажи. Убей, — манила и требовала Тень. — Ты мой лучший слуга. Остальные — лишние. Твои жертвы. Действуй!» Реальность задрожала, сместилась. Стрижа окружила прозрачная, плоская серость — вместо храмов высились чертежи, вместо людей — силуэты мишеней. Самая четкая, самая угодная Хиссу — ближе всех. Лишь протянуть руку и вынуть из оболочки пульсирующее ядро, отдать божеству… «Ты — моя рука. Я жду!» — торопила Бездна. Но Стриж медлил. Не понимал сам, как он смеет мешать богу получить то, что тот желает, но все равно — отшатнулся прочь, не обращая внимания на мгновенно превратившийся в скопище ледяных игл воздух. «Дерзкий слуга, — раскатистый смех божества выворачивал Стрижа наизнанку. — Все равно покоришься мне. А пока поиграем». Стрижа вышвырнуло из Тени. Он упал на булыжник, едва успев сгруппироваться, откатился — удар, нацеленный в голову, пришелся вскользь по плечу. Рубанул ладонью по руке нападавшего, отскочил оглядываясь: Угорь с Лаской исчезли, Игла, пошатываясь, бежал прочь, Шорох, наоборот, к нему. А Простак с безумными, полными Ургаша глазами снова летел на него — убить. Стрижу понадобился всего один обманный бросок, чтобы вывихнуть Простаку руку и прижать его к брусчатке. И всего один взгляд, чтобы понять: наставник был прав. Простак не был готов войти в Тень. Его душа не нашла дороги обратно. Один милосердный удар по яремной вене, и Простак затих. — Идем, брат. — Шорох протянул Стрижу руку, помогая встать. — Здравствуй, брат, — улыбнулся ему Стриж, задержав на миг его ладонь в своей. Они побежали прочь, не оглядываясь на два храма и тело первой жертвы. Вскоре они миновали квартал мертвых фонарей и наглухо запертых окон: перед новолунием жители кварталов близ площади Двуединства предпочитали не выглядывать за порог. Первым делом следовало добыть одежду и оружие. Несмотря на полуночный час, по улицам шаталось достаточно народу, особенно ближе к порту. Матросы, грузчики, докеры, сутенеры и мошенники всех мастей — любой костюм на выбор. Но братья повернули в сторону богатых кварталов. Пусть там немноголюдно, местным проще заметить посторонних и каждый час проезжает патруль. Зато не придется опасаться охотников за головами. Гардеробной братьям послужил один из ближних особняков. Перебраться через забор и напугать сторожевых собак было делом нехитрым. Влезть в окно кухни — тем более. Найти в спящем доме шкафы с хозяйской одеждой смог бы и ребенок, как и позаимствовать повседневные сюртуки, кошель серебра и пару шпаг с кинжалами: шер был достаточно богат, чтобы день-другой не заметить пропажи. Метательных ножей у шера не оказалось, зато его повар обеднел на полдюжины кухонных. Там же, на кухне, братья запаслись провизией и мотком крепкой веревки. Так же незаметно, как вошли, они покинули особняк. Они загодя решили, что не будут прятаться по крысиным закоулкам. Уж там-то местные быстрее быстрого найдут чужаков и заработают свое золото, от приморских головорезов непросто уйти даже через Тень. Зато в каждом городе есть место, которого все воры, убийцы и мошенники избегают как огня. Главное — до него добраться. Десяток кварталов до площади Мудрых Черепах они преодолели без приключений, лишь раз спрятавшись в тени акаций от патруля. Когда на фоне звездных россыпей вырисовался шпиль магистрата, над крышами поплыл одинокий гонг: два часа ночи. С минуту они изучали покинутое всеми, кроме ночного сторожа, трехэтажное здание. — Третье слева, — Шорох указал на чуть приоткрытое окно на втором этаже. — Жди две минуты, — велел Стриж и полез наверх. Бургомистр поскупился на серьезные чары: заклинание рассыпалось от первого же прикосновения Тени. Зато Стриж чуть не взвыл. Ургаш требовал крови и наказывал за сопротивление рвущей болью и тошнотой. — Что с тобой? Едва спрыгнув с подоконника в просторный кабинет, Шорох бросился к Стрижу. — Ерунда, пройдет, — натужно улыбнулся он, отнимая ладони от раскалывающейся головы. — Поспи немного, я покараулю. Стриж не стал спорить. Забрался с ногами в глубокое кресло и закрыл глаза, предоставив брату изучать обиталище местного судьи: на рогатой вешалке болталась судейская мантия, на болванке возлежала высокая шапка с вышитым знаком весов, а шкафы ломились от папок и свитков. За два дня до новолуния. Найрисса Когда магистрат начал заполняться гамом и суетой, братья смешались с толпой. По коридорам сновали писцы, толкались озабоченные просители и тяжущиеся, шествовали из кабинета в кабинет чиновники. Адвокаты петушились перед клиентами, набивая цену, нотариусы с заткнутыми за уши вечными перьями объясняли что-то осоловелым от юридической абракадабры шерам и бие. Два провинциала, уткнувшиеся в потрепанные бумаги с кучей печатей и поминающие завещание, долю и отчуждение, никого не интересовали. Но, несмотря на уверенность, что охотникам не придет в голову искать их между приемной бургомистра и залом суда, Стриж все время был настороже. Им везло до самого вечера. Но за полчаса до закрытия ничейных шеров заприметил потрепанный стряпчий. Стриж заметил пройдоху чуть позже, чем следовало, и сразу понял: этот не отцепится. В острых глазках и скользкой улыбочке читалась необходимость в серебре и твердое намерение это серебро сегодня же добыть. — Сматываемся, — шепнул Стриж, и оба деловито направились к лестнице. Но шустрый человечек обогнал их и заступил дорогу. — Светлого дня благородным шерам! — вкрадчиво поздоровался он. — И вам не хворать, достопочтенный, — ответил Шорох. Стриж едва не выругался: вот принесло! Этот наверняка не из гильдии, но вдруг наводчик? Он еще раз ощупал толпу взглядом, но никто больше не проявлял к провинциалам интереса. В этот момент распахнулись двери зала суда, выплеснув дюжину скандалящих торговцев. Стриж с Шорохом, не сговариваясь, повернули к ним — заслониться, затеряться. Но щуплый крючкотвор оказался на диво нагл и липуч: — Я вижу, сиятельные шеры в затруднении. — Стряпчий ухватил за край бумаги. — Дело о наследстве, не так ли? — Шорох выпустил честно стыренные в судейском кабинете бумаги, рассчитывая хоть на миг замешательства. Но стряпчий уже уцепился за Стрижа. — И, конечно, сиятельные шеры еще не нашли достойного представителя своих законных интересов. — Прошу прощения, но мы ждем достопочтенного Тисле, — перебил его Стриж, вспомнив промелькнувшее в разговоре адвокатов имя и понимая, что если сейчас отцепить клеща, тот заорет на весь магистрат. — Ай-ай! Кто же вам посоветовал этого прохиндея? Не слушайте его. Вас надули, — вдохновенно вещал стряпчий, крепко сжав костлявыми пальцами отворот пойманного сюртука и потрясая добытыми бумагами. — Ничуть не почтенный Тисле не выиграл ни одного дела о наследстве! К тому же он берет десять сестриц только за составление документов, а достопочтенный Мельтес лишь пять, и еще один процент по завершении дела. И я не проиграл ни одной наследственной тяжбы! Вы понимаете, как вам повезло? Хитрая рожа Мельтеса ничуть не походила на лик везения, но Стриж не видел способа отвязаться от стряпчего, не поднимая шума и не уходя в Тень. — Да, конечно, нам повезло! — решился Шорох. — Если достопочтенный Мельтес поможет нам рассортировать документы за две сестрицы, то нам не придется дожидаться достопочтенного Тисле. Стряпчий просиял: клиент торгуется — клиент попался. — Светлые шеры хотят меня разорить? Или желают лишить лицензии? Таких цен не бывает. Я и так, из чистой симпатии к благородным юношам, не возьму и динга сверх обязательной цены. Я даже совершенно бесплатно договорюсь с судьей, чтобы ваше дело рассмотрели завтра! Презренный Тисле промурыжит вас не менее трех дней! — Прошу прощения, достопочтенный Мельтес, но мы вынуждены отклонить ваше любезное предложение, — расстроился Шорох. — Мы не можем заплатить сразу пять сестриц. У нас осталось всего восемь, а ведь за проживание на постоялом дворе придется уплатить не меньше четырех. И еще сестрицу на обратную дорогу в Кардалону. Так что больше трех никак.