- Хочу выпить! - потребовала Эля. Лапик вылил ей остатки шампанского; Диме и себе налил вина. - За истину! - Она выпила залпом и спросила: - А почему ты не сказал Арику? - Что он должен был сказать, по-твоему? - спросил Лапик. - Его обманула любимая женщина? Ты правильно сделал, Димыч. По-мужски. - В смысле? - Элька, ты опять как маленькая! Отработанный прием: женщина-наводчица, ювелир-сообщник… Сколько он за них заплатил? - Четыре штуки зелени! - Круто! - Не верю! Дима говорил, у них любовь. - Любовь-морковь! А с другой стороны, что такое четыре тысячи для бизнесмена! Антикварная лавка, удачный бизнес… Я тоже был у него в «Старой лампе», имел удовольствие… как-то раз. - Лапик и Дима переглянулись; Лапик ухмыльнулся. - Ага, удачный бизнес, - сказал Дима. - Правда, финансы Нинка контролирует, жена. Все сделки с ее ведома. Он купил камни для себя, ей говорить не собирался, а взять с карточки побоялся. У них все строго, это он только с виду такой крутой… Мы бы запросто зависли там еще на недельку, но лимит исчерпался. Если бы она узнала, сожрала бы с потрохами… тем более такой пролет. А у меня с собой вообще копейки… - Бедный Арик, - сказала Эля. - Ты ее хорошо знаешь? Что она за человек? - Нормальная тетка, учит меня жить. Всех строит, в доме идеальный порядок, обеды на белой скатерти, дети по струнке… У них два парня, пять и семь. Говорит, мне бы твой талант, я бы давно стала миллионершей. Требует, чтобы я писал портреты, обещает клиентуру. Как приду, всегда накормит, расспросит, выдаст цеу… - А ты? Деньги всегда нужны, - рассудительно сказал Лапик. - Нужны… Думаешь, надо ему сказать? - невпопад спросил Дима. - Не надо, - сказал Лапик. - Ты прав, Димыч. Мало того, что потерял деньги, так еще и развели как мальчишку. Поверил, влюбился… обидно. Пусть думает, что только на деньги кинули. А память останется. Про Амриту… - Ага, я тоже подумал… потому и не сказал. Он только вид делает, что весь из себя, а с ним девчонки не хотели дружить, ни в школе, ни потом… всю дорогу не везло! Женился на деньгах, а тут вдруг такая сумасшедшая любовь! Он с непривычки и поехал крышей, даже теперь сам не свой, видели? А она его… это самое! - Дима цыкнул зубом. Лапик ухмыльнулся. - Как вы можете! - вдруг выкрикнула Эля. - Может, она… эта Амрита, ни при чем! Вы циники! Не верите в любовь! Противно слушать! Она закрыла лицо ладонями и расплакалась. Эля всхлипывала, ее тощенькие плечи тряслись; мужчины переглянулись; Дима кивнул на бутылку и закатил глаза… - Эль, ты чего! - Лапик притянул ее к себе. - Мы верим, правда, Димыч? Честное слово! Куда ж нам без любви. Извини, это же только гипотетически, досужий треп! Ну дураки, согласен. Повторяю: мы с Димычем самые дурные дураки на свете! Увлеклись схемами… ты же знаешь нас, мужиков. Амрита ни при чем, это все жулик-ювелир. А она ничего не знала и тоже влюбилась… А что? Артур интересный мужчина, натуральный блондин, даже альбинос… экзотика для них. И загар красивый… - Как у вареного рака, - встрял Дима. - …и веснушки. Ну-ну, перестань, девочка, а то глазки покраснеют! - Он промокнул ей глаза салфеткой. - А теперь носик… дуй сильнее! Ну вот, умница, теперь полный порядок. А мы сейчас еще чайку, вон почти весь торт остался… твой любимый! Смотри, сколько орешков, а? Хочешь, наковыряю? Лапик, ироничный и язвительный, прижимал Элю к себе, гладил по голове, ворковал и успокаивал ее как ребенка. - Ну да, ага, влюбилась, сразу видно… было, - бубнил слегка подрастерявшийся Дима. - Он такой счастливый, и за руки держались все время… У него никогда такого не было, аж завидно! Ага, я чайник поставлю! Остыл. - Он вскочил и убежал на кухню. - У тебя нет ее фотки? - спросила заплаканная Эля, когда Дима вернулся с закипевшим чайником. - Есть! - Он поставил чайник на пол и достал из кармана айфон. - Сколько у тебя добра в карманы влазит, - заметил Лапик. - Вот! - Дима протянул Эле телефон. Она всмотрелась в картинку: - Какая красивая… с ума сойти! - Покажи, - Лапик взял у нее телефон. - Ну-ка! Да, хороша! - сказал он после паузы. - Повезло Арику. Черт с ними, с деньгами… - Не верю, что она знала! - сказала убежденно Эля. - Она такая… Не верю! - От красивых людей ожидаешь красивых поступков… - ни к кому не обращаясь, сказал Лапик. - Элька, ты мое чудо! …Они пили чай и ели торт. Филька мурлыкал, лез под руку Эле и щекотал усами; она совала ему кусочки, и он глотал, не жуя. - Жаль, Арик не попробовал! По-моему, он, бедняжка, даже похудел, - сказала Эля. Лапик и Дима переглянулись. Дима открыл было рот, чтобы объяснить, почему именно похудел Арик, но, наткнувшись на предостерегающий взгляд Лапика, так и закрыл… Они хорошо сидели. Покой и умиротворение снизошли на них, и любовь осенила их своим крылом. Горел камин, блики огня бегали по стенам как розовые гекконы; Лапик выковыривал из торта орешки и отдавал Эле; Эля кормила кота; Дима ел сам. Он машинально жевал, сидел задумчивый, погруженный в свои мысли, представляя, как вернется… Обязательно! Сначала в Агру, сядет на траву и будет смотреть на мавзолей. И останется там на ночь! Потом на океан, и снова будет спать на пляже под сумасшедшими звездами; потом… еще куда-нибудь… Индия большая! Пешком, автостопом, по старым монастырям и храмам. У него даже слезы навернулись, и перед мысленным взором стали возникать по очереди то коричневая корова в цветочной гирлянде с красивыми большими глазами, то сказочные храмы с двориками из раскаленного на солнце мрамора, то шумная галдящая разноцветная уличная толпа и юркие рикши, то женщины в малиновых, желтых, зеленых и синих сари, улыбающиеся, в звенящих браслетах, с танцующей походкой… И где-то там среди них дочка господина Сингха, красавица Малика! Наверное, тоже вспоминает его, Диму. А ее портрет висит у них в гостиной на видном месте. И портрет начальника таможни с усами как у Дали тоже висит у него дома… Дима вздохнул и долил себе чаю… - Дим, а Малика у тебя есть? - вдруг спросила Эля. - Есть, - не сразу ответил Дима. - В студии. Хотите? Эля кивнула, и они пошли смотреть на Малику. С фонариком, потому что там света тоже не было. Они стояли и смотрели на Малику, а она с картины смотрела на них - смуглая, большеглазая, улыбающаяся, совсем еще девочка; в красном платье, с красным цветком в волосах, с красной точкой на лбу. Смотрела с легкой лукавинкой и так ласково, словно радовалась их приходу; глаза сияли в неярком свете фонарика, краснел цветок в волосах, сверкали золотые украшения на шее и в ушах… - Дим, когда ты успел? - спросила Эля после продолжительной паузы. Она собиралась еще сказать, что Малика… ну да, миленькая, но ничего особенного, до Амриты ей далеко, и до красоток из Болливуда тоже, но, взглянув на Диму, передумала и промолчала… Марина Крамер Танго в дождливом городе Ответ я заставляю себя танцевать с ним снова, танцевать с тем, кто причиняет боль. Похоже на попытку улыбаться, когда удаляют зубы. Капка Кассабова, писатель: - Я отлично знаю, как выглядит его жена. - И нам это зачем? - А ты не понимаешь, да? Всегда хорошо иметь небольшую страховку от разных непредвиденных ситуаций. - А кто сказал, что он с собой ее привезет? - Ты, когда по городу ходишь, на афиши внимания не обращаешь, нет? А там написано - «Международный турнир по спортивным бальным танцам». - И нам с этого что? - Вот я туда и съезжу, на красоту полюбуюсь. Или проще даже - по городу погуляю, а там, глядишь, и повезет мне. - А дело как же? - А это и будет часть нашего дела. Не понял? - Нет. - Ну и не надо. Сам все сделаю. Я всегда любила перелеты - неважно куда. Привычная к поездкам и кочевой жизни с раннего детства, я до сих пор не избавилась от предпоездочного волнения, связанного со сбором чемодана, проверкой костюмов и кейса с косметикой. Не забыть туфли, положить стартовые книжки, взять щетку для подошвы, положить два больших флакона лака для волос - так сказать, себе и тому парню. Бальные танцы с детства приучают планировать, жить в режиме и графике, придерживаться - неважно чего - диеты, правил, традиций. Я живу этим с детства, люблю это и готова жить так всю жизнь. Меня зовут Маша Лащенко, но никто с самого детства не зовет меня так - только Мария. Я занимаюсь спортивными бальными танцами, имею определенный (довольно высокий, скажу без ложной скромности) уровень и вхожу вместе с партнером в четырнадцать лучших пар страны. И в тройку - в своем регионе. Всего этого мы с Иваном добились сами, без каких-то спонсоров, «лохматых лап», богатых родственников и прочего. Нет - мы с детства пашем как кони, пусть это и некрасивое выражение. Мы проводим на паркете по восемь-двенадцать часов, из зала буквально выползаем, волоча за собой сумки с мокрыми от пота тренировочными комплектами. Мы заслужили каждую медаль, что висит у нас в квартирах на стенке. С каких пор все пошло наперекосяк? Если задать этот вопрос нам обоим, мы, даже сидя в разных комнатах, уверенно ответим: с того момента, как я вышла замуж. Наверное, ошибку страшнее я никогда уже не сумею совершить, да и эту не исправлю, даже если разведусь. Развода мне никто не даст, а вот сломать жизнь, карьеру и угробить здоровье могут с легкостью. Мой муж Костя… Нет, не хочу об этом, хочу о том, куда мы летим на этот раз. Иван, кстати, отнесся с пониманием к моему замужеству, даже попытался выгоду извлечь: - Ну, хоть бы охрану какую дал тебе, твой кофр бы самому таскать не приходилось.