- Нет, - произнесла Оленька медленно. - Я была очень зла, и я хотела ее убить! - Значит, признаетесь в совершенном убийстве? - Нет, не признаюсь! - Но ведь хотели же? - Хотела! Но… не смогла! Я жалкая трусиха, никчемная истеричка, конченая идиотка. Эта Вельзи сидела передо мной, она даже не шевелилась, я могла сделать с ней все, что угодно. Но у меня рука не поднялась! - И как вы хотели ее убить? - У меня с собой в сумке был топорик, которым мы с мамой разделывали мясо. Хороший такой топорик. Я много раз представляла, как я ее убиваю. И в мыслях всегда это было легко. А тут у меня ничего не вышло. Руки отказались повиноваться. Я просто сидела и смотрела на нее и ничего, ничего не могла сделать! Из глаз Оленьки брызнули слезы. - А где топорик-то? - Там… в сумке! Так вот что это были за сувениры, которые нельзя оставлять без присмотра. Сева буквально похолодел, когда понял, что затевала приглянувшаяся ему девушка. - Могу взглянуть? - Пожалуйста! Следователь не поленился, извлек из Оленькиных вещей совсем немаленький топорик и внимательно его оглядел, словно ожидал найти на нем пятна запекшейся крови. Пятен не было. - Я долго готовилась к убийству, - стала объяснять Оленька, хотя никто ее не спрашивал. - Сначала тренировалась с другим топориком, но он оказался слишком мал и неудобен, нанести им смертельный удар, чтобы с ходу разрубить череп, у меня не получалось. Сева поежился. А вот следователь вроде как заинтересовался: - А череп где взяли? - Купила целую свиную тушу у фермера, повесила ее у нас на кухне и рубила несколько дней. Сначала получалось плохо, потом дело пошло на лад. И я решила, что готова. - Но вы женщина… даже девушка, такая молодая и красивая, как же вы решились на такую жестокость? Можно ведь было выбрать какой-нибудь менее кровавый способ отомстить ведьме. - А мне хотелось именно так! - свирепо заявила Оленька. - Прямо ночами не спала, представляла, как разрублю ее гнилую голову на две половинки, так что мозг будет виден! Следователь даже не нашелся что ответить. Даже он был поражен, что уж там говорить про Севу. Все мысли о том, чтобы приударить за Оленькой, улетучились. И он подумывал о том, как здорово, что не успел ничего ей предложить. А то ведь такую обидишь ненароком, а она тебя того… топориком. Или вообще пилу купит и приступит к наказанию провинившегося. Представив себе эту последнюю картину, впечатлительный Сева содрогнулся. Нет уж! Пусть за голубоглазой Оленькой кто-нибудь другой ухаживает, а он лучше в сторонке постоит. Тем временем дошла очередь и до Севы. - Должен спросить и у вас: были мотивы, чтобы желать смерти Вельзи? Они уже находились в служебном купе, освободив свое купе для того, чтобы там могли поработать криминалисты. И Сева искренне ответил следователю, что никаких недобрых чувств к соседке по купе не испытывал. И даже в отличие от всех остальных наедине с ней не оставался. - Ни мотива, ни возможности, - пробормотал следователь. - В данном случае это даже удивительно, потому что такое впечатление, что в купе набились только те, кто желал поквитаться с юной ведьмой за причиненные им страдания. Эти слова заставили Севу задуматься. - А ведь и правда, почему Вельзи была так спокойна? Когда она вошла в купе и увидела, что оно битком набито ее врагами, она должна была испугаться или как-то задергаться. Да что там, она вообще не должна была садиться в это купе! Она же видела, что тут едут люди, у которых на нее имеется здоровенный зуб! Следователь почесал в затылке. - И вправду? Чем это можно объяснить? - Да чего там объяснять! - воскликнул Георгий. - Она же обкуренная была. - Пьяная! - Или под наркотой! - Мухоморов своих, как обычно, натрескалась, поэтому ничего и не соображала. Вон у нее бутылка в чемодане пустая, стали бы вы в дорогу пустую тару брать? Вывод ясен, в бутылке была настойка на мухоморах, там и надпись такая есть. Да я своими глазами видел, как Вельзи из такой бутылочки перед сеансом отхлебывала. Мухомор - проводник в мир духов. Она из этой бутылки на наших глазах хлебала. Следователь пожал плечами: - Если на ваших глазах, то все же она вас всех увидела и должна была узнать. Нелогично получается, ей бежать от вас надо, а она настойки наглоталась и в полную отключку впала. Выходит, что сознательно помогла своему убийце справиться с его задачей. - Наверное, она не ожидала, что с ней так поступят. - В любом случае ей нужно было оставаться в форме, за ней по пятам гнался разгневанный генерал с целой армией полиции. - То есть вы знали, на какой поезд она села? - Отследить это было нетрудно. Билет она купила буквально за несколько минут до отхода. Вслед за ней купили билеты на этот поезд еще четыре человека, все они находятся в этом купе. Ну а мне позвонили и предупредили, чтобы задержал на ближайшей же станции. - Значит, вы в любом случае должны были оказаться в поезде? Вне зависимости, было бы совершено убийство или Вельзи была бы жива. - Верно. Мне было поручено задержать ее. В это время к ним в купе заглянул мужчина в форме проводника. Лицо у него было озабоченным. Из-за его спины выглядывало еще несколько человек. - Товарищ следователь, разрешите вас потревожить? - А что случилось? - Да тут такое дело… Паренек у нас пропал. - Какой еще паренек? - Колька Зайцев. Наш молодой коллега, в этом рейсе должен был работать в четвертом вагоне. Когда я перед отходом поезда проходил вдоль состава, он на своем месте был. А уже когда поезд отошел от вокзала, я снова с проверкой пошел, а его нету. Вместо него какая-то девочка работает, говорит, ее начальник поезда назначил. А какой начальник, если начальник - это я и есть? И я ее никуда не назначал. Да еще форма на ней не уставная. У нас такую форму только мужчинам выдают. Нет, сидела форма на ней ладно, но все же женщины у нас всегда в юбках, а мужчины в брюках. И форма вроде бы та самая, что на Кольке была. - Ну, это ваши дела. Разбирайтесь со своими проводниками сами. - Наши-то наши, да ведь и девчонка тоже пропала! - Как это? - Когда вы в поезд сели, она из него, похоже, вышла. - Та-ак, - протянул следователь. - И чего вы хотите? - Колька-то мне родной племянник, сестра мне уж все уши прозвонила, где он да что он? Сон ей дурной привиделся, будто бы стоит Коля во всем белом в чистом поле и на нее печально смотрит. - Ну а от меня вы чего хотите? Сны я разгадывать не умею. Позвоните этому вашему Коле. Может, они с той девчонкой вдвоем сбежали. - Так в том-то и дело, что у Кольки невеста дома есть. Любушка-голубушка. Из-за нее вся эта история и случилась, из-за нее и ее папаши. Хотя с Любушкой у Кольки вначале все складывалось хорошо. Мы хоть люди простые, зато честные. А Колька нам говорил, что отец у Любушки настоящий генерал. И если бы не этот Говорухин, который права явился качать, мы бы так правды и не узнали… - Говорухин? - перебил его следователь. - А это еще кто такой? - Бандит! Я про него специально узнавал. Как есть бандит! На Севере себе состояние в девяностых сколотил, всю область в кулаке держал, людей за людей не считал, кто ему дорогу переходил, тех мертвыми находили с заточкой за ухом. Следователь встрепенулся: - Как вы сказали? - Шило в голову - его фирменный росчерк. Чтобы все знали, кто человека убрал. Потом, конечно, многие под него подделываться стали, но все равно кому надо, те помнили, если заточка за ухом у жертвы, значит, человек чем-то помешал Говорухину. - М-м-м… - промычал следователь, который явно что-то начал соображать. Но высказаться он не успел, потому что в служебное купе протиснулись новые посетители. Это был эксперт-криминалист со своим помощником. - В общем, странное дело, Федор, - обратился он к следователю. - Не знаю, как тебе и сказать, только девка наша - это не девка никакая, а пацан. Начал я ее осматривать, блузку расстегнул, а грудь-то совсем плоская и волосы курчавятся. Я в штаны глянул… точно! Парень! Следователь разинул рот. - Что же получается, Дочь Тьмы - это никакая не дочь, а сын? - Ну а что? Загримироваться под нее дело нехитрое. Парик надел, вот уже половина лица прикрыта. Глаза поярче черным подвел, брови насурьмил, рот красным, на лицо белила, кто там поймет, парень это или девка. Балахон опять же этот длинный фигуру полностью скрывал. - А ноги? - Вот ноги да… Ноги у него нормальные для мужика, сорок четвертый размер. Для женщин такой размер все еще редкость.