Вот сожрет меня сейчас такой питомец, и кому папе с мамой потом претензии предъявлять? Главе государства? Подумала я так — и сразу же вышла из машины, превратившейся в темную неподвижную коробку. Зачем вышла? Почему вышла? Вспомнила про голодных хищников — и сама двинулась им навстречу! Похоже, проблемы с логикой имеются не только у Алки — это у нас семейное. Ну ладно, скажем прямо: я растерялась и вылезла из машины в смутной надежде сориентироваться на местности и найти какую-то помощь. А нашла только новую проблему: оказывается, нормальной обочины у проселка не было, вместо нее имелся крутой откос, под который я и съехала в распростертые объятия вонючей полыни и колючей крапивы. А может, то были мирные лопухи или даже ландыши — я в ботанике ни разу не спец, особенно в потемках. Подсветить было нечем — мобильник остался в машине, да он же и отключился намертво. Я побрела по заросшей травой канаве вперед, полагая, что где-то она рано или поздно закончится и тогда мне удастся выбраться на дорогу. Это для начала. Потом я придумаю следующее действие, у меня ни со стратегическим, ни с тактическим планированием никогда проблем не возникало… Чу! До меня донесся звук, похожий на щелчок, а за ним то ли хруст, то ли шорох. Это белка, подумала я, старательно отгоняя видение клацающего зубами и подкрадывающегося ко мне леопарда. Это точно белка! Она туристками не питается. Белка песенки поет да орешки все грызет. Ядра — чистый изумруд… — Я не понял! — с претензией воскликнул кто-то. Вряд ли белка, но и не леопард, слава богу. Уже хорошо. — Ты че, подмогу себе высвистал, баклан? Затрещал гравий — кто-то быстро шагал по дороге. Вниз! То есть к моей машине. Я почему-то присела и слилась с неопознанной флорой. — На, получи! Грохнул выстрел. Я не успела ни понять, что происходит, ни толком испугаться. Прокатная «Гранта», от которой я удалилась метров на десять, не больше, вдруг сделала «ба-бах» и превратилась в большой костер. — Носок, ты ошизел?! — взревел над моей головой другой голос — не тот, который говорил про баклана и подмогу. — Ты че творишь, отморозок? — Заткнулся, Слон! — огрызнулся тот, кого назвали Носком. — Я знаю, че делаю! Тут я ему, признаться, позавидовала: сама-то я не знала, но делала — ползла, и очень даже шустро, по травянистой земле вверх, прочь от пылающей машины. Канава, оправдывая мои первоначальные оптимистичные ожидания, быстро обмелела, и мой забег на четвереньках мог быть замечен, если бы меня не прикрыла чужая машина, оставленная на краю проселка так же, как моя. У нее даже дверь со стороны водителя была аналогично распахнута! По-прежнему не вполне сознавая, что творю, действуя на инстинктах, я юркнула в гостеприимно открытую дверь чужой машины и глянула в зеркало заднего вида. На фоне алого пламени отчетливо чернели две суетливые фигуры: одна побольше, вторая поменьше. «Слон и Моська, а нет, Слон и Носок», — подумала я, не желая знать, как их зовут на самом деле. Ни к чему мне криминальные знакомства, я девушка благонравная. Я огляделась: кроме меня, в машине никого не было. А в замке зажигания призывно торчал ключ. Я поняла, что это знак! Рука сама потянулась и повернула ключик — мотор завелся! Автоматически, без раздумий, я сняла машинку с ручника, включила заднюю, и она послушно покатилась под уклон — полетела, как мотылек, на огонек пылающей «Гранты»! Разворачиваться было негде и некогда, да и ладно — зачем упускать случай попрактиковаться в езде задним ходом? Правда, распахнутые передние дверцы — водительскую и пассажирскую — я в спешке забыла закрыть, но получилось даже удачно: ими я, как крыльями, смахнула кинувшихся ко мне Слона и Носка. Последний при этом чем-то отчетливо звякнул о бок моего «мотылька» и тут же все уронил — и непонятный предмет, и самого себя, падая плашмя и пропуская над собой гордо реющую дверцу. Слон оказался устойчивее: он уцепился за дверь, и мне пришлось резко вильнуть, чтобы стряхнуть его со своего борта растущими по правой стороне дороги густыми кустами. Потом я захлопнула водительскую дверцу, а павший было Носок восстал и, судя по звуку, выстрелил — подобрал, значит, свой пистоль. Куда попал — не знаю, я в тот момент вытянулась в струнку, чтобы закрыть дверь со стороны пассажира, и прямо в этом акробатическом этюде, сама того не заметив, удачно вошла в крутой поворот. И скрылась из глаз в пелене января… То есть, наоборот, июля — с подобающей ему пышной лесной растительностью. Все! До свидания, мальчики-зайчики! Я придавила педаль газа и, выворачивая шею, чтобы видеть дорогу, на хорошей скорости покатила к шоссе. Я помнила — до него не больше километра. Что ж, у меня есть время осмотреться и подумать. Я посмотрела — ни навигатора, ни исполняющего эту роль мобильника в машине не было. Очевидно, водитель (в смысле, не я, а Носок или Слон) и без того знал дорогу. То есть, во-первых, он местный, а во-вторых, у него при себе телефончик, по которому — это в-третьих — он сейчас милым делом вызвонит себе подмогу. Следовательно, на шоссе выезжать нельзя: там меня перехватят. План сложился, а тут и проселок закончился, влившись в асфальтированную дорогу. Я пересекла ее, предварительно развернувшись — по проселку-то ехала задом! — и, сбавив скорость до минимума, осторожно скатилась на морской берег. Лавируя между дюнами, я впотьмах поехала к призрачно светлеющему впереди морю. Песок под колесами вкрадчиво шуршал, редкие коряги потрескивали, жесткий осот хрустел. Машинку на дюнах потряхивало. Йо-хо-хо, вот это практика! Я тут заодно и к ралли «Париж — Даккар» подготовлюсь! У самой полосы прибоя я остановилась и вышла из машины. Глубоко вдохнула свежий морской воздух, потянулась, почесала в затылке под жарким париком. В машинке, надо полагать, осталось немало моих отпечатков, стирать их некогда, да я и не помню толком, за что хваталась. Значит… Я приняла решение и стукнула по бамперу, как судья, который подкрепляет свой вердикт ударом молотка. О! А багажник-то не заперт! Я, конечно, открыла его. О! А он и не пуст! — Здрасте, приехали, — сказала я, глядя на необычное содержимое. Оно ответило мне недовольным мычанием. Мычало оно басовито, низким голосом. Значит, не оно, а он — мужчина. Я присмотрелась. Неверный лунный свет позволил разглядеть синие кроссовки, голубые джинсы, белую футболку и черный мешок. Последний помещался на голове, но не был завязан под подбородком — просто надет, как слишком большой колпак, потому не мешал мужчине дышать и мычать. Так вот ты какой — кот в мешке… Даже не в одном, а сразу в трех: еще парой таких же пластиковых мешков, использованных вместо веревок, были стянуты запястья и щиколотки узника багажника. М-да, похоже, он должен мне спасибо сказать за то, что я умчала его прочь, в ночь от здорового Слона и психованного Носка с пистолетом! Вряд ли они планировали в укромном месте по-дружески сообразить на троих. Лица кота в мешках я не видела, но оценила стиль и качество его прикида и решила, что он молод. Об этом говорила и художественная татушка, широкой цветной полосой стекающая из-под вздыбленного крутым бицепсом рукава обтягивающей футболки. Красно-синий чешуйчатый хвост спускался по руке до самых пальцев, игриво обвивая один из них — безымянный — на манер колечка. Ужасно захотелось рассмотреть интересную татушку полностью, но я сдержалась. Не время раздевать незнакомого мужика. Вместо этого я разделась и разулась сама. Отставила подальше от линии прибоя свои кроссы, аккуратной стопочкой положила сверху одежду и в чем мама меня, такую умную и красивую, родила вернулась к машине. Попыхтев, я вытянула из багажника ноги кота в мешках и свесила их над сырым песком, как русалочий хвост. Потом с кряхтеньем перевалила мужика целиком из багажника на берег. Немного оттащила от воды: сейчас волны пойдут, еще смоют его — утонет же, как та персидская княжна, а я ж не разбойник… Потом я закрыла багажник, уперлась в него, поднажала — и бампер послушно превратился в корму, а машинка — я ее на ручник не поставила! — в плавсредство. Закатившись в воду, она клюнула носом, но потом выровнялась и закачалась на волнах. — Большому кораблю — большое плавание! — сказала я и подтолкнула кораблик типа «Хюндай» к невидимому в ночи горизонту. Неважно, доплывет ли он до другого края моря или пойдет на дно: в любом случае от моих отпечатков ничего не останется, вода их смоет. Спустив на воду угнанный (будем смотреть правде в глаза) у бандитов «Хюндай», я вернулась на берег, попрыгала там, спеша согреться и обсохнуть, и снова оделась, с интересом поглядывая на кота в мешках, который ворочался на песке, как медведь в берлоге, явно желая избавиться от своих пут. Я не стала ему помогать: не хотела, чтобы он меня увидел, да и в подозрительной компании не нуждалась. Но полиэтиленовые мешки для мусора — не стальные тросы, и у меня не было сомнений, что крепкий молодой человек с развитой мускулатурой достаточно быстро освободится. Дожидаться этого момента я не собиралась. Одевшись, я пошла по берегу в сторону городка, из которого приехала. По пути стянула с себя и прикопала в дюнах парик и бюстик пуш-ап, вернув себе свой скромный первый размер груди и коротко подстриженные темные волосы. Парик и бюстик было жалко, но я понимала, что Слон и Носок наверняка успели разглядеть за рулем девицу с копной ярко-рыжих кудрей и выдающимися «буферами». Так вот я теперь — ни разу не она, какие ко мне претензии?