— Извините, вы не можете починить мне диктофон? А то во время дружеского пикника кто-то умудрился наступить на него ногой. Приемщик покрутил в руке диктофон и буркнул: — Старье. У нас нет к импортной технике запасных частей. — А к этим? — Николаев показал на несколько зарубежных магнитофонов, стоящих на полке. — У вас чисто механические повреждения. Мы этим не занимаемся. — Что же мне с ним делать? Посоветуйте, пожалуйста. — Выкиньте на помойку или поезжайте в Москву. Возможно, там есть специализированные мастерские. Сергей сел в машину, закурил и задумался. "Что делать? Вот незадача. А если, — он залез в задний карман джинсов и вытащил визитную карточку, — обратиться к этому парню, реставратору. Он же хвастался, что может починить любой сложный механизм. Эх, была не была. На безрыбье и рак рыба". На улице хлопнула дверца машины. Арнольд осторожно выглянул из-за занавески. Журналист, с которым он познакомился в кафе, закрывал дверцу "Жигулей". Через минуту в прихожей раздался звонок. Реставратор прикрыл лежащий на столе арбалет скатертью и пошел открывать дверь. — Здравствуйте, — улыбнулся журналист. — Вот, не прошло и двух дней, как пришлось прибегнуть к вашим услугам. — Проходите, — Арнольд впустил Николаева и, выглянув за дверь, посмотрел по сторонам. — Ждете кого-нибудь? — Да, обещали зайти на днях одни старые знакомые. — Я не помешал? — Нет, что вы. Проходите в мастерскую, берите стул, садитесь и рассказывайте, какие проблемы привели вас ко мне. Что-нибудь надумали отреставрировать? — Скорее отремонтировать, — Сергей вытащил из кармана диктофон, — ни в одной мастерской не берут, говорят, механические повреждения. — Дело в том, что я не занимаюсь ремонтом радиоаппаратуры. — Мне очень важно прослушать эту пленку, а я даже кассету не могу достать. Реставратор осмотрел со всех сторон диктофон и сказал: — Хорошо, я вскрою его и посмотрю, чем могу вам помочь. — Минут через пять он повернулся к Николаеву. — Сломаны рычаг и ось, но кассета не повреждена. — А он больше не будет работать? — Почему? Надо выточить ось, заменить рычаг и будет работать как миленький. Это же не отечественная техника. Правда, проблема с корпусом. Нового не достать, а этот в трех местах треснул. Придется повозиться. — Сколько времени займет ремонт? — Ну часа четыре, но дело в том, что я вчера слегка повредил руку, а здесь нужна работа. Боюсь, раньше чем дня через три я не смогу заняться этим делом. — Три дня! — воскликнул Сергей. — Если вы хотите прослушать кассету, вы можете воспользоваться моим магнитофоном. — Точно, как я сразу не подумал, — обрадовался Николаев. — Если вас, конечно, не затруднит. — Нет проблем, — реставратор вышел из мастерской и возвратился с небольшим двухкассетником." — Тут вчера меня парочка непрошеных гостей посетила. Кто-то спугнул их, и они магнитофон не взяли. — Это тоже они? — поинтересовался журналист, показав на ссадину на подбородке реставратора. — Скоты! Орден Красной Звезды унесли. Только сегодня обнаружил. Этого я им… — Арнольд оборвал фразу и отвернулся к окну. Шрам на его щеке налился кровью. — За Афган? — Нет, я на границе служил. — Шрам тоже оттуда? — За него и получил. — М-да, — Сергей вставил кассету в магнитофон и нажал на кнопку обратной перемотки. — А вы знаете, кто украл? — Догадываюсь. Ничего. Я еще до них доберусь. — Веселенький у вас городок. — Это ты точно подметил. Дерьма в последнее время тут много развелось. — Что они от тебя хотели? — Николаев тоже перешел на "ты". Он еще в кафе заметил, было в этом реставраторе нечто такое, что сразу подкупало и располагало к нему. — Чтобы платил им. — А почему не обратился в милицию? — Что им милиция. Они ее, похоже, с потрохами купили. Сергей включил магнитофон на воспроизведение. — Может, мне выйти? — Да нет, можешь оставаться Правда, я и сам не знаю, что там записано. В динамиках что-то щелкнуло, и вдруг раздался голос Николая Ирбе: — Что вы теперь, ознакомившись с этими документами, скажете? — Во-первых, где вы их достали? — собеседником его был мужчина с хорошо поставленным голосом, по которому чувствовалось, что он принадлежит к классу власть имущих. — Не хотите говорить? Что ж, ваше право. И, во-вторых, это все не более чем бумага и ничего вы доказать не можете. — А фотографии снарядов? — Фальшивка. — А выписка из вахтенного журнала? — Сегодня он есть, а завтра нет. — Голос мужчины звучал спокойно и даже лениво, как будто он говорил о чем-то обыденном, наскучившем ему. — Все, на кого вы ссылаетесь здесь, завтра скажут, что ничего не знают и ничего не видели. Но даже, допустим, все это правда. Вы представляете, во сколько обойдутся государству эти работы? Придется закрыть курорт для туристов. А значит, страна и город только на этом потеряют миллионы долларов. — Здоровье и жизнь людей дороже. — Ну-ну. — Я опубликую все документы. — Вряд ли найдется хоть один редактор, который согласится напечатать этот бред. — Это мы посмотрим. — Ваше право, попытайтесь. — До свидания, — попрощался Николай Ирбе. Хлопнула дверь, и чей-то голос, вероятно, принадлежавший не участвовавшему в предыдущем разговоре мужчине, спросил: — Что будешь делать? Он тебе основательно может подгадить. — Мои парни не спускают с него глаз. — Кстати, о твоих парнях. Сегодня они стреляют по нашему приказу, а завтра мы сами можем стать жертвами этих бешеных собак. Надо пока не поздно перекрыть им кислород… Время твоих ребят в кожаных куртках прошло. Они помогли кой-кого напугать, кой-кого убрать и взять, наконец, власть в свои руки. В общем, мавр сделал свое дело. Мы больше не можем позволить себе защищать твоих бандитов. Пресса, телевидение слишком яро взялись за мафию. Создалось определенное общественное мнение, мы уже не в силах на него повлиять. Цеховикам, контрабандистам и людям наркобизнеса шум не нужен. Они хотят жить и работать спокойно. Это и в наших интересах, потому что именно с них мы имеем основной доход. Да мы и сами должны работать тоньше. Как говорит босс всех боссов — надо перестраиваться. — Опять перестраиваться. — А ты как думал? Деньги отмыты в кооперативах и запущены в оборот. Предприятия выкуплены, механизм взимания налога с чиновников отлажен. Мы не должны теперь привлекать к себе внимания, а твои молодчики ведут себя очень нагло, раскатывают на ворованных машинах, стреляют, как будто это дикий запад и они здесь хозяева. Думаешь, я не знаю, что происходит у тебя в городе? Пора приструнить их и навести в городе порядок. За ослушание — смерть. Тихая, как в добрые сталинские времена. Человек исчез — и все, никаких вестей. Бетона, карьеров и свежевырытых могилок на кладбищах на всех хватит. Не забудь заняться теми, на ком висят мокрухи. Зачем нам лишние свидетели? Настала эра компьютеров и белых воротничков. Да, еще. С кооперативами, индивидуалами и прочими проявлениями демократии тоже надо кончать. Там, наверху, уже протаскивается подходящий закон. — А как же наши кооператив и эс-пэ? — Наших это не коснется. Хотя, в принципе, они нам больше уже не нужны. Речь будет идти… Раздался стук, вероятно, входной двери, затем голос Ирбе: