– …на ротацию смешанных подразделений в МК ООН. Линда постаралась, чтобы на ее лице не отразилось разочарование. Всякая процедурная чушь. Она-то ждала чего-нибудь более сочного. Ей сказали, что будет нечто посочнее. Президент вышла наружу через открытые сдвижные двери, у которых стояли морпехи, и оказалась на крытой стоянке, где расположились президентский лимузин, его двойники, для отвлечения, и массивные черные автомобили охраны. Стоящие у машин сотрудники Секретной Службы подобрались, увидев ее. Но президент их проигнорировала. – Без проблем, Катерина. Ротируйте. Что еще? У Катерины под мышкой был планшет, но ей не было нужды в него заглядывать. – На следующей неделе собирается Сенат, чтобы продлить Акт помощи Калифорнии после землетрясения. Каковы будут ваши указания? Линда сделала заметку на память. Неужели президент еще не выработала своей позиции по Акту помощи за все это время? Линда подразумевала, что эта женщина не может быть настолько идиоткой, насколько говорят о ней некоторые. Итак. Глупость? Или ловкость? Или что-то… – Наши позиции немного ослабли, и нам нужны голоса этих избирателей. Давайте заложим в бюджет помощь, как и в прошлом году, вот только повысим ее… не знаю. Десять процентов? Двадцать? Пусть будет двадцать. Двадцать процентов? Боже правый. Президент действительно безумна. Судя по взглядам людей, стоящих полукругом рядом с ней, Линда Хейг была не единственной, кто так подумал. Дон прокашлялся. – Мэм… двадцать – очень много. Федрезерв и так сильно нервничает насчет инфляции, а если мы столько напечатаем… – Дон, если Саймонс начнет вопить, напомни ему, что он получил эту работу лишь потому, что я выгнала Захарию, и я без проблем сделаю это еще раз. Помощь пострадавшим от землетрясения – огромная проблема! Неужели Саймонс хочет, чтобы эти люди голодали? Темба закатила глаза, будто прося небеса избавить ее от этой ноши. Глядя по сторонам, Линда видела, что стоящие полукругом агенты Секретной Службы, морпехи и сотрудники администрации стоически переносят все это, стараясь делать вид, что ничего не замечают. Артистические таланты хорошо помогали президенту в ее видеоблоге, потом на ток-шоу, но при личном общении, как показалось Линде, эффект был совершенно иным. И не в лучшую сторону. Дон снова прокашлялся. – Мэм, никто не говорит, что помощь – дело второстепенное, просто все это продолжается уже шесть лет, и, учитывая состояние бюджета и рынка казначейских обязательств, на каком-то этапе нам придется снижать ее объемы. Держать ее на одном уровне – уже достаточно плохо для бюджета, но повысить на двадцать процентов… – Дон, не учи меня тратить мои деньги! Ни тебе, ни Саймонсу, ни кому-либо еще в этом городе… Она сделала величественный жест. – …не приходилось принимать трудные решения, которые приходилось принимать мне! Президент опустила руки, и ее лицо сделалось серьезным. – Это не обсуждается – нам нужны эти голоса на выборах. Дон поднял палец. – Да, я знаю, но… Президент ткнула пальцем в сторону Дона. Нет, буквально ткнула ему пальцем в грудь. – Дон, я приняла свое решение. Хватит со мной спорить! Я могу заменить Саймонса, могу заменить Боннера, любого из присутствующих здесь – ты меня понял? Дон сделал шаг назад. Позволил паузе затянуться, а затем опустил взгляд и кивнул. – Да, мэм. Президент повернулась к остальным сопровождающим: – О’кей, господа, на этом все. Мне нужно быть на Борту Номер Один, немедленно. У меня важная встреча. Что-нибудь еще? Заговорила Сара: – Да, мэм, нам очень нужно поговорить насчет билля о налоговой реформе – на нас давит… Президент презрительно отмахнулась. – По моему возвращению. Заговорил кто-то еще: – Распределение энергии влияет на производство, и ребята из телекоммуникационных компаний уже на грани снижения мощностей их дата-центров, так что мы… – Проклятье, Натан, я же им уже говорила – у них более чем достаточно мощностей. Они расходуют электроэнергию, которой хватило бы на миллиард домов… – Миллион. – Иисусе, Натан! Хватит подробностей, слушай меня! У них все те мощности, которые мы им можем дать. Больше не будет. Пусть перестают ныть. Пусть развивают в своих дата-центрах зеленые технологии. А если они не могут нормально делать свою чертову работу, мы назначим других генеральных, которые смогут. Она посмотрела на дверь лимузина. – Я опаздываю на Таос, меня самолет ждет. И она хлопнула ладонями. – Делайте свою работу, люди! Обернулась к Линде: – Сенатор, не желаете ко мне присоединиться? – Благодарю. – ответила Линда, кивая. Они сели в машину. Дверь закрылась, утробно зарычали бензиновые двигатели машин охранения, и кортеж выехал наружу. Президент повернулась к Линде, внезапно озарив все вокруг улыбкой: – Линда, я понимаю, что мы из разных фракций партии… К чему бы это? – О, фракции – не самое важное. – Рада, что ты это сказала. Я с этим согласна и именно об этом хотела с тобой поговорить. Линда улыбнулась в ответ. – Я была очень рада получить ваше сообщение. Чем я могу вам помочь? – Бесконтрольный Рост. Линда изобразила мимолетное недоумение. – Бесконтрольный Рост? Президент снова улыбнулась. На этот раз иначе, но совершенно идеально, соответственно ситуации. Улыбкой, говорящей: «Да ты проказница». – Линда, я знаю об утечках. И я знаю, кто сливает и кому. Линда ощутила, что у нее сходятся брови. Неужели она недооценила эту женщину? – Мэм… Президент положила руку поверх ее руки. – Зови меня просто Темба. Пожалуйста. Линда кивнула. – Темба. Принялась лихорадочно размышлять. Много ли она знает? И сколько из того, что знает президент, знает сама Линда? Глянула в окно. Лимузин проезжал мимо Национального парка имени Вашингтона, выезжая на мост Фредерика Дугласа. Наверное, лучше всего будет играть в открытую. – Темба, мне нужно собрать больше информации. Улыбка померкла, совсем чуть-чуть. – И сколько времени это займет? – Немного. Я уже поручила людям этим заняться. Пауза. Улыбка снова стала шире.