— Нет, — покачала я головой. — Клип она, понимаешь ли, будет здесь снимать! — возмутилась повариха. — А мне на всю эту ораву надо готовить! Ладно бы, какое-то обычное меню, так она заставляет меня пиццу печь и картофель фри жарить! Я такое сроду не готовила. Просто нажарить картошки могу, но фри… Никогда не делала, не стоит и начинать. Алена такую еду не приветствует. Просто пиццу могу испечь, но ведь Лизавета сказала, что «Маргарита» должна быть похожа на «Маргариту», а «Калифорния» на «Калифорнию». Зачем мне вникать в эти тонкости, если хозяева, когда желают пиццу, заказывают ее в пиццерии? Да и было бы для кого готовить! Музыкантишек каких-то никому не известных надо этим кормить! — А с какой стати Елизавета Константиновна собралась снимать клип? — поинтересовалась я. — Или она раньше этим уже занималась? — Понятия не имею, чем она раньше занималась, — фыркнула Надя. — Лизавета сказала, что она хочет помочь сыну своего приятеля раскрутиться. Он главный в этой группе, — пояснила Клавдия. — Для раскрутки им нужен клип, вот она и решила предоставить этот дом для съемок. Представляю, во что они его превратят! Она в прошлом году, когда Дмитрий Борисович с семьей отдыхал в Испании, закатила здесь вечеринку. Я после них три дня дом в порядок приводила, еле успела к приезду хозяина. А во что сад они превратили! Степан, что ты молчишь? — Было дело, — подтвердил садовник. — Все цветники затоптали, даже тот, за которым Алена сама ухаживает. В беседке скамейки переломали, на заднем дворе поленницу дров, которые я для камина припас, опрокинули, и дрова под горку покатились. На газонокосилку втроем залезли и по парку стали гонять… Вроде не молодые люди уже, а вели себя как шкодливые подростки. — Это Лизавета их подучила. Она думала, что мы не успеем до приезда Дмитрия Борисовича навести здесь порядок, и он нас всех уволит, — заговорщицким тоном произнесла Клавдия, глядя в окно. — Все, разбегаемся. Лизавета сюда направляется. Садовник со сторожем скрылись за дверью черного хода, а Клавдия принялась наводить порядок в гостиной. На кухне мы остались вдвоем с Надей. Она предложила мне сварить кофе, и я согласилась. — Значит, так, Клава, — донеслось из гостиной. — Можешь особо не стараться. Я даю тебе выходной. Твои услуги сегодня не понадобятся. — Как выходной? Зачем? — Чем люди в выходной занимаются? Бегают по магазинам, ходят в баню… Чего вылупилась на меня? Я что-то не ясно сказала? — Все ясно. — То-то же! Собирайся в город, можешь и Степана с собой забрать. Сходите в кино, развеетесь. Жду вас завтра. Так, — Андреева зашла на кухню, — Надежда, не вижу, чтобы ты коржи раскатывала! — Рано еще. — Нормально. Ребята подъедут раньше, чем я думала. — Лизавета перевела взгляд на меня, хитровато прищурилась, но никаких указаний мне не дала. — Пойду приведу себя в порядок. Мы с Надей переглянулись и прыснули от смеха, догадываясь, что в понимании Андреевой-старшей есть «порядок». Это сейчас она выглядела как подобает женщине ее возраста и статуса, но ее душа, похоже, яростно сопротивлялась такому образу. — Как ты думаешь, почему Лизавета отослала отсюда Клавдию со Степаном, а меня работой загрузила? — поинтересовалась у меня повариха с плохо скрытым чувством зависти. — Не переживай, завтра у них работы будет не меньше, чем у тебя сегодня. — Мое замечание не смогло приободрить Надежду. — Знаешь, моя тетя прекрасно готовит. Она частенько делает пиццу сама. Хочешь, она даст тебе по телефону несколько советов? — Не откажусь. — Повариха приободрилась. Я достала из кармана смартфон, позвонила своей тетушке и объяснила ей ситуацию. Тетя Мила с радостью согласилась проинструктировать Надежду, как приготовить правильную пиццу и не пережарить картофель фри. Надя вернула мне телефон, и я отправилась на второй этаж. На лестнице мне встретилась Лизавета, она была уже без парика, но все еще в длинном халате, скрывающем ее татуировки. Андреева демонстративно игнорировала меня. Примерно через час приехала машина с музыкальными инструментами. Сторож Геннадий, который дежурил в первый день моего пребывания здесь, помог лысому парню с окладистой бородой, вылезшему из-за руля микроавтобуса, выгрузить ударную установку, синтезатор, гитары, микрофонные стойки, колонки. Разумеется, я присутствовала при этой выгрузке и внимательным образом осматривала каждый предмет. Ничего подозрительного мною обнаружено не было. Бородач, конечно же, не мог не заметить мой интерес к инструментам. — На чем играешь? — спросил он меня. Однажды мама заговорила при отце о том, что было бы неплохо отдать меня в музыкальную школу. — У Жени идеальный слух, — сказала она. — Это хорошо, — одобрительно кивнул отец, — значит, она сможет определять на расстоянии, из какого оружия стреляют. Меньше всего на свете я тогда хотела это определять. Меня вообще оружие не интересовало. Я мечтала стать актрисой, поющей актрисой, чтобы играть в мюзиклах. Иногда, когда не было никого дома, я брала в руки массажную расческу, вставала перед зеркалом и пела все вперемешку — детские песенки, арии из оперетт, песни из кинофильмов, а еще мурчала что-то из репертуара Лайзы Миннелли, именно мурчала, потому что слов толком не знала, но мотивчик запомнила. — Ни на чем, — ответила я. — Я пою. — Понятно, — кивнул бородач и снова сел за руль. — Эй, погоди! — Гена постучал по боковому стеклу, когда тот хлопнул дверцей. — Куда инструмент нести? — Не знаю, оставь пока здесь. — Так дождь может пойти. — Ты прав, старик! Неси все под какой-нибудь навес. Сейчас привезу ребят, будем определяться с натурой. — Микроавтобус дал задний ход. — Что же мне, одному все это таскать? — Геннадий почесал затылок. — Вот если бы на Степана выходной сегодня не свалился, он бы мне помог. Везет же некоторым! — Я помогу, — предложила я, потому что прямо над нами остановилась серая тучка, из которой вот-вот мог хлынуть летний дождь. Мы справились с переносом инструментов на веранду довольно быстро. Тучка за это время куда-то испарилась, и Гена стал сетовать на то, что проделал ненужную работу. Меня же больше интересовало, где Лизавета. С тех пор как мы с ней в последний раз встретились на лестнице, она мне больше на глаза не попадалась. Неужели Андреева затеяла всю эту катавасию, чтобы под шумок смыться? Впрочем, мои подозрения не подтвердились. Она явила себя миру, когда приехали музыканты. До этого, запершись в своей комнате, Елизавета Константиновна приводила себя в порядок. Слегка вьющиеся волосы были выпрямлены, зачесаны назад и густо смазаны гелем для укладки, отчего зеленый цвет выглядел еще сочнее. Накладные верхние ресницы доставали едва не до бровей, придавая уже немолодому лицу некую кукольность. Обтягивающее платье из светло-коричневой кожи без рукавов, едва доходящее до колен, было верхом безумия. Оно обнажало все, что в Лизаветином возрасте стоило закрывать, — морщинистое декольте, дряблые руки и проступающие на ногах вены. Или она думала, что за татуировками все эти возрастные изменения мало заметны? Андреева явно рассчитывала произвести фурор, появившись в гостиной, в которой расположились музыканты, но на нее никто не обратил внимания. Постояв на лестнице в картинной позе, она наконец произнесла: — Ребятки, что такое? Не вижу драйва! — Тетя Лиза, мы как-то иначе представляли себе натуру, — стал излагать свои проблемы парень, на затылке которого был выбрит замысловатый узор. — Мы пропагандируем отказ от комфорта, боремся с засильем вещей, ратуем за хаос и беспорядочность во всех ее проявлениях, но в этих стенах все это будет звучать фальшиво. Ваш дом никак не вписывается в нашу концепцию! Парни закивали, подтверждая, что полностью с этим согласны. — Не вижу никаких проблем, — всплеснула рукой Лизавета. — Вы можете крушить здесь все! Я разрешаю. — Тетя Лиза, зачем же такие жертвы? — Никаких жертв! Вы знаете, кто мой сын? Он — владелец строительной компании! — не без гордости сообщила парням Андреева. — Для него построить новый дом не составит никаких проблем! Мы с Надей едва не поперхнулись, услышав это. Похоже, бабуля окончательно слетела с катушек, решив разом насолить всем родственникам и прислуге, взорвав этот дом под видом продюсерской помощи начинающим музыкантам. Те хоть и пропагандировали отказ от комфорта, но были обескуражены столь щедрым предложением. — А если они согласятся? — Повариха толкнула меня в бок. — Неужели ты это допустишь? Я до конца не верила, что Андреева вот так, без зазрения совести, санкционировала вандализм в доме своего сына. Мне казалось, что она искусно играла у нас с Надей на нервах, зная наперед, что ее «племянничек» не решится на что-то кардинальное. Зато в его глазах и глазах его друзей она будет выглядеть «доброй тетей». Надя толкала и толкала меня в бок, и я вышла из кухни в столовую. — Вот, она поет! — Бородач указал на меня пальцем. — Серьезно? — «племянничек» Лизаветы придирчиво оглядел меня с ног до головы. — Фигурка вроде бы ничего. Раздеться в кадре сможешь? — В смысле? — У нас бэк-вокалистка пропала. Второй день найти ее не можем. Она у нас эксгибиционистка, раздеваться любит. Сюжет клипа именно на раздевании строится. Пожалуй, мы могли бы заменить ее на тебя. Я увидела в зеркале отражение Андреевой, в ее хитрых глазах танцевали чертики. Неужели она заранее знала, что все так обернется? Или даже срежиссировала это, чтобы поиздеваться надо мной? — Это интересное предложение, — сказала я, присаживаясь на подлокотник дивана. — Вы мне общую концепцию расскажите. — Да тут все очень просто, все ненужное должно быть уничтожено. К концу клипа мы все остаемся в чем мать родила. — То есть вы тоже раздеваетесь? — задумчиво произнесла я. — А клип вы собираетесь выложить в интернет? — Естественно, — кивнул племянник. — Знаете, мне близко ваше жизненное кредо, но вы артисты, вы можете таким образом заявить о себе, а моя профессия не позволяет мне обнажаться перед камерой. — А ты здесь кто? — поинтересовался парень, рядом с которым я сидела. Лизавета сделала едва заметный жест рукой, давая понять, чтобы я не называлась ее телохранителем. — Гувернантка, — ответила я. — Да, она занимается воспитанием моей внучки Сонечки. Парни опять стали названивать своей бэк-вокалистке, но та по-прежнему не отвечала на звонки. — Гоша, разве у вас одна песня? Может, на какую-нибудь другую клип снимете? — предложила Лизавета. — Надо подумать. Парни сгрудились в кучку и стали перебирать свои песни. Насколько я могла судить по отдельным строчкам, каждая песня была пропитана декадансом. Упадок нравов они пытались выдать за раскрепощение, сопровождаемое разрушением стен и стереотипов. Обсуждение затянулось, кто-то из парней намекнул на то, что было бы неплохо пожрать, и Надя стала сервировать стол. Именно сервировать! Святая наивность, она думала, что эти парни будут отрезать пиццу ножом и отправлять по маленькому кусочку в рот. Они хватали руками со стола разрезанные на четвертинки «Маргариту» и «Калифорнию», кому что доставалось, и запихивали их в рот, умудряясь при этом не прерывать обсуждения. Когда пицца была съедена, в ход пошла картошка фри, добрая половина была рассыпана на льняную скатерть, на которой проступили жирные пятна, вазочка с соусом упала на пол, один из парней наступил в эту лужицу и разнес следы по гостиной. Хорошо, что Клавдия этого не видела. Парни стали разбредаться по дому, потом по саду. И всех разными тропами привело к пруду. — Это то, что надо! — вдохновенно произнес Гоша. — Расставляем инструменты на фоне этого болота, играем, а тем временем на заднем плане в трясину затягивается все лишнее. Статисты будут кидать вещи в омут. Я думаю, было бы здорово, если бы туда въехал автомобиль и болото постепенно поглотило его. — Я видел, что в гараже полно машин. Если тетя Лиза разрешила дом разрушить, неужели она пожалеет одну-единственную тачку? Гоша, узнай у нее, — вошел в раж парень, наступивший в соус. «Племянничек» Лизаветы стал вертеть головой по сторонам в поисках хозяйки. Еще несколько минут назад она была здесь, потом ей кто-то позвонил, и она отошла в сторонку. Мне было ее видно, а Гоше, который стоял у самого пруда, нет. — Странно, что этот пруд не огорожен, — сказала я Геннадию. — Все-таки у Андреевых дети, мало ли что может произойти… — После того как на глазах Илюшки и Сонечки в омут засосало собаку, они к нему даже близко не подходят. А забор здесь скоро будет, но не глухой, а кованая ограда ручной работы с воротами. Орнамент Алена придумала, с мудреными вензелями. — Геннадий сделал вращательный жест рукой. — Жалко, не успели до этих сумасбродов его установить… Женя, надо что-то делать. Лизавета запросто может разрешить им утопить какой-нибудь автомобиль. А нам с тобой перед Дмитрием ответ держать придется.