— Сможешь это организовать? — Смогу. Я раньше в одной охранной фирме работала, сейчас позвоню туда и попрошу прислать ребят. Я назвала ориентировочную цифру, в которую может обойтись эта услуга в сутки. Лизавета махнула рукой, давая понять, что для нее это самая маленькая из всех возможных проблем. Несколько телефонных звонков, визит к заведующему кардиологическим отделением, и все формальности были улажены. Приехал охранник, я проинструктировала его, после чего мы с Андреевой поехали в офис ЧОПа, чтобы заключить договор и произвести оплату. Обычно его босс не отходил от классического принципа «утром деньги — вечером стулья», но для меня по старой памяти он сделал исключение. Сначала прислал бойца, а потом положил в сейф подписанный договор и пачку денег, которые Лизавета сняла с карточки в банкомате, установленном в вестибюле больницы. * * * — Я сейчас не готова встречаться с Катькой. Поехали к Феликсу! — заявила Андреева, когда мы вышли из охранной фирмы. Я молча села за руль. — Женек, а ты начинаешь меняться к лучшему! Я думала, ты снова станешь меня отговаривать. Может, сама надумала татуировочку набить? — Не надумала. А вас отговаривать не вижу смысла, — самым будничным тоном сказала я, — вы ведь сами наверняка понимаете, что ваш визит в тату-салон вполне прогнозируемый. Вы ведь всегда в стрессовой ситуации его посещаете. — Не поняла, ты хочешь сказать, что Дэн предусмотрел такой поворот событий и ждет меня где-то поблизости от «Живой кожи»? — Лизавета с ходу поняла то, что я хотела до нее донести. — А может, и в самом салоне уже побывал, так что за стерильность инструментов и краски я бы не поручилась. — Ладно, в салон не поедем. Может, все-таки к Катьке? — спросила Андреева скорее себя, чем меня. — Как скажете. — Нет, не сейчас. Поехали домой. — Точно? — спросила я. — Да, мне надо о многом подумать. — Лизавета откинулась на подголовник и закрыла глаза. В салоне «Ленд Крузера» повисла тревожная тишина. Я хотела включить стереосистему, но Андреева вдруг продолжила прерванный рассказ: — Выйдя из лечебницы, я решила отыскать своего сына, хотя бы издалека на него посмотреть. Но Борис вместе с Митей куда-то переехали. Хорошо, что старые друзья от меня не отвернулись, помогли с работой, а потом и с информацией. Так я узнала, что Борис переехал за город, на Ново-Пристанское шоссе, вышел в отставку и занялся строительным бизнесом. — Обычно комитетчики, выходя на пенсию, организовывают охранные фирмы, а тут строительный бизнес. — Борис был неординарным человеком, он мыслил глобально и сволочью тоже был не рядовой. Как я потом узнала, он организовал рейдерский захват «Алмаза» и стал одним из его владельцев, потом постепенно вытеснил всех остальных и стал единолично владеть компанией. Узнав новый адрес, я поехала за город, чтобы увидеть Митю, но охрана заметила, как я пытаюсь перелезть через забор, и задержала меня. Приехал Борис и сказал: если такое еще раз повторится, то я вернусь в психлечебницу и уже никогда оттуда не выйду. — Вы сильно рисковали, когда пытались проникнуть в дом, — с уважением произнесла я. — У меня не было другого выхода. Моя первая попытка провалилась. Какое-то время я не предпринимала никаких усилий, чтобы увидеться с сыном, не то чтобы испугалась, просто не могла придумать, как все сделать по уму, чтобы снова в руки Борисовой охраны не попасться. Потом через знакомых своих друзей я узнала, в какой гимназии учится Митя. Его привозили туда на тонированной машине, охранник провожал его прямо до двери и так же встречал, так что пообщаться с сыном на пути из дома в гимназию тоже не удавалось. И тогда мне пришло в голову устроиться на работу в ту гимназию. — Кем? — Мне было все равно кем, но самым оптимальным вариантом для меня было бы стать учителем музыки. Что смотришь на меня? Я по образованию дирижер народного хора. Да, представь себе, я областное художественное училище окончила. Так что вполне могла рассчитывать на ставку учителя музыки, но на следующий год появилась только одна вакансия — завхоза, меня на нее не взяли, им мужчина нужен был. И только еще через год я смогла устроиться туда уборщицей. Мы сразу с Митей подружились, я угощала его конфетами, а он на Восьмое марта подарил мне букет тюльпанов. — Дмитрий не знал, что вы его мать? — Нет. Поначалу я хотела сказать ему об этом, но никак не могла собраться с духом. А потом поняла, что это ни к чему хорошему не приведет. Так я могла почти каждый день сына видеть, конечно, кроме выходных и каникул. А если бы заявила о себе, Митя наверняка рассказал бы об этом отцу, и он перевел бы его в другую школу. Полтора года я проработала в гимназии, а потом в холле неожиданно столкнулась с Борисом. Он зачем-то приходил к директрисе. Мой бывший сделал вид, что не узнал меня, но на следующий день меня обвинили в краже куртки из гардероба и, чтобы не раздувать скандал в элитной гимназии, попросили написать заявление на увольнение. Ясно было, что все это произошло с подачи Бориса. — Лизавета замолчала, уставившись в лобовое стекло. — Что-то мне подсказывает, вы на этом не успокоились, — подстегнула я свою пассажирку к дальнейшим откровениям. — Разумеется, я не могла успокоиться! — Андреева мгновенно вышла из состояния глубокой задумчивости. — Я узнала номер его служебного телефона. Мне ответила секретарша, я назвала фамилию одной чиновницы, которая постоянно мелькала по местному телевидению, и попросила соединить меня с Борисом Ильичом. Этот трюк сработал. Вскоре я услышала его голос и потребовала разрешить мне видеться с сыном, в противном случае пообещала, что все газеты напишут о том, как он со мной поступил. Борис сказал мне на удивление спокойным тоном, что я для Мити умерла, а газетная шумиха, если мне вдруг удастся ее организовать, ударит прежде всего по нашему сыну, у которого тогда был сложный переходный возраст. И если я желаю Мите добра, говорил Борис, то не должна травмировать его неокрепшую психику. Тот разговор стал переломным в моей судьбе, благодаря ему я познакомилась с Николасом. — Это как? — Николас — старший сводный брат Бориса. Их отец Илья Петрович закрутил роман с будущей матерью Бориса, еще будучи женатым на литовке. Та узнала об этой связи, подала на развод и после него вернулась к родителям в Вильнюс. Общению Ильи с сыном она не препятствовала. Тот приезжал к Николасу, иногда забирал его к себе в Тарасов. В детстве мальчики виделись довольно часто, но после смерти их отца общение прекратилось. Прошло много лет, Николас, будучи в командировке в Москве, увидел по телевизору передачу про «Алмаз», которым руководил его брат, и ему стукнуло в голову возобновить родственные связи. — Лизавета усмехнулась чему-то только ей одной известному. — Он приехал в Тарасов и пришел к нему в офис «Алмаза». Борис встретил его холодно, сразу дав понять, что не горит желанием поддерживать отношения. Как раз в то время, когда Николас находился в его кабинете, я туда и позвонила. Наверное, оттого Борис и разговаривал со мной относительно спокойным тоном, что был не один. Николас потом сказал мне, что он хоть и делал вид, что не прислушивается к разговору, на самом деле заинтересовался его содержанием. Ему захотелось встретиться со мной, поговорить, чтобы узнать побольше о своем сводном брате. — Как же он вас нашел? — Узнал мой номер телефона у секретарши — в приемной стоял аппарат с определителем. Если быть точнее, то это был номер Дворца культуры, в котором я вела вокальный кружок. Николас позвонил туда, узнал, что это за учреждение, и приехал в ДК. Нашел он меня по фамилии. Она ведь у нас одна, я сознательно не стала возвращать свою девичью после развода, ведь Митя тоже Андреев. Так вот, рассказала я Николасу все о своей недолгой семейной жизни, о разводе, лишении родительских прав, принудительном лечении в психбольнице и об увольнении из гимназии по навету. Николас, этот борец за справедливость, — Лизавета снова саркастически усмехнулась, — не нашел ничего лучшего, как на следующий день снова заявиться в офис «Алмаза» и дать Борису в морду. Если быть точнее, то это произошло не в самом офисе, его туда не пустили. Николас дождался, когда Борис выйдет вечером из здания, и сделал это прямо на глазах у Мити, который сидел в служебной машине, и под камерами видеонаблюдения. Борис упал, ударился головой о ступени, из носа хлынула кровь. Подбежала охрана, скрутила Николаса, вызвала полицию. Против Николаса было возбуждено уголовное дело. Ему дали три года колонии. Он тогда еще был гражданином Литвы, но отбывал срок в России. Мы переписывались, но на свидания я к нему не ездила. По существу, Николас был для меня посторонним человеком, который вступился за меня, но сделал это только себе во вред. — Понимаю. — Когда Николас освободился, он пришел ко мне и сказал, что хочет остаться в России. Я не сразу поняла, что дело во мне. Более того, у меня был на тот момент мужчина, с которым мы вместе жили. Николас стал меня завоевывать, и ему это удалось. Мы с ним поженились, он поменял гражданство, но сначала съездил в Вильнюс, продал там свою квартиру. Я тоже продала однушку, которая мне досталась от родителей, и мы купили трешку в том самом доме, где Николас и сейчас живет. Митю я почти не видела, после школы он учился сначала в Москве, потом в Лондоне. Информацию о том, что Борис умер, мы с Николасом пропустили, потому что ездили на рок-фестиваль. Однажды раздался звонок в дверь, я открыла ее — передо мной стоял мой взрослый сын, копия своего отца. — Как он вас нашел? — для порядка спросила я, хотя в общих чертах знала об этом от Клавдии. — После смерти отца, который умер от оторвавшегося тромба, Митя стал разбирать бумаги, нашел свидетельство о нашем разводе, еще какие-то документы, по которым он понял, что я жива. Когда сын шел ко мне, он еще не знал, как я выгляжу. Митя сразу меня узнал, в смысле, ту уборщицу из гимназии, в которой он учился, хоть и прошло больше десяти лет. Мы обнялись, это была очень трогательная сцена. Но потом в прихожую вышел Николас. Его Митя тоже узнал, для него родной дядька был посторонним мужиком, который чуть не убил его отца. — Как у вас все переплелось, — вставила я в образовавшуюся паузу. — Да, так и было, но постепенно клубок стал распутываться. Сын принял меня такой, какая я есть, познакомил со своей семьей и стал настаивать на том, чтобы я переехала к нему. А вот с Николасом у него отношения так и не заладились, хоть я и объяснила Мите, что тогда произошло и почему его дядька так поступил. Николас тоже хорош, иногда он бывает таким упертым, что даже я ничего не могу с ним сделать. Вот как сейчас он наотрез отказался лечиться в частной клинике, так и тогда он не захотел налаживать отношения со своим племянником. Николас смотрел на него и видел Бориса, внешне они действительно очень похожи. Однако он не препятствовал тому, чтобы я встречалась с Митей, а потом и переехала к нему. Он понимал, что я должна быть рядом с сыном и внуками, чтобы наверстать упущенное. — Это очень благородно со стороны Николаса. — Не стоит его идеализировать. Скажу тебе, Женя, честно, мой второй брак тоже не простой. Мы с Николасом не можем подолгу находиться вместе, начинаем скандалить из-за всяких пустяков и друг без друга тоже не можем. Гостевой брак стал нашим спасением. Я переехала за город, но при любой возможности приезжала к Николасу. Вот теперь ты, Женя, знаешь о моей личной жизни практически все. А я, заметь, совершенно ничего не знаю о твоей. По-твоему, это нормально? — Кое-что вы знаете. Я имею в виду Ворошиловку. — Я коротенько рассказала Елизавете Константиновне про своего отца и его методы воспитания, а потом мы доехали до места, так что мне не пришлось лавировать между правдой и вымыслом, рассказывая о засекреченном периоде моей жизни. Глава 16 Я сидела в мягкой груше, смотрела на колышущихся от легкого сквозняка ангелочков, подвешенных к потолку, и пыталась предугадать, каким будет следующий шаг мстителя. Ко мне заглянула Лизавета. — Я сейчас пересматривала клип, который мы здесь снимали. С первого раза я не обратила на это внимания. Пойдем, тебе надо обязательно посмотреть его! — Андреева бросила клич и сразу же направилась к себе, уверенная, что я непременно последую за ней. Эта женщина не переставала меня удивлять. Любая другая закрылась бы на десять замков, напилась бы валерьяновых капель или чего покрепче, но все равно продолжала бы вздрагивать от каждого шороха. Лизавета с головой окунулась в свою продюсерскую деятельность. Пожалуй, это был не самый плохой вариант, как отвлечься от мрачных дум. — Садись и внимательно пересмотри клип, — попросила Елизавета Константиновна, усаживая меня за свой ноутбук. Я уставилась на экран, но ничего нового для себя не увидела. — Неужели ты ничего не заметила? — Нет. — Смотри еще раз сначала, — настаивала Андреева, и меня это стало немного раздражать. Я смотрела на экран и думала о том, что если бы у меня было больше времени на подготовку, то спецэффекты могли получиться намного круче. И вдруг мне в глаза бросилось то, на что я раньше не обращала никакого внимания. Когда набираешь русский текст, то сознание игнорирует латинские буквы, чтобы перейти на них, надо не только переключить регистр на клавиатуре, но и в своем мозгу. До сего момента я смотрела видеоклип с точки зрения человека, который сыграл определенную роль в его создании. Лизавета стояла у меня за спиной и капала мне на мозги, приговаривая: — Женя, смотри! Разуй глаза! Ты что, слепая? Ей удалось-таки переключить «кнопку» в моем мозгу, и я стала рассматривать то, на что раньше не обращала внимания. — Так. — Я отмотала запись назад на несколько секунд. В зареве вспышки на другом краю пруда обозначилась человеческая фигура. В этом не было ничего странного. Кто-то из соседей вполне мог заинтересоваться происходящим в андреевской усадьбе. Не каждый день увидишь, как репетируют и снимают клип рок-музыканты. Но лазерные лучи, периодически исходящие с той стороны пруда, наталкивали на мысль о том, что за нами наблюдал не кто иной, как мститель. За сутки до этого кто-то ослепил Алексея Кострицына лазерным лучом, спровоцировав аварию. — Что скажешь? — спросила Елизавета Константиновна. — Я надеялась, что он не знает сюда дорогу, считая, что вы живете с Николасом. Кто ваши соседи с той стороны? — Бизнесмены Аристовы. Это их второй дом, они не живут здесь постоянно, летом бывают чаще, зимой — реже. Женя, как ты думаешь, что он приготовил для меня? Я молчала, хотя у меня появились кое-какие соображения на этот счет. Мне не хотелось пугать свою клиентку, но будь я на месте мстителя, то не обошла бы вниманием пруд. Все его жертвы находили или должны были найти свою смерть ниже уровня земли. Алиев умер в больнице, но еще неизвестно, что спровоцировало у него сердечный приступ и откуда его туда привезли. В комнату постучали. — Да-да! — крикнула ее хозяйка. — Елизавета Константиновна, — обратилась к ней Клавдия, — я пришла сказать, что вам доставили посылку. — Но я ничего не заказывала, — возразила Андреева. — Ничего не принимать! — скомандовала я. — Гена ее уже принял и в накладной расписался. — Возможно, Алена что-то перед отъездом заказала, — предположила Лизавета, — она не вылезала из интернет-магазинов. — Геннадий сказал, что посылка именно вам адресована. — А почему этот болван у меня не спросил, заказывала я что-то или нет? — Побоялся. Вы в прошлый раз отругали его за то, что он вас подобным вопросом побеспокоил, — робко прояснила ситуацию домработница. — Было такое, — подтвердила Лизавета и выжидающе уставилась на меня. — Я пойду проверю, что там. Сначала я зашла в свою комнату и взяла чемоданчик со «шпионскими прибамбасами», как их называла моя тетушка Мила, затем направилась в будку сторожа, где, по словам Клавдии, лежала посылка. Домработница из любопытства последовала за мной, по пути к ней присоединились Надя и Степан.