Эпилог Воскресенье, 22 февраля 2009 года Я иду по Мэрилбоун-Хай-стрит, и не в мечтах, как часто делаю, а в реальности, чтобы встретиться с женщиной, которую никогда прежде не видела. У меня в руке пакет, я держу его так крепко, словно в нем драгоценности. «Я мечтала, что однажды отдам Моник пальто…» Я прохожу мимо магазина, где продают ленты и отделку. «…можете мне поверить, мечтаю до сих пор». Когда Лена позвонила и сообщила, что ее отель находится в центре Мэрилбоуна, у меня екнуло сердце. «Я нашла прекрасное маленькое кафе рядом с книжным магазином, — сказала она. — И подумала, что мы можем встретиться в нем — оно называется «Амичи». Вам это удобно?» И я собралась было сказать, что с большим удовольствием пошла бы куда-нибудь еще, поскольку это кафе вызывает у меня болезненные воспоминания, но внезапно передумала. В последний раз, когда я была в этом кафе, случилось нечто печальное. Зато теперь здесь произойдет радостное событие… Я толкаю дверь, и владелец кафе Карло замечает меня и приветственно машет рукой. Стройная, хорошо одетая женщина пятидесяти лет встает из-за столика, направляется ко мне и неуверенно улыбается. — Фиби? — Лена, — тепло говорю я. Мы пожимаем друг другу руки, и я отмечаю ее живое лицо, высокие скулы и темные волосы. — Вы похожи на свою маму. — Но откуда вы знаете? — удивляется она. — Сейчас поймете, — говорю я. Беру кофе, перебрасываясь несколькими словами с Карло, и несу чашки к столику. С мягким калифорнийским акцентом Лена рассказывает о своей поездке в Лондон на свадьбу старинной подруги, которая состоится завтра в регистрационном отделе Мэрилбоуна. Она говорит, что предвкушает это событие, хотя еще не отошла от перелета. Теперь, покончив с любезностями, мы подходим к цели нашей встречи. Я открываю пакет и вручаю Лене пальто, историю которого она в основном знает. Она теребит небесно-синюю ткань, гладит шерстяной ворс, шелковую подкладку и прекрасные ручные швы. — Оно такое красивое. Значит, мама Терезы сшила его… — Лена смотрит на меня с удивленной улыбкой. — Она была хорошей портнихой. — Да. Пальто сшито великолепно. Лена гладит воротник. — Но как странно думать, что Тереза никогда не расставалась с мыслью отдать его моей маме. «Я хранила его шестьдесят пять лет и буду хранить до самой своей смерти». — Она просто хотела сдержать свое обещание, — поясняю я. — А теперь, в каком-то смысле, сделала это. Лицо Лены окутывает печаль. — Бедная девочка — она не знала, что происходило все эти годы. И не могла успокоиться… до самого конца. Потягивая кофе, я рассказываю Лене о случившемся, о том, как Тереза расстраивалась из-за фатального вечера, проведенного с Жан-Люком, как не могла простить себе, что сообщила ему о месте, где пряталась Моник. — Мою маму в любом случае нашли бы, — вздыхает Лена, опуская чашку. — Она всегда говорила, что было так трудно находиться в том амбаре в тишине и одиночестве все дни напролет — она пыталась успокоиться, вспоминая песни, которые пела ей мама, — и для нее стало почти облегчением, когда ее обнаружили. Конечно, она понятия не имела о том, что ее ждет, — мрачно добавляет Лена. — Ей очень повезло, — бормочу я. — Да. — Лена смотрит на кофе, погрузившись на несколько мгновений в свои мысли. — То, что мама выжила, было… чудом. Чудом стало и мое появление на свет — я никогда не забываю об этом. И часто думаю о том молодом немецком офицере, который спас ее. Потом я даю Лене пухлый конверт. Она открывает его и достает ожерелье. — Какое красивое, — подносит она его к свету, перебирая стеклянные бусины. — Мама никогда не упоминала о нем. — И смотрит на меня. — Какое отношение оно имеет к этой истории? Объясняя это, я представляю, как Тереза в отчаянии ищет бусины в соломе. Она, должно быть, нашла их все. — Я думаю, застежка в хорошем состоянии, — замечаю я, когда Лена расстегивает ожерелье. — Тереза говорила, что починила ее несколько лет назад. — Лена надевает ожерелье, и бусины мерцают на ее черном свитере. — А это последнее. — Я отдаю ей конверт с краями цвета охры. Лена вынимает фотографию, изучает море лиц, а потом ее палец останавливается на Моник. — Так вот откуда вам известно, как выглядела моя мама. Я киваю. — А это Тереза стоит рядом с ней. — Потом я показываю на Жан-Люка, и лицо Лены затуманивается. — Мама испытывала горечь по отношению к этому мальчику. Она так и не смогла пережить, что школьный приятель предал ее. — Тогда я рассказываю Лене о благородном поступке Жан-Люка, который он совершил десять лет спустя. — Она удивленно качает головой. — Как бы мне хотелось, чтобы мама знала об этом. Но она оборвала всякую связь с Рошемаром, хотя и говорила, что часто вспоминает свой дом. Ей казалось, будто она бежит по нему, ищет родителей и братьев и зовет хоть кого-то на помощь. Я чувствую, как по телу пробегает дрожь. — Ну… — Лена бережно складывает пальто. — Я буду беречь его, Фиби, а в должное время передам своей дочери Моник. Сейчас ей двадцать шесть — когда мама умерла, ей было всего четыре года. Она помнит ее и иногда спрашивает меня о ее жизни, и это пальто поможет ей узнать мамину историю. Я беру бумажную салфетку. На ней напечатано «Амичи». — Ей поможет в этом кое-что еще. — И я рассказываю Лене об Анни и ее пьесе. Лицо Лены светлеет. — Это замечательно! Значит, ее написала ваша подруга? Я думаю, как сильно полюбила Анни за те шесть месяцев, что мы вместе. — Да. Она моя хорошая подруга. — Я постараюсь приехать и посмотреть пьесу, — обещает Лена. — Вместе с Моник — мы сделаем это, если сможем. А теперь… — Она осторожно кладет пальто и фотографию в свою сумку. — Было так славно повидать вас, Фиби. Спасибо вам. — Я была рада познакомиться с вами, — отвечаю я. Мы встаем. — Ну… что-нибудь еще? — спрашивает Лена. — Нет, — улыбаюсь я. — Больше ничего. Мы прощаемся и договариваемся поддерживать связь. Когда я ухожу, звонит мой мобильный. Это Дэн. Изабел Уолф ДЕЛО В СТИЛЕ ВИНТАЖ Книга, которая вошла в списки бестселлеров десяти стран! Книга о любви и надежде, тайнах прошлого — и попытках найти свое место в нашем мире… Необычная история связала двух очень разных женщин — молодую хозяйку магазина винтажной одежды Фиби Свифт и ее пожилую клиентку Терезу Белл. Эта дама обращается к Фиби с неожиданной просьбой — узнать хоть что-нибудь о судьбе девочки, которой она когда-то подарила свое пальто. Девочка исчезла. Что же с ней сталось? Заинтересованная Фиби начинает расследование и даже не подозревает, что ей предстоит не только раскрыть чужие тайны, но и найти собственное счастье. Необычайно позитивная, теплая, очаровательная книга. Я в восторге! Софи Кинселла Изабел Уолф знает, как сыграть на самых чувствительных струнах женского сердца! «Hello!»