— Вот этот похож на одного типа. — Наконец выдал он, оставив жирный отпечаток на портрете европейца. Тобинс брезгливо поморщился, и отобрав рисунки, снова спрятал их в папку. — Кто такой? — Да я почем знаю. Крутился у конюшен лорда Честерфилда, хотел купить Раннюю Незабудку. Каков наглец, лучшая скаковая кобыла королевства, а он на нее ручки свои накладывает. С конюхом долго спорил, с Альфредом, так Альфред, тебе, Тобинс, про него больше скажет. Стивенсон снова пыхнул трубкой, давая понять, что разговор закончен. Конюх Альберт, тощий малый лет сорока, с длинными руками и чахлой растительностью на лице, оказался ровно там, где хорошему конюху и положено быть, в день заезда. Он надрываясь, с пеной у рта, и иногда переходя на визг, тряс за лацканы жокейской куртки невзрачного коротышку. Коротышка верещал, будто кошка, который колесом наехали на хвост, но попыток отбиться не предпринимал. — А вам какого черта тут надо, милейший? — Зашипел Альфред при появлении инспектора. — Да так, решил зайти на огонек. — Тобинс дружелюбно улыбнулся, показывая свой номерной жетон. — Господин полисмен. — Взвыл жокей. — Ну вы-то ему скажите, что руки-то распускать нельзя. Он со мной, как с вещью обращается, как с швалью из колоний, а я англичанин, сэр, мои предки жили на островах с незапамятных времен… — Что стряслось? Конюх в бессилии опустил руки. — Сэр, я даже не знаю, что сказать, сэр. — А вы попытайтесь. — Лошадь сэр, Ранняя Незабудка… — Что лошадь? — Лошадь пропала. — Как это пропала? — Да так, сэр. Я час назад был тут. Этот наглец Брукхаймер, мерзкий карлик, которому лорд Честерфилд поручил нашу красавицу, сидел тут и похмелялся после вчерашнего. Я отлучился на час, чтобы решить некоторые личные вопросы. Да я же не обязан быть тут, когда вокруг столько слуг! — Уймитесь. — Грубо оборвал Джек конюха. — Лошадь не иголка, найдется. Вот вы лучше скажите, видели ли вы этих господ? Бросив взгляд на потрет крючконосого, Альфред побагровел, будто спелый томат. — Как же не видел, видел. Этот джентльмен представился Гари Кондором, американцем. Будто бы он недавно прибыл, и желает приобрести нашу красавицу. Деньги предлагал, сэр. Двести тысяч фунтов. Я его буквально выставил прочь, рекомендовав обратиться к хозяину лошади. — Значит этот джентльмен представился американцем? — Нет сэр, он был американцем. Акцент, сэр. Эти американцы беспардонно комкают слова. Слушать их, смерти подобно. — Как он был одет? — Ну как. — Конюх замялся. — Обычно, сэр. Дорогой костюм, котелок, трость в руке, знаете, такая, с набалдашником… — Из слоновьей кости? — Да, сэр. Как вы узнали? — Это не имеет сейчас ни малейшего значения. — Тобинс довольно кивнул. — И больше ничего примечательного? — Он был загорелый, сэр. Очень загорелый, но странно, нижняя часть лица у него казалась бледнее, чем лоб. Тобинс вышел из конюшни и подозвал О’Брайена. — Гони в управление, парень. Там найди всех свободных полисменов, и пусть прочешут доки, на предмет неучтенных грузов. — Что надо искать инспектор? — Лошадь. Скаковая, лет трех. Черная, с белым пятном на груди. Кличка — Ранняя Незабудка. — Все, сэр? — Рыжий полисмен щелкнул каблуками и уже вознамерился бежать к выходу, но был пойман Джеком за рукав. — Пошли кого-нибудь к дворецкому лорда Честерфилда. Пусть предоставит портреты всех домочадцев и старших клерков мужского пола, особенно бывших военных и тех, кто служил в Индии или бывал там по делам. Как получишь портреты, несись со всех ног на телеграф и дай телеграмму нашим уполномоченным в Калькутту, Бомбей, Бангалор, и Чиннаи, а также в Дели, с пометкой «крайняя важность, срочно и безотлагательно», за именем нашего доброго друга Пеля. Вот ее текст. — Все, сэр? — Вот теперь все, а я пока наведаюсь к нашему стряпчему, Шеленбергу. Шеленберг встретил инспектора приветливо, хоть и выглядел также холодно и высокомерно, как и при первой встрече. Жил стряпчий в Сент-Джеймсе, так что Джек решил немного прогуляться пешком. Войдя в прихожую, инспектор показал документы лакею, и тот быстро провел его в приемную, где он и дождался юриста. — Не хотите ли выпить, милейший Тобинс? — Растягивая слова произнес Шеленберг. Графин на каминной полке, посверкивая своими гранями, был наполнен чем-то красновато-темным и тягучим. Инспектор отказался. — Я на службе, сэр, и отниму у вас совсем немного времени. Шеленберг пожал плечами. — В каком состоянии сейчас находятся дела сэра Честерфилда? Юрист недовольно покачал головой. — Инспектор, какое это имеет отношение к расследованию? — Самое прямое. — Голос Джека был спокоен и холоден, как сердце престарелой компаньонки. — Вы помните, что лорд настоятельно просил помогать следствию, если я буду задавать даже самые неудобные вопросы. Шеленберг вдруг развел руками. — Как скажете, инспектор. Мое дело маленькое. Я только верный слуга, и не более того. Могу сказать следующее. Дела лорда не так хороши. Его индийская компания на грани банкротства, предприятия в Англии и Бомбее тоже не в лучшем состоянии. Американские предприниматели выбрасывают на рынок товары и услуги, такие дешевые, что клиент невольно начинает поглядывать в их сторону. Да и на континенте начали что-то предпринимать. — Лорд Честерфилд знает об этом? — Конечно. Он весь в долгах. Он серьезно сократил траты на домашних, его младшая сестра, леди Матильда, ранее получавшая три тысячи фунтов в месяц, вынуждена существовать на двадцать тысяч в год. Сумма и так была не малая. Любая девушка на выданье, имея годовое содержание в двадцать тысяч фунтов, могла бы считаться завидной невестой и приманкой для охотников за приданным и аферистов всех мастей. То, как это сказал Шеленберг, Джека удивило и разозлило. Он экономил каждый пенни, ютясь в меблированных комнатах в Хакнее, следил за чистотой и целостностью своей одежды, торговался на рынках, у мясника, зеленщика и булочника. Та сумма которая была положена леди Честерфилд, могла покрыть его расходы с троицей, и оставить еще прилично фунтов на веселую жизнь. — Что грозит лорду Честерфилду, если кредиторы решат напомнить ему о долговых векселях? — Ох, это исключено, инспектор. — Шеленберг иронично усмехнулся. — Мой хозяин слишком сильная фигура, он вхож в свет, дружил с ныне покойным Эдуардом Седьмым, теперь раз в месяц играет в покер с его величеством Георгом Пятым, в карточном клубе Элегия. Требования могут быть предъявлены, но коснутся только чести. Продав свои индийские предприятия, некоторые алмазные шахты и пару предприятий на островах, лорд сократит расходы, но сможет покрыть векселя. Это не смертельно, вы уж мне поверьте. Я, инспектор, много банкротов повидал на своем веку. — Кто бы сомневался. — В глазах Джека мелькнула озорная иска. — Что это значит? — Насупился стряпчий. — На что вы намекаете, инспектор? Я дипломированный специалист. Мы прибыли в Англию еще в сорок третьем, и я успел, позволю заметить, закончить Оксфорд, где на курсе был четвертым, четвертым, милейший. Я стажировался в Индии, на континенте, даже побывал в Америке, где прошел семинар в Гарвардском университете у светил юриспруденции. Я знаю, что и как мне говорить, и когда я произношу, что видел немало банкротств, я имею ввиду только то что произнес. Ни словом больше, ни словом меньше. Джек вышел от Шеленберга, в приподнятом настроении. Наконец картинка в его голове складывалась, и оставалось только одно, понять каким образом к этому делу, коварному и необычному, причастно исчезновение лучшей скаковой лошади Честерфилда, Ранней Незабудки. Но и это вскорости решилось. — О’Брайен, черт возьми. Что вы тут делаете? Щеки констебля пылали, он тяжело дышал, промакивая пот на лбу одной рукой и придерживая под мышкой шлем, другой. Вид у него был усталый, но довольный. — Нашли сэр, инспектор. — Что нашли? — Да лошадь, ту самую. Обыскали порт, грузовые доки, потом пошли по пристани, и обнаружили ее, красавицу, а с ней паренька. Весь в саже, в обносках, носа не поднимает. Буркнул только, что ему дали фунт, чтобы он присматривал за животным, пока его не погрузят на борт. — Вы задержали мальчишку? — Конечно, сэр. Отвез его в отделение у порта, приказал держать до особого распоряжения. Я ведь правильно сделал? — Да, О’Брайен. Ты получил запросы, о которых я тебя просил? — Да, сэр. Вот эти телеграммы. Джек принял послания, и бегло прочитав их, довольно улыбнулся. — Позвони в участок, где держат паренька, и прикажи, чтобы привезли его завтра, в поместье лорда Честерфилда, ровно в два часа. — Зачем, сэр? — Затем, О’Брайен. Если все сделаешь как я скажу, тебе светят сержантские нашивки. Теперь же слушай, и запоминай. Сначала ты пойдешь к Одноглазому…