Я хмыкнул: — Ну, я бы не удивился. Вера никогда не была ангелом. Впрочем, было время, я тоже был ею увлечен, так что можете считать меня товарищем по несчастью. — Я нашел в кармане сигареты, закурил сам и предложил своим собеседникам. Мы затянулись, и я продолжил: — Однако, возвращаясь к теме нашей встречи, хочу сказать, что саму Веру не видел к моменту ее гибели уже года три, а в прошлом феврале даже не был в стране. Так что, боюсь, не смогу быть вам ничем полезным. Соколов и парень переглянулись, и Максим протянул мне небольшую папку с документами. Я открыл ее и подумал, что не надо было ввязываться в эту беседу. Там были документы, которые Вера тогда передавала мне, и которые я вернул ей, отказавшись платить. Я совершенно равнодушно просмотрел документы и фото и пожал плечами: — Я все это уже видел. Вы их нашли у Веры? Что же раньше не показали следователю? Максим сказал: — Дело в том, что мы сами нашли их только недавно. Там, в пакете, еще диск с фотографиями, можете оставить все себе. Я не думаю, что для кого-то, кроме вас, это представляет интерес. Я с интересом посмотрел на него: — Зря. Если отдать эти документы следователю, то у него появится еще один подозреваемый по делу. Сергей Шумилов вынул из пакета еще один документ. Это было последнее письмо Веры ко мне, вернее, ее записка, которую я нашел в пакете с фотографиями и документами. Я бегло глянул на нее и пожал плечами: — Я вернул ей эту записку тогда же, вместе с документами. Я любил Леру по-настоящему, и не хотел, чтобы между нами стояла ложь или умалчивание. Я сам показал ей эти документы. Она просмотрела их, а снимки даже не стала брать в руки, и сказала, что верит мне и знает, если я так поступил тогда, значит, это было правильно. Платить Вере я отказался, а документы и записку в одном пакете вернул через курьера. Примерно через месяц после этого у меня состоялся крупный разговор с отцом Леры, он обвинял меня в пособничестве бандитам, участии в денежных махинациях при восстановительных строительных работах. Обвинил меня даже в гибели своего сына. Я понял, что Вера выполнила свою угрозу, отправила ему часть документов. Я не стал ни оправдываться, ни переубеждать его. Лера верила мне, все остальное для меня не было важно. Сергей внимательно глянул на меня и медленно сказал: — Записку нашли в моем сейфе на работе. И, конечно, решили, что она адресована мне. Я ее не только не получал, но и не видел никогда. Я кивнул. Внезапно девушка шагнула вперед, положила руку мне на рукав и встревожено сказала: — Кажется, вас ищут. Я оглянулся и увидел, что от подъезда к нам спешит молоденький врач. Сердце глухо ухнуло и забилось где-то у горла. Я решил, что Лера… Наверное, у меня было ужасное лицо, потому что спутница Шумилова подняла руку и перекрестила меня. От стука крови в ушах я едва понял то, что говорит мне врач: — Меня послал Лев Николаевич, он просил предупредить, что у больной Ивановской посетители, о которых он вас предупреждал. Я отвернулся от него и, уже не заботясь о том, что обо мне подумают, набрал в руки снег и растер лицо до боли. Стало чуть легче, и я оглянулся на своих собеседников. Девушка со слегка побледневшим лицом вцепилась в рукав Шумилова, и он одной рукой притянул ее к себе. Максим сказал: — Простите, мы не будем вас больше задерживать. Отряхнув снег с обшлагов, я сам остановил их: — Подождите. — И, недовольно морщась, предложил: — Если надо, я подтвержу, что эта записка адресована мне. Шумилов глянул на меня, отрицательно помотал головой и сказал: — Если честно, я просто хотел знать, имеете ли вы отношение к гибели Веры. Я наклонил голову и исподлобья посмотрел на него. — Ну и как, узнал? Я ведь мог и обмануть. Его спутница шагнула вперед и твердо сказала: — Я посмотрела на вас, и не верю, что вы могли заказать убийство женщины, пусть даже и бывшей любовницы. Простите, что мы побеспокоили вас. Спасибо за ваше предложение, мы попробуем справиться сами. — Она замялась, оглянулась на своих спутников, и продолжила: — Я хотела еще спросить у вас, не знакома ли вам фамилия Решетников, Антон Решетников? Я подумал и пожал плечами. — Не припомню. А в связи с чем эта фамилия всплыла? Девушка пояснила: — Вера звонила ему на трубку в свой последний вечер. Я подумал еще, но никого похожего вспомнить не мог. — Нет, я не был с ним знаком. Она на секунду запнулась, а потом все-таки спросила: — А фамилия Алексея Нефедова, или Виктора Резника вам знакома? Я удивился: — А эти тут каким боком? — и пояснил: — Ребята держали при каком-то фонде контору по оказанию разнообразных услуг. Например, курьерские услуги по транспортировке денег и документов, инкассаторские, охранные. Боюсь, что не всегда и не все они делали в рамках закона, но их уважали, и я сам часто пользовался услугами их фирмы. Девушка спросила: — В тот раз документы тоже привозили через них? Я подумал и честно сказал: — Утверждать это я не берусь. Просто не помню. Если бы я тогда знал, что это так важно… А как вы вышли на них? Шумилов рассказал мне историю с джипом, и я коротко хохотнул: — История вполне в их духе. За это их работа всегда ценилась и хорошо оплачивалась: лаконично, остроумно и хрен поймешь, как они этого добиваются. Я развел руками: — Ну, что ж, если других вопросов у вас ко мне нет, мы можем проститься. Навряд ли мы еще когда-нибудь встретимся. Честно скажу, когда понял, что вы хотите говорить о Вере, хотел вас сначала послать подальше. Но потом я был с вами совершенно откровенен, и не жалею об этом. Они уже повернулись, чтобы уйти, и я, неожиданно для себя, сказал Шумилову: — Бросил бы ты копаться во всем этом. Ненароком откопаешь то, чему сам не обрадуешься. Врагов у Веры всегда хватало. О покойниках плохо не говорят, но она любила побаловаться шантажом, и кому-то просто надоело терпеть ее выходки. Неожиданно девушка с сочувствием посмотрела на Сергея и взяла его за руку. Он вздохнул, глянул на меня и сказал: — Тот, кто убил Веру, очень близок ко мне. Я всегда считал семью самым главным в моей жизни. Если я чего-то добился, то это благодаря родителям, если я сделал что-то по-настоящему важное и значимое для меня, то это потому, что я хотел быть достойным своей семьи. И теперь я дойду до конца, иначе у меня навсегда останутся сомнения, которые не позволят мне быть со всеми прежним, таким, как раньше. Так что за совет спасибо, но я все-таки буду продолжать поиски. Глава 19 Максим Соколов Расставшись с генералом, депутатом, а теперь, оказалось, и просто очень несчастным человеком, мы подошли к моему джипу, стоявшему рядом с машиной Ивановского. Ребята из его охраны молчаливо проводили нас взглядами. Сергей усадил Стасю, и сам уселся на сидение рядом. Также молча, мы выехали со стоянки. Я глянул на Сергея: — Теперь на очереди Антон Решетников. Куда ехать? Он назвал адрес. В принципе, это не очень далеко отсюда. Я перестроился и влился в общее движение. Несмотря на выходные, машин на улицах было много, движение отнимало все мое внимание. Некоторое время спустя мы с Сергеем, видимо одновременно, подумали, что давно не слышали Стасю, и оглянулись на заднее сиденье. Она тихо плакала, забившись в угол. Сергей внимательно посмотрел на нее и спросил: — Это по конкретному поводу или от общей несправедливости жизни? Стася сердито глянула на нас, вытерла покрасневший нос платочком и пробурчала: — Лучше за дорогой следите! Мы переглянулись с Сергеем, и сели ровно. Через некоторое время Стася слабо пошевелилась и сказала: — Мы все решили, что тот, кто убил Веру, хотел, чтобы убийцей считали Сергея. Воспользовались тем, что они с Верой неважно жили, потом его последовательно лишили алиби, подсунули ему эту злосчастную записку. Я думаю, если бы у них в руках были те документы, что мы нашли в квартире, они бы не преминули подсунуть и их, чтобы мотив убийства прослеживался четче. — Она помолчала несколько секунд, собралась с мыслями и продолжила: — А если все не так? Если мы путаем причину и следствие? Я заинтересованно спросил: — Это как?