— Давайте, — скомандовал я. — Уходите все отсюда. Рита обернулась и посмотрела на меня, а Коди так и остался стоять. — Быстро! — сказал я. Эстор взяла мать за руку, и они выбежали из ванной. Я положил руку на плечо Коди, подтолкнул его вслед за матерью и бережно вынул вантуз у него из рук, а затем повернулся к окну. Я пятился из ванной, не спуская глаз с окна. Рита сидела на кровати, Эстор — рядом, а Коди — на другой стороне. Дети были спокойны, а Рита — на грани истерики. — Все хорошо, — сказал я. — Полицейские уже едут. — А кто приедет? Сержант Дебби? — спросила Эстор у меня и добавила с надеждой: — Как ты думаешь, она убьет кого-нибудь? — Сержант Дебби в постели, она спит, — сказал я. Сирена была слышна уже громче; с визгом шин полицейская машина остановилась напротив нашего дома, а сирена какое-то время еще продолжала ворчать. — Они здесь, — сказал я. Рита вскочила с кровати и схватила детей за руки. Мы покинули спальню, и когда подошли к входной двери, в нее уже настойчиво стучали. Но жизнь учит нас осторожности, поэтому я крикнул: — Кто там? — Это полиция, — отозвался строгий мужской голос. — У нас есть сообщение о возможном взломе. — Звучало правдоподобно, но, открывая дверь, я не стал снимать цепочку, так, на всякий случай. Там, конечно, стояли два копа, один — лицом к двери, а другой отвернулся и осматривал двор и улицу. Я закрыл дверь, снял цепь и снова открыл. — Входите, офицер, — сказал я. На его жетоне значилось имя Рамирес, и я понял, что немного знаком с ним. Однако он не сделал никаких попыток войти в дом, а только бросил взгляд на мою руку. — Что-то стряслось, командир? — спросил он, кивая на мою руку. Я посмотрел и понял, что стою с вантузом в руке. — Ну да, — проговорил я и положил вантуз в стойку для зонтов. — Извините. Это для самозащиты. — Ага, — сказал Рамирес. — Все зависит от того, что есть у противника. — Он сделал шаг вперед и вошел в дом, через плечо обращаясь к своему напарнику: — Посмотри во дворе, Уильямс. — Сейчас, — отозвался крепкий чернокожий мужчина лет сорока и, спустившись по лестнице, скрылся за углом дома. Рамирес стоял посреди комнаты, глядя на Риту и детей. — Ну, что за история? — спросил он, и не успел я ответить, как он искоса посмотрел на меня: — Почему мне знакомо ваше лицо? — Декстер Морган, — представился я. — Криминалист. — Точно, — вспомнил он. — Так что произошло, Декстер? Я все рассказал. Глава 28 Полицейские пробыли у нас еще минут сорок: осмотрели двор, окрестности, ничего не нашли, и это их, похоже, не удивило — впрочем, как и меня. А когда они закончили с осмотром, Рита приготовила им кофе и угостила овсяным печеньем, которое испекла сама. Рамирес был уверен, что это ребятишки подшутили над нами, желая привлечь к себе внимание, и задуманное им удалось. Уильямс тоже старался убедить нас, что это просто шалость, а теперь все закончилось. Уходя, Рамирес добавил, что они будут наезжать еще несколько раз, до утра. Но как только стихли эти успокоительные слова, Рита засела на кухне с чашечкой кофе, чувствуя, что не в состоянии заснуть. Что касается меня, я проворочался минуты три, прежде чем вернуться к сновидениям. И когда я полетел вдоль длинной гряды черных гор, устремившись в сон, то опять услышал музыку. И ощутил непередаваемое чувство радости и тепла на своем лице. Потом я почему-то оказался в коридоре, с Ритой, которая трясла меня и называла по имени. — Декстер, проснись, — говорила она. — Декстер. — Что случилось? — спросил я. — Ты ходил во сне, — ответила она. — И пел. Пел во сне. И вот розовоперстая Эос застала нас обоих на кухне за кофе. Когда в спальне наконец зазвонил будильник, Рита сходила и выключила его, а вернувшись, посмотрела на меня. Я в ответ лишь молча взглянул на нее. Утро было обычным: мы сломя голову помчались на работу и все делали так, будто ничего особенного не случилось. Но, конечно, все было иначе. Кому-то хотелось получить доступ к моей голове, и им удавалось это неплохо. А сейчас они пытаются попасть в мой дом, и я даже не знаю, кто это и чего они хотят. Остается предположить, что все неприятности как-то связаны с Молохом, а также с отсутствием моего Короля. Если кратко сформулировать суть проблемы, то получится следующее: некто пытается что-то сделать со мной и подбирается к своей цели все ближе. Для меня ясно, что рассматривать версию, будто некий древний бог, существующий и ныне, пытался убить меня, — абсурдно. Во-первых, никаких богов не существует. А даже если и существуют, зачем одному из них беспокоить меня? Судя по всему, какой-то человек устроил этот дурацкий маскарад с Молохом, дабы казаться более значительным и могущественным и заставить свои жертвы поверить в то, что он обладает особой магической силой. Например, способен вторгнуться в мой сон и принудить меня слушать музыку? Но человек-хищник не умеет этого. И не может отпугнуть Темного Пассажира. Все возможные ответы находились за гранью моего понимания. Может, сказывалось обычное пагубное влияние усталости, но я же не единственный на свете, кто устает, и что с того? Утром я пришел на работу и не успел приступить к изобретению каких-то новых версий, как меня срочно вызвали на двойное убийство в тихий дом марихуанщиков в Гроув. Двух подростков нашли связанными, зарезанными и вдобавок изрешеченными пулями. Безусловно, это страшное преступление, но я был благодарен судьбе, что передо мной лежали мертвые тела без поджаристой корочки и с головами. Так все казалось нормальным, даже умиротворяющим, хотя бы временно. Распыляя свой люминол в различных направлениях, я испытывал состояние, близкое к счастью, так как благодаря этому занятию отвратительная музыка хоть на некоторое время оставила меня в покое. Кроме того, у меня появилась возможность подумать, что я и сделал. Такие вещи я видел каждый день, и в девяти случаях из десяти убийцы говорят нечто вроде: «В голове как будто что-то щелкнуло», — или: «Когда я осознал, что делаю, было уже слишком поздно». Вот основные оправдания, и мне это казалось отчасти забавным — ведь я всегда знал, что делаю и почему. И наконец, меня посетила такая мысль: я абсолютно не в состоянии сделать что-либо со Старжаком без моего Темного Пассажира. А отсюда следовало, что способность совершать подобные поступки принадлежит Пассажиру, а не мне самому. И это, в свою очередь, вполне может означать, что Пассажиры частенько играют с теми, у кого «щелкает» в мозгу, поселяясь в них на время. До сих пор Пассажир никогда не покидал меня — находился со мной постоянно, «у себя дома», а не бродил по улицам, перебираясь в первого попавшегося негодяя. Ладно, оставим это пока. Предположим, что есть блуждающие Пассажиры. Это может служить объяснением тому, что Голперн описывал как сон? Может, нечто вселилось в него, заставило убить двух девочек, а затем отправило домой и сунуло в постель? Я не знаю. Но я понял, что в этой версии слишком много воды и я буквально захлебываюсь в ней. К тому времени, когда я вернулся в свой кабинет, ближе к обеду, мне позвонила Рита и напомнила, что у нас на два тридцать назначена встреча с ее пресвитером. Говоря «пресвитер», я не имею в виду свитер хорошего качества. Каким бы странным это ни казалось, я имею в виду пресвитера, которого можно найти в церкви, если вам постоянно приходится посещать таковую по некоторым причинам. Со своей стороны я всегда считал, что если бы на свете был Бог, то он не позволил бы мне так размахнуться. Если я не ошибаюсь, то алтарь может пойти трещинами и рухнуть, случись мне войти в церковь. Я сознательно избегал посещения религиозных зданий, но теперь мне пришлось отказаться от своих принципов, так как Рита хотела, чтобы ее знакомый пресвитер вел нашу свадебную церемонию. Но прежде чем оказать нам эту любезность, он хотел убедиться в моих человеческих качествах. Надо сказать, что в первый раз он проделал свою работу не слишком добросовестно, поскольку первым мужем Риты стал ублюдок-наркоман, который регулярно избивал ее, и пресвитер каким-то образом этого не распознал. А если от него ускользнуло нечто настолько очевидное раньше, шансы, что он разберется во мне, практически равнялись нулю. Однако Рита высоко ценит этого человека, так что мы отправились в старинную церковь, построенную из известняка и расположенную в местечке Гроув, всего в полумиле от места преступления, на котором я работал в то утро. Рита прошла там конфирмацию[38], как она мне рассказывала, и знала пресвитера в течение долгого времени. Видимо, последний фактор имел немаловажное значение. Дело в том, что некоторые из духовных лиц в свое время привлекли к себе мое внимание и испытали мое хобби на собственной шкуре. Точнее, мое бывшее хобби. Преподобный Джиллс ждал нас в своем офисе — или как это у них называется: обитель, келья, еще что? Слово «приход»[39] у меня всегда ассоциировалось с наркоманами. Возможно, разница есть, но, признаю, терминология не мой конек. Моя приемная мать Дорис пробовала водить меня в церковь, когда я был маленьким, однако после пары плачевных инцидентов стало очевидно, что ничего не выйдет, и Гарри положил этому конец. В кабинете пресвитера было множество книг с невероятными названиями, которые, несомненно, предлагали самые неожиданные рецепты избавления от того, от чего Бог рекомендовал воздерживаться. Они предлагали экскурсы в потемки женской души, хотя не указывали, о душах каких именно женщин идет речь, и советы, как заставить Христа работать на вас (надеюсь, хотя бы не за деньги). Была даже одна о христианской химии, что, по моему мнению, выходило за рамки дозволенного, хотя фокуса с превращением воды в вино там скорее всего не было. Мое внимание привлекла книга с надписью, сделанной готическим шрифтом на корешке. Я повернул голову, чтобы прочитать название, просто из любопытства, но когда прочел, почувствовал, как меня трясет, словно я проглотил лед. «Одержимость демонами: факт или вымысел?» называлась книга, и, уразумев название, я отчетливо услышал звук монетки, падающей на дно автомата по выдаче мыслей. Сторонним наблюдателям легко качать головой и говорить: Декстер совсем бестолковый, раз никогда не задумывался об этом. Но я действительно не думал. Слово «демон» имеет много отрицательных толкований. Пока Нечто присутствовало у меня, казалось, не было необходимости определять его всякими оккультными терминами. И только теперь, когда оно ушло, мне понадобились некоторые пояснения. Что же плохого в этом слове? Немного старомодного сама его древность утверждала, что в этом что-то есть, некая связь, уходящая корнями во вздорную историю с Соломоном и Молохом и продолжающаяся поныне, вплоть до истории со мной. Темный Пассажир — демон? А его отсутствие означает, что его изгнали? Если да, то кто? Некто чрезвычайно добрый? Не припомню, чтобы встречал нечто подобное в своей жизни. На самом деле все обстоит иначе. Но может ли нечто чрезвычайно плохое изгонять демонов? Я имею в виду, что может быть хуже демона? Возможно, Молох? Или, может, демон изгнал сам себя по какой-то причине? Я старался утешиться тем, что по крайней мере теперь задаюсь рациональными вопросами, но я не чувствовал особого облегчения и мои мысли были прерваны, когда дверь открылась и появился его преподобие Джиллс — в хорошем настроении и сияющий, как начищенный чайник. — Так-так, — загадочно произнес он. Священнику было слегка за пятьдесят, он выглядел откормленным (значит, сбор десятин процветал). Пресвитер вплотную приблизился к нам, обнял Риту и чмокнул в щеку, а потом обернулся ко мне и предложил теплое мужское рукопожатие. — Так, — сказал он, с опаской поглядывая на меня. — Значит, вы Декстер. — Вроде бы, — ответил я. — К сожалению. Он кивнул с таким видом, словно понял, что я сказал. — Располагайтесь, прошу вас, отдыхайте, — предложил он, а сам обошел стол и сел в огромное вращающееся кресло. Я поймал его на слове и расположился в красном кожаном кресле напротив, а Рита присела на краешек своего и принялась нервно ерзать. — Рита, — произнес он и снова улыбнулся. — Так-так. Значит, ты готова попробовать снова, не так ли? — Да, я… то есть… в смысле, наверное, — промямлила Рита, отчаянно краснея. — То есть да. — И, похожая на улыбающийся красный смайлик, она посмотрела на меня и произнесла: — Да, готова. — Хорошо, хорошо, — сказал преподобный Джиллс, а потом обратился ко мне с излишней озабоченностью: — Декстер, вот о вас я бы хотел узнать побольше.