Снова рывком опрокинул в себя виски и поставил стакан дном вверх. Будто это может удержать его от желания напиться. Я бы и сам выпил. Нет, напился бы. С трудом поднимаюсь с пола, отираю кровь с разбитой губы. Черт, а крови то немало. Хоть иди в полицию побои снимай. Я усмехнулся своим мыслям, понимая, что ни в какую полицию не пойду. — Отпусти ее, — говорю брату. Глеб оперся руками о столешницу и склонил вниз голову. — Отпустить…, — прошипел он хрипло. Мне почти физически больно смотреть на брата в таком состоянии. Я много раз фантазировал себе этот разговор. Но никогда в моих мыслях все не выглядело настолько паршиво. Я представлял себе. Думал, что скажу ему, придумывал весомые аргументы. И теперь все они испарились на фоне невыносимой боли брата, ощущение которой волнами расходится сейчас по комнате. — Прости, брат, — говорю, разом забывая все свои аргументы. — Но я не отдам ее тебе. Не смогу. Потому что люблю. — Да что ты?! — рявкнул Глеб раздраженно. — Любишь, говоришь?! И что же, вы договорились за моей спиной? Захотелось подойти к нему и обнять по-братски. Но я не решился. Вряд ли сейчас он оценит этот взгляд. — Нет, не спелись. Кира вообще не хотела тебе говорить. — Надо же, как благородно! — рыкнул Глеб, язвительно усмехнувшись. Я услышал шорох где-то сбоку. Повернул голову и встретился взглядом с перепуганными глазами Киры, которая спускаясь по лестнице с ребенком на руках, сейчас замерла, не зная, что делать дальше. Сейчас женщина показалась мне особенно маленькой и хрупкой. Захотелось защитить ее от всех. В первую очередь, от Глеба, который неизвестно, как поступит теперь. Рванул в ее сторону, но она тут же попятилась назад. Что за хрень тут происходит?! — Кира, пошли со мной, — говорю ей, делая еще шаг вперед. Не знаю, что она увидела в моем лице. А может, с разбитой рожей я уже не выглядел так привлекательно, как раньше. Хрен поймешь. Но Кира сделала еще шаг назад, и только крепче прижала к себе малыша. — Может, тебе еще и ребенка отдать? — прозвучало язвительное Глеба мне в спину. И я замер. Он не отдаст. Конечно, не отдаст своего сына. Или Кира с ребенком, или он заберет у моей женщины ребенка. — Ты не станешь разлучать ее с ребенком, Глеб, — говорю, а у самого даже голос дрогнул. Какой же я идиот! Вот почему она просила никому о нас не говорить. Знала, что Глеб малого не отдаст. Понимала, потому, что умнее меня. И не хотела разлучаться с сыном. А я ведь ни разу даже не подумал о их сыне. — Нельзя у матери ребенка отбирать, — мой голос сбился на шепот. От ужаса сделанной ошибки. И от понимания, каким эгоистом я был все это время. Глеб в ответ расхохотался так, что мне стало страшно за его психическое здоровье. Может, спятил на фоне новостей? — Так ты не знаешь? — прорычал он, резко оборвав смех. — Милая, ты не сказала своему любовнику? Чего не сказала? Кажется, Глеба повело, и он уже несет какой-то бред. — Кир…? — я даже растерялся. Этот вопрос должен был означать: что будем делать со свихнувшимся Глебом? Вот только Кира, похоже. Не считала, что Глеб спятил. Она только молча смотрела на меня и только крепче прижала к себе ребенка. — Не сказала…, — подытожил Глеб почти радостно. Или мне это показалось? — Добро пожаловать в клуб тех, кому Кира ни черта не говорит! — Провозгласил он, салютуя себе пустым стаканом. Ничего не понимая, я только перевожу взгляд с Глеба на Киру, а потом обратно. — О чем он, Кир? — отчего-то сердце пропустило удар. Ощущение такое, будто снежная лавина зависла у меня над головой, готовая вот-вот сорваться и уничтожить меня. Смотрю на Киру, потом на Глеба, потом снова на Киру. И только потом опускаю глаза на Никиту, который от напряжения, скользящего по комнате, начал икать. — Артур, тебе лучше уйти, — прошептала Кира чуть слышно. Кажется, эти слова дались ей особенно трудно. Уйти? Нет! Без тебя — нет! И без ребенка тоже… Внезапно все стало еще сложнее, чем было каких-то пару часов назад… Я снова посмотрел на Киру. В ее взгляде такая обреченность, что ее, кажется, можно потрогать руками. Потом перевел взгляд на Никиту у нее на руках. Ребенок — это аргумент. Значимый, железобетонный. — Артур, лучше уходи, — повторила Кира. Еще немного, и эта фраза превратится в мантру в ее устах. Опустил глаза и поплелся к двери. Глеб выиграл. Как бы она ко мне не относилась, но ребенок для нее, как для матери, важнее. Даже, если, она отца этого ребенка совсем не любит, Кира не пойдет со мной. В этот момент я осознал простую истину. Кира с ребенком — это, как одно целое. И разлучать их нельзя. Даже, если она уйдет ко мне, без Никиты она никогда не будет по-настоящему счастливой. Глава 50 Прошел месяц. Моя жизнь стала похожа на день сурка. Работа, дом, работа. Разбавленная выходными с Никитой и пустыми часами одиночества, когда хочется выть на луну. После того вечера, когда Глеб увидел нас с Артуром, мы с мужем не разговаривали ни разу. Глеб просто уехал, ничего мне не сказав. И уже месяц от него нет вестей. Я много раз пыталась звонить и писать. Мои сообщения доходят до адреса, но их никто не читает. Он, будто, исключил меня из своей жизни. На часах маленькая стрелка приближается к шестерке, а минутная — к двенадцати. Конец рабочего дня, пятница. Наверное, это редкий случай, ведь на этот вечер у меня не запланировано ни одной встречи. Слышу, как засуетилась секретарь за дверью, потом раздался стук. — Войдите, — отзываюсь громко. Она заглядывает в кабинет, просунув только голову. — Кира Андреевна, я могу идти? — спрашивает. Как порядочный помощник, она всегда спрашивает, не нужна ли мне будет ее помощь вечером. Правильно делает. — Да, до понедельника, — отпускаю ее. — До понедельника, — говорит облегченно, улыбается. — Хороших выходных! Киваю ей, натянуто улыбаюсь. Хоть у кого в этом офисе радужное настроение. Артура я не видела уже месяц. Он часто звонил мне, но я каждый раз сбрасывала вызов или делала вид, что не услышала мелодию. Знаю, что такое поведение никак не решает проблемы. И о том, что нам нужно поговорить, тоже знаю. Но, как последняя трусиха, дрожу от ужаса, только представив себе, как поведет себя мужчина, узнав о том, что у него уже есть ребенок. А сказать ведь об этом нужно. Да, можно и дальше водить его за нос. Но я так больше не хочу. Устала от вранья и молчанок, от этой недосказанности бесконечной. И, если Артур, узнав, поведет себя как-то неадекватно, то я хоть буду понимать, что нам с ним не по пути. Днем мне снова звонила свекровь и приглашала в гости. За прошедший месяц она приглашает меня уже шестой раз. И это при том, что Глеба нет в городе, и она об этом знает. Я в очередной раз вежливо отказалась. Потому что просто не готова посмотреть ей в глаза, когда она спросит меня о Глебе. Выключаю ноутбук и, встав из-за стола, подхожу к панорамному окну. За стеклом бурлит вечерний городской пейзаж, разбавленный каплями дождя и гудками автомобилей. Тут, в кабинете, намного уютнее. Несмотря на деловую обстановку. Таков уж мой мир, который я сама для себя выстраивала годами. И я не променяю его ни на что на свете. Пусть сколько угодно, и кто угодно, говорит, какой невероятной и насыщенной может быть жизнь женщины, которая не работает, занимается ребенком и домашним уютом. Мой рай не там, не в домашнем кресле, и даже не в кресле косметолога. А здесь, в этом кабинете. Дверь внезапно открылась, я резко повернулась. В дверном проеме стоит Артур. Он на мгновение замер, будто ожидая, что стану прогонять его. Потом отмирает и проходит в кабинет. В груди сладко екнуло, и сердце ускорило бег. Я уже месяц избегаю встреч с ним и одновременно мечтаю все ему сказать. А потом представляю его реакцию, и меня накрывает волной страха. У меня нет иллюзий, вряд ли он обрадуется новости. Но дальше мы не пойдем, пока он не узнает всей правды. Я снова отворачиваюсь к окну, обнимаю себя за плечи. Внезапно стало холодно, будто осенняя сырость каким-то странным образом пробралась в офис с регулируемым микроклиматом. Каждый шаг мужчины в мою сторону ощущается покалыванием на коже. Я снова, так же, как всегда, реагирую на него. Мое тело не умеет врать. Оно хочет этого мужчину, несмотря ни на что. Но, кроме физического влечения, есть еще что-то. То, что невозможно сыграть, нельзя заставить испытывать. — Нам нужно поговорить, — говорит Артур. Он подошел совсем близко. Его голос раскатывается по телу, обволакивая и пленяя. С каждой нашей встречей, меня все сильнее влечет к нему. Но от этого не легче. Я сама все усложнила. И только мне разбираться теперь. — Да, — отвечаю ему, не поворачиваясь. Спиной я чувствую жар его тела. И не важно, что между нами расстояние и несколько слоев ткани. В памяти крупными буквами вбиты все воспоминания, связывающие нас. — Почему ты не принимаешь приглашения родителей? — спрашивает Артур. В отражении окна я вижу, как он смотрит на меня, как сдерживает себя, не разрешая себе даже прикоснуться. Вспоминаю, каким он был раньше, два года назад, как вел себя, забивая на мнение окружающих. Два года назад он бы не утруждал себя так, не пытался бы угодить. Он бы просто сгреб меня в охапку, отнес на ближайшую горизонтальную поверхность и занялся со мной сексом. Или трахнул бы прямо здесь, у окна.