– Чего я делаю? – Ты зачем чёрствый хлеб взял? Что за завтрак у тебя такой странный? – А что, я вообще, по утрам не завтракаю… – И давно? – ехидно спросила девушка, помня, как Пашка любил по утрам лопать бутерброды, густо намазанные домашней сметаной. – Да как женился, так и не завтракал. Даша пододвинула гостю масло: – Извиняйте сметаны нема. Давай, не стесняйся, мажь маслом, я-то помню, как ты завтракал, не один раз мучилась с тобой за столом. – Чего это мучилась? – возмутился Пашка, – вкусно же было. – Вкусно, – согласилась Даша, – но уж очень жирно. Лично для меня, твой бутер, был очень тяжелым, пузо полдня потом болело. Бабушка травками отпаивала. – Вот те на, – удивился Пашка, – ну, ты даёшь, а зачем же тогда их ела? – Неудобно было отказывать твоей маме, – пожала плечами девушка, – ладно, ты мне зубы не заговаривай, ешь и рассказывай, что ты чувствуешь, когда спишь у нас в летнике? – Ну, начнем с того, что я иду туда, когда чувствую себя больным. Вот знаешь, бывает такой момент, когда ты чувствуешь, что тебя выжали как половую тряпку, и ты начинаешь болеть. Вот когда у меня такое болезненное состояние и совсем, совсем плохо, тогда и прихожу. Ложусь, вокруг тишина, где-то возятся куры, вдалеке изредка лают собаки, и я начинаю дремать. А потом всегда одно и то же. Я слышу, как поет колыбельную моя бабушка, как в детстве, и я засыпаю. А утром просыпаюсь как новенький. Ничего не болит, ни душа, ни тело. На все плевать и я понимаю, что мне все по силам. Вот. Рассказал как на духу, ничего не утаил. – Ууу, – разочаровано протянула Даша, – я думала там чудеса. Паша взглянул на часы: – Ооо, всё подруга, мне пора. А то ещё и от начальства по шапке получу. Спасибо за завтрак. Даша проводила гостя, и занялась домашними делами, но из головы не выходила одна мысль о том, что и ей, Даше, нужно обязательно попробовать волшебный диванчик. Может он даст какие-нибудь знания, или даст наводку, где их найти. И к обеду она не выдержала и все-таки улеглась на чудотворное место. Диван был жестким и неудобным, в летнике очень жарко, в соседнем дворе возились и переговаривались куры, где-то в конце деревни замычала корова, мешали мухи, отвлекали какие-то мелочи, и кроме раздражения Даше никакого откровения не приходило. Она покрутилась несколько минут и тяжело вздохнув, встала. – Нет, это точно не моё, – подумала девушка, – как тут вообще можно расслабиться, куры… собачки…Романтик, блин. Делать мне нечего, как на пыльном диване валяться. Пойду-ка я лучше бабушкину мечту претворять в жизнь. Даша переоделась в заляпанную краской одежду, намешала голубой краски и пошла красить забор. Девушка работала настолько увлеченно, что не заметила, как к ней подошла Таня. Та взяла вторую кисточку и пропустив пять досок, начала мазюкать по забору. Тане было скучно работать в тишине, и она затянула: – Сдавайся! В твоей войне ничья, и я прошу – возвращайся. Сдавайся! В моей пустыне ты мираж, но не исчезай. Пела она ужасно, в детстве ей, скорее всего на ухо наступил не один медведь, а целое семейство, да и голос тоже очень сильно подвел, писклявый и скрипучий одновременно, он мог поднять мёртвого с могилы. Дашу от такого шедеврального исполнения перекосило, у неё, к сожалению, был идеальный слух, поэтому она часто страдала от исполнения песен окружающими, но вежливо молчала, ведь не всем дано быть музыкантами, а петь любят все. В этот раз вежливо промолчать не получалось, девушка разошлась не на шутку и у Даши от такого воя начала болеть голова. – Танюх, ты чего? – спросила Даша подругу. – Ничего, крашу, – ответила Таня. – Ты не красишь, а размазываешь краску по забору, уж если решила помогать, то делай это нормально. А чего поешь? – Что услышала последнее по телику, то и пою. – Я бы тоже хотела услышать то, что услышала ты, а не то, что исполняешь, из-за твоего воя не понять что за песня. – Что, так всё плохо? – расстроилась Таня. – Если честно, то очень. – Извини, – вздохнула подруга, – я просто думала, что ты задумалась, и не будешь обращать на меня внимание. – М-да… Боюсь, что это невозможно. Тань, скажу честно, если ты захочешь кого-нибудь вывести из себя, спой ему. Неважно что, хотя бы колыбельную. Думаю, истерика будет тебе обеспечена. Таня тяжело вздохнула: – Я так мечтала петь своим детям колыбельные песни, но, блин, слуха нет, от слова совсем. Меня даже с уроков музыки выгоняли, как только я открывала рот. – А что, обязательно петь, что ли? Можно и сказки рассказывать, стихи читать, я вот, с самого малолетства всего Чуковского знаю, потому что мама мне книжки на ночь читала. Кстати, а ну вали отсюда, – Даша, наконец, сообразила, что Таня тоже красит забор, – ещё не хватало, ребёнка отравишь всякими тут испарениями. – Даш, ну можно я с тобой? – захныкала Таня, – тут не воняет… Не хочу дома сидеть одна, мне страшно там одной. – Чего? – удивилась Даша, – страшно? Это что-то новенькое. У нас что, так токсикоз выражается? Таня отрицательно покачала головой. – И давно у тебя это началось? А точно в доме, или везде страшно? – Началось сегодня утром. И страшно везде. И даже не страшно, а тревожно как-то, всё из рук валится. Хожу как неприкаянная, пятый угол ищу. Как будто что-то плохое случится. – Так, и что бы это значило? – задала вопрос девушка то ли себе, то ли подруге. – Не знаю, – уныло ответила Таня, – в детдоме психолог говорила, что это нормально для таких как я, что это чувство тревожности. Но сейчас у меня полное ощущение того, что что-то случится и мне обязательно нужно быть возле тебя. – Ну, раз так кажется, значит, будь. Пойди вон, возле калитки ведро возьми, садись на него подальше от забора и будь. И… пожалуйста, не пой больше, ладно? – Да как скажешь, – ответила весело Таня и кинулась за ведром с кистью в руках. – Куда, кисточка… – крикнула вслед девушке Даша, но потом махнула рукой, всё равно она была взята на запас. Таня вышла со двора, торжественно поставила ведро поодаль от подруги, и уселась на него, держа кисточку в руках. Даша покосилась на неё и сказала: – Тань, ты сегодня какая-то странная, чего ты в неё вцепилась? – Не знаю, но знаю, что она мне нужна. – Так знаешь или не знаешь? – усмехнулась Даша. – Чего ты цепляешься к словам, – парировала Таня, – мне просто с ней уютней… Даша, – в голосе Тани вдруг что-то резко изменилось, если раньше она дурачилась и пыталась быть весёлой, то в последнем слове Даша услышала, и страх и растерянность. Девушка резко обернулась. Из леса выезжала уже знакомая красная машина. – Быстро ко мне в летник, – рявкнула Даша. Таня подскочила и понеслась мимо подруги во двор. Машина, не останавливаясь, проехала мимо девушки и поехала к дому Тани. – Вот же… И какая падла нас сдала? – подумала Даша, прекрасно понимая, что этот визит неспроста, и в общем-то догадываясь, как эту падлу зовут, – надеюсь, дом Таня догадалась закрыть. Машина встала напротив Таниных ворот, из неё вышла всё та же шикарная тетка и, не оглядываясь, направилась прямо в дом. Дальше происходящее было не видно, из-за того, что дом стоял на пригорке и был окружён забором, но слышно было прекрасно. Во дворе вдруг залаяла собака, Даша в изумлении выпучила глаза, судя по голосу, это был огромный волкодав. Завизжала женщина и практически сразу же распахнулась калитка и оттуда, высоко задирая коленки, выбежала Танина свекровь. Она встала у машины и оглядела окрестности с безумным выражением лица, увидела Дашу и ткнула пальцем в её сторону. Затем совсем некрасиво, враскоряку запрыгнула в свой шикарный автомобиль и, нажав на педаль газа, на большой скорости понеслась на девушку. Даша уже начала продумывать план эвакуации, куда прыгать за забор или на ту сторону дороги, как вдруг, машина стала тормозить, да так, что что-то внутри застучало. Открылось окно и женщина, выглянув, заорала: – Скажи этой проститутке, если она в ближайшее время не вернется домой, я напишу на неё заявление о краже. – Она не проститут… – Даша не успела договорить, как машина вновь рванула с места. Когда машина почти въехала в лес, из него вынырнул ещё один автомобиль, черный, и тоже знакомый девушке. Они почти столкнулись лоб в лоб, но успели вовремя затормозить. Женщина, открыв окно, что-то закричала водителю встречного автомобиля. Из него вышел мужчина в дорогом костюме, и девушка поняла – Игорёк! Свекровь что-то орала и размахивала руками не выходя из машины, а мужчина стоял возле, и кивал головой как китайский болванчик. Такой разговор продолжался минут пять, затем он сел в свою машину и поехал в деревню, а его мать так и осталась сидеть в своей у леса. Сыночек, как и мама, демонстративно проехал мимо Даши и направился прямиком к дому Тани. Но ему не удалось даже войти во двор, калитка была заперта. Мужчину это не остановило, было видно, что он не привык к закрытым дверям, и он начал долбиться в калитку ногами и руками. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Рядом с Игорьком возник дед Матвей, с каким-то хлипким ружьишком, направил его на незваного гостя, и густым, богатырским басом рявкнул: – А ну, геть отседава. Чего тебе в моём дому надо? В тот момент Даша очень пожалела, что не стояла рядом. Ей очень хотелось увидеть испуганное лицо этого красавчика. Он попятился, и пятился до тех пор, пока не уперся задом в свою машину. Не сводя глаз с ружья, Игорёк нащупал ручку двери и в один момент открыл её, запрыгнул в машину, и нажал на газ. И тут в Дашину голову взбрела мысль поговорить с этим типом по душам. Ну, пока испуг не прошел, добавить огонька в общение с деревенскими, так сказать, и она шагнула на дорогу, перегородив тем самым пути отступления. Игорёк резко нажал на тормоза. – Выходи, – сказала Даша, закладывая руку за руку, – побазарим. Бледный, с трясущимися губами, мужчина на полусогнутых ногах выполз из машины. – Ну, расскажи мне, пожалуйста, что из слов «её здесь нет» тебе было непонятно? – завелась девушка с полуоборота, – какое из этих слов тебе разъяснить особенно? Зачем вы к кузнецу припёрлись, да ещё начали ломиться в его дом? Вы что, так преисполнены чувством собственного достоинства, что не замечаете, что вы тут всем надоели? Вы что думаете, что вы такие богатые и красивые и перед вами все деревенские должны падать ниц? А соль в задницу не хочешь? Чтоб и в больницу не обратиться, потому что бесполезно и стыдно, и месяц сидеть не сможешь, потому что больно. Дашин собеседник стоял белый как смерть и смотрел на неё испуганными глазами. – Слушайте, чего вы к этой несчастной дурочке прицепились? – уже более миролюбиво заговорила девушка, – чего вам от неё нужно? Гость молчал, но испуга на лице уже не было. – Отвечай, – рявкнула Даша. Игорёк вздрогнул, прищурился и, ухмыльнувшись, посмотрел девушке прямо в глаза. – Мы на неё бизнес оформляли, осталось только её подпись поставить, а она исчезла. У нас проблемы с налоговой начались, нам нужно срочно бабки спасать, а эта тварь свалила. Даша сразу же пришло понимание всего происходящего, насколько бедная девчонка погрязла в этом, причём, даже не догадываясь о происходящем. Конечно, зачем им наследник, если они мамашу в тюрьму собрались посадить. – Слушай, я теперь даже и не знаю, кто из вас больший идиот, – сказала Даша, усмехаясь, – ты хочешь сказать, что ты привёл в дом девчонку, заставил работать бесплатно за повара, домработницу, садовника, и ещё хрен знает кого, обрюхатил её, послал делать опасный для её жизни аборт и в это же время ещё и на бабки её решил подставить? Игорёк, да в своём ли ты уме? Ты что, не знаешь, как дела такие делаются? Если ты хотел её на бабки подставить, то должен был на руках носить, пылинки с неё сдувать, чтоб она ничего не заподозрила. – Не твоего ума дело, – зло процедил Игорёк, – что хочу, то и делаю. Моя девка, мои проблемы. – А то, что девка эта, в общем-то такой же, как ты человек, это не в счёт? А, ну да, вы же высшая раса, а она детдомовка безродная. Ладно, с вами всё понятно, и говорить не о чем, к совести призывать бесполезно. Валите отсюда, и чтоб мы вас тут больше не видели. Только хочу предупредить, если вы на неё заявление в полицию напишите, у вас начнутся большие неприятности. Я вам не угрожаю, а просто предупреждаю, что каждое действие имеет противодействие. И ещё, кто бы вам, что не говорил, её здесь действительно нет.