– Вроде да. Если честно, я его не разглядывала, я думала, как бы мне отлучится и тебе позвонить. – Тьфу-ты, – плюнул с досады Пашка, – вот непруха. Куда он пошел, не знаешь? – Куда пошел, не знаю, но знаю, что сиганул через забор, вот тут, в этом самом месте, знаю, что у него теперь рваные штаны, вот клок. А ещё знаю, что он теперь не черноволосый, а седой. – Чего? Седой? Дашка, ты чего с ним сделала? – Испугала до смерти, он уходить не хотел и жрать требовал. В дом начал ломиться, вот и получил. – Даша, ты не представляешь, как я счастлив! – вдруг захохотал Пашка, – я счастлив, что не женился на тебе! – Дурак, – обиделась девушка и отвернулась. – Даш, ты пулю сохранила? – Не помню, – пробубнила она, – если она тебе нужна, пошли в летник. Пашка прошел вдоль забора до калитки и зашел во двор. – Хорошо тут у вас, тихо, – с восхищением произнёс он, – как баба Даша поживает? – Нормально, в Тибет свой укатила, а тут вот… началось. Смородину, гад, поломал, достанется мне от бабули, – в ответ полицейский только хмыкнул. Они зашли в летник, и Даша увидела посередине стола искореженный кусочек металла и поняла, что это домовой подложил его сюда, чтобы чужак не шарился на его территории. – Вон, на столе валяется, забирай. Зачем он тебе? – Даш, а можно я сюда экспертов пришлю? – ответил вопросом на вопрос друг детства. – Паша, чего тебе надо? – сердито спросила девушка и тут же ответила на его вопрос, – в летник не пущу. – Дашенька, миленькая, нам бы отпечатки его, да может, кровь, где сохранилась. – Кровь? Пошли, покажу тебе кровь. Она вывела Пашку за забор и ткнула пальцем в то место, где мужчина опирался о столб, там темнели большие бурые пятна крови. – Тоже мне, сыщик, – буркнула Даша, – такие пятнища не увидел. А отпечатки с дверной ручки можете взять с наружной стороны. Я её ещё не трогала… – Дашенька, миленькая, не трогай ничего. Я сейчас позвоню, они быстро приедут, хорошо? Даша сидела на лавочке возле забора и грелась на солнышке. Во дворе хозяйничал лысый дядька в очках с огромными линзами, за ним ходили попята два юнца. Рядом с девушкой сидел Пашка и тяжело вздыхал. Он уже написал протокол и ждал, когда закончит эксперт. – Как живёшь, Паша, как жена? – задала девушка дежурный вопрос, чтобы убить время, даже не ожидая, что он будет на него отвечать, но мужчина ответил. – Да нормально. С жильем, правда, проблемы, задолбались уже в общаге жить. Жена на грани срыва. Вроде дом кирпичный, а условия все на улице. И эти условия до такой степени загажены, что сил нет, туда заходить, хоть в кустики бегай. – Хм, а что, там общага есть? – удивилась девушка, – откуда в деревне общага? – Это у вас деревня, а у нас посёлок городского типа, – обиделся собеседник, – и магазины есть, и клуб, и кинотеатр. – Ну, допустим у нас в городе это тоже есть, раз в десять больше. А чего вы в общаге живёте, что за блажь? У твоих же предков свой дом. – Не ко двору пришлись, Олька им не по нраву и не по чину. Мать взъелась на неё, как ненормальная, орёт постоянно на всех, истерит. Я посмотрел на это дело и попросил у начальства общагу. Вот, что было, то и дали. Хотим дом свой купить, но как ни крути, копить ещё очень долго. Дома сильно подорожали. Ольга о ребёнке начала заикаться, а куда нам его? В такую-то грязищу… – Делать вам нечего, вон, приехали к бабке и живите, сколько хотите. И дома чистота, и в сортире красота. Можете даже биотуалет поставить и в тепле гадить. Не нравится с бабкой жить, так посмотри, сколько домов хороших, никому не нужны. Ты же мент, найди адрес хозяев, да купи у них дом. За копейки тебе отдадут и ещё спасибо скажут. Машина служебная, чего тебе ещё надо? Пашка посмотрел на девушку и ухмыльнулся: – Как у тебя всё просто. – Да нет, это не у меня всё просто, это вы всё усложняете. Ты живёшь хрен знает где, мотаешься на работу чуть ли не за сто километров каждый день. Куда уж проще, поселится на своём участке и инспектировать его. И людям будет легче, и тебе, и я в засаде сутки бы не сидела, – пробухтела Даша, – я и Аньке говорю, айда сюда. Вон, дом соседский совсем бесхозный, заходи и живи, а она мне: как на работу, да как в садик. Каком к верху, блин. Нашли проблему. Вдруг девушка вспомнила о Тане. – Слушай, Варваровка же твоя? – Конечно, что хотела? И Даша начала рассказывать историю своего знакомства. – Дашка, блин, ты что, бессмертная? Как ты умудряешься залезать во всё подряд? – Да причём тут бессмертная? – начала возмущаться она, – вам же всем всё равно. Должен же хоть кто-то девчонке помочь. Ну, и раз уж об этом пошел разговор, то это не я залезла, а на меня всё свалилось. По-хорошему, это всё повседневные бабушкины проблемы, но раз её нет, то они мои. И вообще, ты не ворчи, а лучше скажи, девчонку как-то можно здесь прописать? Должен же у неё быть дом. Ей скоро рожать, куда ребёнка прописывать, в дом, которого нет? Пашка немного подумал и сказал: – Думаю, если у неё найдётся тысяч двадцать – тридцать, то всё решится почти мгновенно. – Паша, – девушка посмотрела на мужчину с укором. – Да не смотри ты так на меня, это не мне, я, все, что зависит от меня, и так сделаю, бесплатно. Это для оформления дома в собственность. – Что, это реально сделать? – удивилась собеседница. – Даш, при некотором количестве бумажек в наше время можно сделать всё, тем более, что эти дома брошенные, никому нафиг ненужные. По-хорошему на эти развалюхи и двадцатки много, но тут уж ничего не поделать, это не моя такса. – Всё, мы закончили, – из калитки вышел эксперт с понятыми. – Ну, тогда поехали, – Паша встал со скамейки. – Ты чего, даже к бабушке не зайдешь? – Пока некогда, вот поймаю этого урода, тогда и приеду. Может даже и насовсем, – он подмигнул девушке, и пошел к машине. Даша посмотрела вслед полицейскому, на спил на столбе, который сделал эксперт, хмыкнула: – Деловая колбаса, – и пошла собираться в магазин. Пока она сидела с Пашкой на лавочке, пока собралась, пока проинструктировала Таню, солнце уже перевалило за полдень. Девушка оседлала велосипед и, не оглядываясь, понеслась в гости к подруге. В этот раз Аня встретила Дашу в хорошем настроении. Увидев знакомый силуэт в окне, продавец выбежала из магазина на крыльцо и закричала, едва девушка приблизилась к ней: – Дашка, привет! У меня для тебя хорошая новость. – Свекровь умерла? – съязвила девушка. Аня звонко захохотала, замахала руками: – Тьфу на тебя. Живая она, здоровая, и пусть ещё сто лет живёт. Только подальше от нас. У меня муж с ней разругался в пух и прах. Мы в воскресенье переезжаем в Дормидонтовку! – Уррааа, – заорала Даша во весь голос и осеклась, оглянувшись. На лавочке, возле магазина восседали две старушки, которые при первых же словах подружек, замерли и в упор уставились на болтушек. – Пойдём, пойдём в магазин, а то сидят тут некоторые, уши развесили, – сказала Аня, демонстративно взяв Дашу под ручку, и чуть ли не силком потащила в магазин, но как только они вошли, быстро – быстро заговорила. – Представляешь, Снежанка, Санькина сестрица, совсем обнаглела. Мало того, что она не работала, пацана своего на меня скинула, а сама вечно таскалась по мужикам, так ещё и воровать стала. Мне Санька на годовщину подарил серёжки золотые. Это первые мои золотые серёжки. В двадцать два года! А этой сопле восемнадцать. И ты представляешь, она мне устроила истерику, что она тоже хочет такие, и я не достойна таких подарков. Свекруха тут же заявила, что я ей эти серьги подарю, представляешь? Я её тогда так далеко послала… А на следующий день серьги пропали. Ну, кто украл, сразу было понятно. Я стала со Снежки их требовать, а она заявила, что я сама виновата и их потеряла, представляешь? А что поделать, не пойман не вор. Я тогда, когда никого дома не было, обыскала весь дом, все заначки их перерыла, но ничего не нашла. Единственное место, куда я не заглядывала, так это в свекрухину кубышку, а, наверное, зря. Я даже не могла подумать, что Снежка может взять серёжки и положить к деньгам родителей, которые они копят. Ну, это вообще отдельная история. Ладно, всё по порядку. И вот, представляешь, вчера нашлась моя пропажа! Заходит в магазин Снежкина подружка, расфуфыренная такая, слегка навеселе, дай говорит мне две бутылки водки, у меня сегодня день рождения. Я смотрю и глазам своим не верю, на ней мои серёжки. Откуда, говорю, такая красота? А она без капли стеснения: – Это мне Снежка на день рождения подарок такой сделала. Я аж дар речи потеряла. Как только эта вышла за порог, я магазин закрыла и бегом к мужу. Ну, и рассказала ему в красках. Уж не знаю, как он до вечера дотерпел, но когда я пришла с работы домой, Санька мой уже Снежку за волосы по всему дому таскал, а мамаша их, как курица на него наскакивала, пыталась её отбить. Вот тут-то мужа моего и понесло. Я столько нового узнала. Оказывается, свекруха со свекром всю жизнь на что-то копят и деньги в кубышку складывают, а живут за наш счет. Представляешь? Всё, что куплено в доме за последние восемь лет, оказывается куплено за наши денежки. Так мало того, Санька себе на лодку с мотором какую-то дорогущую копил, и накопил почти, но купил с этих денег мне серьги, уж очень я мечтала о них, ну, и мечта немного отодвинулась. А тут он полез в свою заначку, а денег-то нет. Снежка повытаскала, значит. Вот он вчера разбушевался, сказал, что съезжаем от родителей, и свое забираем. Свекруха в крик, не дам, все мое, я это заслужила-заработала, я тебя кормила-поила, ты мне ещё по гроб жизни должен. Тогда Санька пошел, достал их кубышку, отсчитал денег, сколько он за последние восемь лет заработал, отнял из них за свет, за еду, даже деньги на подарки ребенку отнял, пусть подавятся, и получилась у нас такая, знаешь ли, сумма, что у меня и челюсть отпала. Не, сначала, конечно у меня отпала челюсть от того, что в кубышке у них лежало четыре миллиона, представляешь, четыре! На них две квартиры в городе купить можно. Затем от того, что два из них оказались наши, а потом я узнала сколько мои сережки стоят, и чуть инфаркт не получила второй раз. В них, оказывается, какой-то бриллиант особенный. Сашка их специально такие купил, назло свекрухе. В общем, отгрёб он наши деньги в сторону, а тут батя пришел и кинулся на Саньку драться. И кричит, мол, ты пойди их сначала заработай, а потом забирай. Ну, Санька мой чего-то так рассердился, кааак даст отцу в глаз. Тот присел на задницу и замолчал. – Зря вы так, разве можно со скандалом из родительского дома уходить? – Даша покачала головой. – А у меня что, был выбор? Я же и не собиралась уходить, я просто хотела забрать своё. Я же даже и не догадывалась, что вот тут всё так… Сколько раз я его просила, давай куда-нибудь уедем, а он, мол, не могу, я им по гроб жизни обязан, как я их брошу… А тут вот такая история случилась… Я ж ему накануне рассказала-то про то, как ты нас звала в деревню, он тогда только посмеялся. А вчера как прорвало его, всё, говорит, валим к бабке в деревню. Куплю мотоцикл с коляской, буду вас возить сюда на работу да в садик, ничего, не сдохнем без родительской заботы. – Ну, ты подожди радоваться, может ещё передумает, – осторожно произнесла Даша, чтобы не вызвать новую бурю эмоций у Ани. – Не, не передумает, он мне сам признался ночью, когда я его пыталась успокоить, что ненавидит их с детства, за жадность, за то, что они в нём видят только денежный мешок, а не сына. Устал он от родительской кабалы. Он же с четырнадцати лет работает, а одежда нормальная появилась только тогда, когда женился и то, потому что я сама, на свою зарплату ему всё покупаю. Просто неудобно было как-то съезжать от них, им же то одно нужно, то другое. Не, точно не передумает. Он уже пошел сегодня в контору, с боем отпросился с работы и поехал в центр, технику новую покупать, с доставкой в Дормидонтовку. На завтра уже и с машиной договорился. Девушка только покачала головой. Не ожидала она такого развития сюжета, похоже, Дормидонтовка становится пристанищем обиженных и обделенных. Опять сплошная серость и безнадёга. А может оно и к лучшему, может они из этого пользу извлекут, да дружнее жить будут? – А многострадальные серёжки-то твои где? – спросила, улыбаясь, Даша, – вернули?