– Всякие дрянные слова… «Ты на себя стал не похож! Млеешь перед какой-то пигалицей, у которой ни кожи ни рожи!». Извини, Элли, это не мои слова, так она сказала, я совсем иначе считаю. Ты очень даже симпатичная. – Спасибо, – спрятала улыбку Элина. – А вот Джулии ты не нравишься. Я вообще-то не сильна в английском… ну, ты знаешь… но поняла: Джулия все время спрашивала у Джона, что он в тебе нашел. То есть что-то же он нашел, раз ей так показалось. Элина машинально выпила коньяк, который Лара приготовила себе. – Поверить не могу… Неужели правда? Да нет, у Джона просто спортивный интерес. Он сказал, что не встречал таких, как я… – Ага, ты странная. А вот Антонио осудил Джулию за такие выкрики в твою сторону. Она не умеет проигрывать, это ясно. Но таким визгом все равно мужчину не вернешь. А под конец Джулия сказала, что ей легче бы было видеть его мертвым, чем с другой женщиной, расплакалась и убежала. А мы с Антонио еще долго гуляли, что называется, под луной. Цветов рядом нигде не продавали, и он выкопал мне вот эти чудные цветочки. – С клумбы или с могилы? – ехидно спросила Элина. – Да какая разница! Мне все равно. Главное, его внимание и мое согласие… сама знаешь на что. Вместе и навсегда! Элли вздохнула. Ее подруга всегда была такой импульсивной и непредсказуемой. И на мужчин легко западала, чего и не скрывала. А уж когда ее захлестывали чувства, Лариса становилась невменяемой. И каждый раз говорила, что это навсегда и с первого взгляда. Они выпили, и Элли поняла, что уже не уснет. – Слушай, надо посадить цветочки, чтобы они не умерли, – вдруг заявила Лариса, чуть не плача. – А до утра без посадки они не доживут? – Элли не хотелось куда-то тащиться среди ночи. – Они такие маленькие, беззащитные… смотри, головки уже повесили… А они же – подарок от Антонио. Нет, надо их сейчас посадить, чтобы и наши с ним чувства не завяли. – В саду у Джона? – А где еще? Цветы выживут, сад еще красивее будет. – Хорошо… До утра точно не доживут? – С их маленькими, трогательными корешками, словно вырванными сосудами? Ты не слышишь? – Что? – Они кричат: «Спаси нас! Помоги! Мама!» – закатила глаза Лариса. – Ты ничего не курила неразрешенного? – строго спросила Элина. – Они живые! Ты с ума сошла? Я же не с уголовником общалась, а с комиссаром полиции! О, я буду комиссаршей… Звучит? – чуть не пустила слезу подруга. – Ну все! Хватит! Идем. Они вышли на свежий воздух. Вокруг фонарей летали целые облака мотыльков, в траве трещали кузнечики и цикады, а цветы, как и днем, источали пряный, дурманящий аромат. – Ой, что-то мне плохо… – схватилась за голову Лара. – Началось! Лариса забежала за колонну, чтобы очистить свой желудок от внезапно нахлынувшего недомогания. Элли поплелась следом. – Ну, ты как? Полегчало? – Сейчас… дух переведу… подожди… Ой! – Что такое? – Слышишь, кто-то идет… Элли обернулась и заметила невысокую фигуру в темной одежде, выскользнувшую из дома и быстрой походкой углубившуюся в сад. – Кто это? – спросила Лариса, переводя дух. – Не успела разглядеть. Человек был весь в темном, словно прятался, – ответила Элина. – Что-то происходит здесь не очень хорошее… Пойдем, проверим? Подруги, стараясь не шуметь, последовали за исчезнувшим незнакомцем. Мысль «может, не надо?» так и не была озвучена Элиной. Освещения в гуще кустов и деревьев совсем не было, и преследовательницы заплутали. Наконец, услышав мерные, глухие звуки, перешли на цыпочки и стали приближаться к их источнику, но очень аккуратно. На небольшой поляне в лунном свете у небольшого холмика копошилась темная фигура. То есть буквально рыла землю. Отсюда и те самые мерные, глухие звуки. – Стой! Кто идет? – вдруг закричала Лара, чуть не порушив барабанную перепонку подруге, и ненормально засмеялась. Фигура выпрямилась, мелькнуло бледное лицо. – Мама?! – удивилась Элли. – Тьфу! Напугали! Чего не спится-то? – спросила Светлана Сергеевна. – Мы пришли цветочки сажать. Фиалочки, маргариточки, анютины глазочки… – И Лара двинулась к Светлане Сергеевне со своими цветочками, нежно и трогательно прижимая их к себе. – А тут, смотрю, холмик хороший, давайте сюда их и посадим. Ха-ха-ха! Вот прикол! Зачем тогда Антонио их выкапывал – чтобы я назад закопала? Круговорот веществ в природе! Элина оторвалась от созерцания высокого, темного и звездного неба. – Мама, а что ты тут делаешь? – Хороню… – вздохнула Светлана Сергеевна, отряхивая руки от земли. – Кого? – не поняла дочь. – Да не все ли равно! – отмахнулась мама, и с какой-то ветки вспорхнула птичка. – Нет уж, постой! Не все равно! – Могут же у меня быть личные секреты? – надулась Светлана Сергеевна. – Если ты кого-то хоронишь, то нет, – заверила ее дочь. Лариса тем временем усиленно разрывала холмик руками, приговаривая: – Сейчас, мои хорошие, сейчас… я верну вас матушке-земле… Ой! – Укололась? – спросила Элли, откликаясь на ее внезапный крик. – Ой… – Да что там? – Рука… – ответила Лариса. – Тут рука торчит… Там мертвяк! Мамочки! В данный момент профессия сыграла на руку Элине. Чего-чего, а трупов и их частей она не боялась. Судмедэксперт разглядела торчащую конечность из земли, схватилась за нее и слегка потянула на себя, а затем начала разрывать вокруг. Лариса тихонько стонала, а Светлана Сергеевна, наоборот, словно воды в рот набрала. – Что же это? Ужас! Кошмар! – продолжала разгребать почву Элли, понимая, что рука, до которой она дотронулась, совершенно ледяная, а значит, человек умер не меньше чем сутки назад. Элли напряглась и вытянула тело из земли, понимая, что просить о помощи своих маму и подругу бесполезно. – Это же Дима! – взвизгнула Лариса, увидев лицо покойника. – Тихо… – зашипела на нее Элли. – Чего тихо? Его же все ищут! Ой, я даже протрезвела… Надо звонить Антонио! – обеспокоенно проговорила Лара. – Никому звонить мы пока не станем! – оборвала ее Элли, пребывавшая в шоковом состоянии. – Мама, зачем ты это сделала? – Что? – не сразу разлепила губы Светлана Сергеевна. – Как что? Убила Диму! За что? Рассказывай, мне можно довериться! Ты мстила за меня? За то, что он пытался меня изнасиловать? Но это же перебор! Или у тебя получилось случайно? Расскажи мне все! – Светлана Сергеевна, я – могила, – посмотрела на мать подруги круглыми глазами Лариса. – Мне хоть Диму и жалко, но я за вас буду. Женская солидарность! Светлана Сергеевна вздрогнула и наконец-то вышла из ступора. – Да вы о чем? Вы что, думаете, это я его убила? Да вы с ума сошли! Я его в таком состоянии вижу в первый раз. В смысле в мертвом. – Мама, успокойся. Ты же сама сказала, что хоронишь здесь… Ты, главное, не нервничай, я всегда тебя пойму, – Элли стала гладить мать по руке, словно та была ребенком или душевнобольным человеком.