– Ты просто еще не привыкла к новым обстоятельствам, – продолжала Клер, удерживая ее запястье. – И да, мне жаль, что в тот день я оказалась от тебя далеко. Будь я в городе, я бы примчалась к тебе в мгновение ока, честное слово. Ты меня слышишь? Слышишь? – повторила она, видя, что Майя не отвечает. – Ненавижу, когда мы ссоримся. Мириться нравится мне куда больше. Это гораздо приятнее. Уголки Майиных губ приподнялись. – Гораздо приятнее, – согласилась она. – Но я еще злюсь. Клер потянула ее обратно в траву. Майя опустилась на колени, рюкзак тяжело бухнулся на землю. – Хочешь, устроим публичное примирение? – Клер улыбнулась ей в губы. – Говорят, это чертовски сексуально. Майя улыбнулась, и ее зубы стукнулись о зубы Клер. – Нет ничего сексуальнее, чем прилюдно мириться на площадке за спортзалом, – пробормотала она, закидывая руки на шею подруге. – Проверим? – усмехнулась Клер, и они повалились в траву. Разрыв случился пять дней спустя. Оглядываясь назад, Майя сознавала, что в этом нет ничьей вины. По субботам они обычно проводили время вместе, но в тот день Клер сидела с младшим братом, а Майя с головой увязла в домашнем задании по физике. Примирение на школьном газоне хоть и доставило массу удовольствия, однако ничего не решило. Все равно что полоски пластыря с кошечкой «Хелло, Китти», которыми Майя и Лорен залепливали ссадины в детстве: миленькие, но серьезную рану ими не заклеить. Когда они наконец встретились, Майя чувствовала себя одуревшей от физики, а Клер утомилась ролью няньки. Решили сходить в кино, но на выбранный фильм билеты закончились, а достичь согласия насчет альтернативы не выходило. – Может, пойдем на этот? – Майя ткнула пальцем в афишу. Клер прищурилась. – Да ну, фигня. – Откуда ты знаешь? Не надо судить по названию. – Звучит как фигня. Майя вздохнула. – А как тебе этот? – Только не пришельцы. – Может, их там и нет. С чего… – Тут так и написано: «пришельцы». – А если это метафора? Клер лишь скептически приподняла бровь. – Ладно, – сказала Майя, – идем пить кофе. Отсутствие пришельцев гарантировано. Клер, однако, продолжала кукситься из-за кино; погода на улице стояла теплая, но того неприятного типа, когда через пять минут на солнце начинаешь потеть и пыхтеть; вдобавок папа написал Майе и Лорен, что его командировка в Новый Орлеан затягивается еще на два дня, поэтому нельзя ли перенести ужин с воскресенья на вторник? Он любит своих девочек и жутко, жутко сожалеет. – Как обычно, – вздохнула Майя и сунула телефон в карман. Пускай Лорен отвечает. В конце концов, младшие сестры на то и нужны, чтобы спихивать на них грязную работу. Не сводя с нее взгляда, Клер сделала глоток кофе. «Слишком много взбитых сливок», – невольно отметила Майя и сама удивилась, с каких это пор ее стало волновать, что пьет Клер. – Что «как обычно»? – процедила Клер сквозь соломинку. – Кто это был? – Папа. Застрял по делам в Новом Орлеане. Сможет поужинать со мной и Лор только во вторник. – А-а. Хреново. Майя бросила взгляд на Клер. Она уже чувствовала, как ее голые плечи начинает прихватывать загаром. Солнцезащитным кремом она сегодня не мазалась: они ведь планировали сидеть в кино. – Ладно, выкладывай. – Что? – не поняла Клер. – Выкладывай, что думаешь. Помолчав, Клер проговорила: – Ну, это на самом деле хреново, но ты же все равно увидишь отца во вторник? Это совсем скоро. Может, на следующей неделе у вас получится провести вместе побольше времени. Это был совершенно логичный, правильный ответ, и как раз поэтому он привел Майю в ярость. Клер слишком рациональна, слишком практична, слишком… Клер. Даже это чертово имечко дышит покоем. Майе нужен кто-нибудь такой же бешеный, пышущий гневом наравне с ней, чтобы, стоя на вершине своего вулкана, внутри которого клокочет и брызжет огненная лава, она не испытывала одиночества. – Зачем ты это делаешь? – спросила Майя. Она тоже глотнула бы кофе, но ее стаканчик давно опустел. Клер, ко всему прочему, еще и пила медленно. – Что именно? – Постоянно изображаешь вселенское спокойствие. – Они сидели на стене у фонтана, и Майя спрыгнула, от возбуждения не в силах усидеть на месте. – Почему все время ведешь себя как моя мама? – Твоя мама? – Клер недоверчиво рассмеялась. – Ты считаешь, я похожа на твою маму? Май, это полный бред. – Разве я не могу просто разозлиться? – не унималась Майя. – Я скучаю по папе, ясно? Ску-ча-ю. Мне жаль, что ты не видишься со своим отцом, но даже если у меня ситуация лучше, чем у тебя, это вовсе не значит, что мне не может быть плохо! Клер выпрямилась, напоминая кобру, приготовившуюся к броску. – У тебя ситуация лучше, чем у меня? – с расстановкой произнесла она. – Я не то хотела… – То, то. Это твои слова. – Клер спрыгнула со стены, и теперь они стояли лицом к лицу. – Послушай, Майя, не надо вешать на меня свое дерьмо. Знаю, в последние пару месяцев тебе пришлось трудно: переезд отца, вся эта история с Грейс и Хоакином… – Под «всей этой историей» ты, наверное, имела в виду, что я нашла не одного, а сразу двух биологических родственников! – резко перебила Майя. – И я знаю, что ты волнуешься за маму… – Не смей трогать мою маму! – заорала Майя. Ей страшно хотелось чем-нибудь швырнуться, чтобы ее снаряд срикошетил от стен с той неистовой силой, какая собиралась у нее в сердце. – Даже не упоминай ее! – Но в этом-то все и дело, Май! Ты злишься на других людей, но не можешь им этого высказать, поэтому срываешься на мне! – Ой, извините! Не знала, что моя девушка превратилась в психотерапевта. Какой сюрприз! В страховку ваш прием входит? – Майя мало что знала о психотерапевтах и страховках, слышала только, как об этом упоминали родители. Мама все повторяла, что курс семейной терапии им не по карману, потому что в страховку это не входит, но папа все равно заплатил. Не помогло. – Майя! – рявкнула Клер. – Господи, как же ты иногда бесишь! Ведешь себя как ребенок! – А ты не строй из себя всезнайку! – огрызнулась в ответ Майя. – Ни черта ты не знаешь о моей семье, так что не лезь! – Я ничего не знаю, потому что ты мне не рассказываешь! Бросаешь за собой жалкие крошки хлеба и рассчитываешь, что я по ним тебя найду, но этого мало! От неожиданности Майя заморгала. – Что за чудовищное сравнение! – Да неужели? Ты боишься, что я слишком много узнаю о тебе, вот и отгораживаешься. Думаешь, если мне станет известно больше, я тебя брошу. Майя саркастически расхохоталась. – Господи, какую фигню ты несешь. На минуточку, разве я мало рассказала тебе о моем отце? Ты знаешь все, все! – А как насчет мамы? – выстрелила Клер, и Майя отвела глаза. – А, Май? – Это личное. Касается ее, а не меня. – Чушь! Тебя касается все, просто ты этого не понимаешь. И что значит «личное»? Я твоя девушка! Со мной можно говорить обо всем. Майя чувствовала себя так, точно несется под гору на повозке, у которой отваливаются колеса, а скорость при этом нарастает. – Ну, если ты считаешь, что я недостаточно тебе рассказываю, мне, пожалуй, больше не стоит быть твоей девушкой. Клер открыла рот, собираясь что-то сказать, но Майины слова повергли ее в шок. Как и Майю. Она и сама не подозревала, что брякнет такое. – Хочешь со мной порвать? – спросила Клер внезапно осевшим голосом. – По-моему, это ты хочешь со мной порвать. – Майя слышала себя будто со стороны, будто слова за нее произносила какая-то незнакомая девушка, завладевшая ее телом. Кем бы ни была эта чужачка, сейчас она все рушит! – Это твой метод? – В интонации Клер зазвенела угроза. – Бьешь и бьешь? – Она пихнула Майю в плечо. – Ведешь себя гаже и гаже, вынуждая меня порвать наши отношения, потому что у тебя самой не хватает на это храбрости? Ответить Майе было нечего. Она просто стояла и молча смотрела на Клер. Этим трюком она овладела давно: ничего не говоришь и ждешь, пока противник сам выроет себе яму. Вот только не предполагала, что противником однажды станет Клер.