– Что здесь случилось? – заинтересовался господин Мерсинг. – Был праздник середины зимы, понимаете? Прием, масса приглашенных. Наружу не вышел никто. А еще не успели остановить утреннюю смену слуг, тревогу забили только мусорщики – быки наотрез отказались заходить в ворота. – Что говорят ваши изгоняющие? – прищурился капитан Ридзер. – На тот момент старшим у них числился Су’Ругул, он был среди приглашенных. Следующий по иерархии, С’Кьям, получив приказ Храма зачистить поместье, попытался имитировать отравление, но с дозой переборщил – насмерть. Второй помощник Ругула, С’Гжер, костной гнилью маялся, а лечить его стало некому, так что теперь у нас самый главный – Калич, вы его видели. Он говорит, что там – Смертный Зов. Коварный монстр! Все вокруг чисто и благолепно – не сыпется штукатурка, не гнутся стропила, не темнеет стекло. Дюжина молодых саженцев продолжает расти в парке как ни в чем не бывало. Не ржавеют замки на сокровищнице, нетленным лежит на императорском складе годовой запас риса и овса, вино в кувшинах не теряет вкуса. Но стоит в огражденном стенами пространстве раздаться биению сердца… Капитан Ридзер походил вдоль ограды, побренчал амулетами и быстро вернулся. – Карантинный феномен, как он есть! – довольно констатировал колдун. – Хищное Эхо. – Надежды нет? – Голос Номори дрогнул. – Ну почему же! Нежить-то как раз не проблема… Ингернийцы понимающе переглянулись. – Дело в том, что справиться с карантинным феноменом может только один из нас, – вымучено улыбнулся господин Мерсинг. – Осталось убедить его немного поработать. Номори воздержался от комментариев. Он вообще не представлял, что заставляет тронутых порчей вкалывать в поте лица, когда все необходимое можно отнять силой. Хорошо хоть личностью Аната’Зирона ингернийцы не интересуются! Номори не представлял, что в таком случае ему говорить. Старейшина уважительно поклонился: – Сообщите мне ваше решение как можно скорее. На все сопутствующие вопросы может ответить мой заместитель, Ана’Тулле. Всю обратную дорогу ингернийцы спорили. Нет, не о способе изгнания чудовища, перед которым императорскому рыцарю оставалось бы молча отступить. О том, как подвигнуть на нужное деяние молодого колдуна (Номори его помнил – дружелюбный юноша, нагловатый, но это у тронутых порчей в крови). Возникало ощущение, что нежить мельче. Старейшина собрал все мысли о проклятой усадьбе, пайках и голодающих шахтерах вместе и задвинул в дальний уголок сознания. Тут он все равно ничего больше сделать не может. Где еще может подкарауливать их неназываемый злодейский замысел? Надо напомнить секретарю об обязанностях – списка официальных мероприятий у Номори до сих пор нет. Так бы и лежал всю жизнь кверху брюхом. Хорошо! В одной гостинице с отрядом Ридзера я останавливаться не стал: во-первых, рожи армейских экспертов надоели мне до тошноты, во-вторых – дурные воспоминания. Резонно рассудив, что белый в плохом месте жить не станет, я заселился в тот дом, который облюбовал для себя Лючик. Владелец жилища был в некотором замешательстве, обнаружив нового жильца, но возражать не стал (требовать плату за постой, кстати, тоже). Пришло время вкушать положительную сторону са-ориотских традиций. Мою драгоценную особу разместили в тенистом дворике, обложили подушечками и принялись ублажать. Стоило скинуть с ног сапоги, как на их месте тут же оказались мягкие туфли. Одежда как-то сама собой оказалась выстирана и заштопана, Макс – аккуратно расчесан (они что, не поняли, к кому лезут?). Около ложа всегда стоял холодный мятный чай и какие-то сухарики, в поле зрения мелькал мой непоротый брат, за перемещениями которого неусыпно следил Шорох (или я за себя не отвечаю). Единственным моим конкурентом оказался младенец, зычно требующий жрать и спать. Хорошо. Через двор с тихим шорохом тек ручеек местных жителей, приходящих сказать хозяйке привет и поглядеть на иноземного колдуна (и зомби). Я не возражал – все они приносили в дом какой-нибудь гостинец, а это было актуально, потому что в харчах наблюдалась явная недостача (самоцветами у градоправителя был забит целый сейф, а рис выдавали по полстакана на рыло). Естественно, мое привилегированное положение порождало зависть и попытки испортить кайф. Понимая, что в одиночку им ничего не светит, недоброжелатели пошли на дело, сбившись в банду – местный чиновник, Ли Хан, Ридзер и куратор до кучи (иначе бы я их просто избил). Вперед выпустили самого наивного. Кунгхарнец принялся улыбаться и кланяться: – О досточтимый господин, почтивший своим визитом наше недостойное селение! Не желаете ли употребить свою силу супротив гостей, кои нежеланными являются к нам ночью? Я честно обдумал его вопрос. Бойцы Ридзера, дорвавшиеся до денежных заказов, вкалывали день и ночь, что-то зачищая, заряжая и переустанавливая (кажется, Браймер подрядился заменить городские отвращающие амулеты, все разом). Но мне доля в их трудах полагалась в любом случае, а одному заработать больше не получится, как ни крутись. Так стоит ли напрягаться? – Нет, не желаю. Я – алхимик! Саориотец опешил, Питер печально вздохнул (явно перебирая в уме какие-то доводы). Как ни странно, верные слова первым нашел Ридзер. – А пахлаву медовую, с орехами ты хочешь? – хмуро поинтересовался у меня капитан. – Хочу. – Ан нету! И овес на исходе, скоро будешь просо жевать. Ничего против пшенной каши я не имел, но ведь ее станут подавать без молока и масла, с одними травками (и хорошо, если с солью). Так дело не пойдет! – Ладно, займусь на днях, – пахлава ты моя, пахлава, – сегодня схожу, осмотрюсь на месте. Городской чиновник снова заулыбался: – И да наполнит Господь могуществом ваши руки! Паланкин будет ждать вас у ворот. Ридзер сердито насупился. Ага, ага! Меня понесут работать на руках, а ему наряд в зубы и – вперед, рысью. И это я еще не нашел, с кого за Плешь слупить! Ах, до чего ж пленительна ты, доля патриарха. Осматривать цель отправился вечером, по холодку – после четырех часов тень Хребта Мира накрывала всю долину. Обещанный паланкин напоминал натуральную кровать (у нее даже ножки были) с четырьмя ручками и балдахином. Шторки затягивать не стал: вдруг случится навстречу кто-то из армейских экспертов, а тут – я, путешествую лежа. Рядом трусил особый человек, развлекающий меня приятной беседой. Заодно и обстановку разузнаем. Быстро выяснилось, что за те харчи, которые нам в Алякан-хуссо напихали буквально силой, на рудниках можно брать бериллы по весу. Там вообще нечего было жрать! Так что, сдав грузовики в найм, мы могли бы заработать не меньше, чем за изгнание нежити, потому что того проса, которым меня пугал Ридзер, оставалось буквально на две раздачи. Понятно, чего капитан так засуетился – на полное разграбление Кунг-Харна отряду требовалось не меньше месяца. Быстрого пополнения запасов другими способами не предвиделось и решение проблемы опять повесили на алхимика. Это им дорого обойдется! За пять минут катания в паланкине меня укачало, но бороться с гордостью не пришлось – на первой же более-менее широкой улице процессию ждал лимузин представительского (по местным понятиям) класса. Нейтрально-серый агрегат со спиртовым мотором размерами колес напоминал карету. Экзотика! – Единственно уцелел! – всплеснул руками чиновник. – Не побрезгуйте. Я старательно продемонстрировал скепсис, осмотрел салон, поковырял пальцем почти не видное пятно на обивке и сокрушенно махнул рукой: – Везите! И меня повезли по единственной уходящей из Кунг-Харна дороге, недалеко, впрочем. Продуктовые склады оказались упрятаны в настоящую крепость, непонятно, для кого построенную, учитывая, что мы были снаружи, а нежити – внутри. Я не поленился трижды с разных точек запустить диагностирующие проклятия, чтобы убедиться: картина заражения, как и все в И’Са-Орио-Те, нетипичная. Шорохом тронутые имперцы пристроили к крепости многоярусное подземелье, по площади превосходившее надземные постройки вдвое, а еще – начисто заделали внешние окна, превратив их в глухие ниши. Смысл?!! Когда вокруг из жилья – один Кунг-Харн на горизонте. Естественно, что недоступные для солнца помещения облюбовали иные жильцы. – Ну, изгнать-то я, конечно, изгоню… Но вы понимаете, что нежитей тут как минимум трое? – Правда? – Сопровождающий опасливо топтался за границей белых флажков. – Угу. Хищное Эхо на нижних этажах, гуль – на первом наземном и еще что-то, распределенное по территории. Причем Эхо превратило подземелья в один гигантский резонатор и настойчиво пыталось пробиться за пределы рукотворных коридоров. – А фома? – схватился за сердце чиновник. – Фома там есть? Я прислушался. – Нет, фомы пока нет. – Ах вы ж, добрый господин, звезда очей, прохлада сердца, – всплеснул руками кунгхарнец. – Сделайте же что-нибудь, во имя милосердия, пока не поздно! Все ж пропадет!!! Это точно. Один-единственный фома, оставленный без присмотра, способен испортить любое количество продовольствия буквально за сутки. И главное, сам-то не съест… – Завтра утром, – постановил я. – С вас трофей по моему выбору и оплата по прейскуранту. Для работы мне нужны кристаллы под накопители и кое-какие реактивы. В Кунг-Харн возвращался, борясь с желанием заявить Ридзеру, что не подаю. Сколько можно? Едем, едем, а самое страшное – сплошь рукотворное. Ну вот зачищу я им завтра карантинный феномен (!), а они за неделю еще что-нибудь там выведут. Меня просто оскорбляет бессмысленность прилагаемых усилий. И ведь заселили же они как-то свою империю, периметры дельные (местами) навели. А потом словно – тыдыщ! – самосохранение атрофировалось. Эпидемия, что ли, тут какая-то прошла? (Как бы не подцепить!) Или есть другая причина деградации? Этот заказ мне активно не нравился, а когда некроманту что-то не по нраву… Ну, вы понимаете. Надо подстраховаться! Легко сказать – нужных мне ингредиентов у местных в запасе не было, и даже Браймер такого не держал (или все извел). Ну да, периметр, прозрачный для атаки, но способный защитить от трех разнородных тварей, – весьма замысловатая штука. Оставалось «экономить на свечках» – осуществить всю ворожбу оперативными проклятиями. Маги, вышедшие из состояния юношеского идиотизма, так не поступают! Да, дешево, да, быстро, но очень, очень опасно, а если ты получишь по мозгам сорвавшимся плетением, то будешь сам дурак. Выжить… может, и получится, но ощущения будут ниже среднего. Я талантлив и умел, но способен трезво оценить сложность предстоящей работы – саориотцы умудрились подобрать на редкость гадостное сочетание чудовищ. Допустим, Хищное Эхо я заломаю. Но что, если в самый неподходящий момент ко мне подвалит гуль? На обладающего плотью мертвеца требуются совсем другие проклятия! Да и то, третье добром не уступит… Помаявшись полчаса, я посмотрел правде в глаза – пахлавой придется делиться. Ридзер обнаружился на открытой веранде своей гостиницы. Мягкими туфлями его никто не снабдил. – Ты, это, утром своих собирай, со мной пойдешь. И на амулетах не экономьте! В случае чего, трофеями компенсируем. – Думаешь валить нанимателей? – заинтересовался Ридзер. – А куда куратора деть? Я закатил глаза. – Ты когда к моей пахлаве примерялся, ничего необычного не заметил? – А что? – насторожился капитан. – А то! Ты когда-нибудь видел трех нежитей, проявившихся друг в друге? Не парься! Не бывает такого в природе, чтоб съеденный фомой стал гулем, ну или Ведьмина Плешь росла там, где уже Пегая Соломка повеселилась. Понимаешь? Ридзер не понимал. Я вздохнул и обещал себе дать Ли Хану пенделя. – Ситуация имеет признаки разумного замысла. Магическое вмешательство может вызвать лавинообразное нарастание угрозы, а наниматели хотят получить свои склады целыми. Оно мне надо – прогорклое масло?