— Это очень благородно с вашей стороны, — ответила девушка. Мне показалось, или теперь ее улыбка стала более искренней? — Я немедля скажу, чтобы доктор прекратил операцию. Мы сможем упаковать пациента. — Нет, — прервал я секретаршу. — Операция будет закончена. Полностью. Мы же с тобой сейчас выйдем встретить гостей. — Думаете решить вопрос миром? — удивленно переспросила ассистентка. — Это маловероятно. Я бы даже сказала — такой исход станет чудом. — Выясним на месте, — я поднял женщину. — Идем. — Хорошо, будь по-вашему, — кивнула секретарша. — Сопротивление вооруженному террористу — не то, к чему меня готовили. — Да-да. Я понял, — поморщившись, ответил я. — Что ж вас всех так заело? Террорист, террорист… — Так вы знаменитость! На всех экранах. Во всех новостях вас крутили. Не заметить просто нереально, — улыбаясь, ответила девушка. — Если честно, мне даже нравятся ваши идеи. Свобода от корпораций. Вольное предпринимательство. Выбор. — Отлично, — кивнул я, не став доказывать, что это вовсе не мои идеалы. Может, она говорила искренне, не пытаясь войти в доверие? Я совершенно ни в чем не мог быть уверенным на сто процентов. А потому руку от оружия далеко не убирал. Вернувшись в приемную, я успел заметить выскользнувшего на улицу охранника. Того самого, что спокойно пропустил меня внутрь. Пациента во второй палате не оказалось. Либо сбежал, либо операцию хирург все же закончил. А вот отряд противника, наоборот, уже разместился на позиции. Яркие источники сигналов просвечивали через дверь. Десяток андроидов-штурмовиков. От каждого тянется паутина провода. Могу поспорить на последний магазин — за углом стоит головная машина управления. Там сидят операторы. В любой момент они готовы отдать приказ о наступлении. Железные машины, прикрытые керамическими щитами, ворвутся в здание. С механической точностью возьмут меня на прицел… — Почему бы вам не занять свое рабочее место? — спросил я, уходя с линии прицеливания. Я сел в удобное кресло, сместив его так, чтобы меня не увидели из окон и дверей. Теперь при штурме противнику придется учитывать возможность потери заложника. Вот только смутит ли их это? Корпораты бывают очень нетерпеливы. А если этот настолько самовлюблен, что за оскорбление вызвал штурмовой отряд… — Эй! Парни! Кто у вас главный? — выкрикнул я, зная, что тактические датчики уловят звук. — Не хотите поговорить, прежде чем драться? — Хотите сдаться? — спросили в ответ. Громко, словно через матюгальник. А самое паршивое — звук донесся из динамика в приемной. Значит, они уже взяли Сеть под свой контроль. Плохо. Против организованной группы со штурмовым отрядом и серфером мне ловить нечего. На удачу в таком деле рассчитывать нельзя. — Почти, — не став кричать, сказал я. Все равно услышат. — Не хочу тратить свое и ваше время из-за небольшого недопонимания. Потом еще оборудование попортим. Возникнет еще больше претензий. Сколько вам придется выплатить за лицензионный сбор на печать новых дронов? Даже если я смогу прикончить всего несколько. — Награда за твою голову полностью окупит все затраты, — донесся из колонок уверенный голос. — Может, «Милитех» и снял заказ, но центральное управление полиции Сити — нет. Ты все еще в верху списка. Голова за миллион. — Не хочу вас расстраивать, но она кусается. К тому же правление Эдема запретило на меня охотиться. — Мы вне юрисдикции Эдема, его правления и всех этих банд, — с гордостью ответил собеседник. — Мы подчиняемся головному офису. Вряд ли с ними решат ссориться из-за одного бандита, даже если он возомнил о себе непонятно что. Ты будешь сдаваться, или нам начинать штурм? — Ну я даже не знаю… Все такое соблазнительное! Может, попробуем по-другому? — сказал я, немного подумав. — У меня есть сведения из «Милитеха». Очень дорогие сведения. Уверен, вашему начальству они бы пригодились. А кто-то из вас за них даже получил бы повышение. Может, даже прыгнул бы через голову коллег. — Что за сведения? — спросил переговорщик, не сумев скрыть заинтересованности. — Почти такие же, как про подвал в региональном офисе «КК», — сказал я, замерев. Этот козырь мог сработать по-разному. Уверен, за действиями штурмовой группы внимательно следит не только обиженный корпорат. Если дойдет до начальника по операциям, враг может отступить. Попробовать выкупить сведения. Или же потребовать доказательства их реальности. Но мог, конечно, быть и третий вариант. Свет померк. Колонки замолкли. На несколько секунд в зале воцарилась мертвая тишина, а затем из динамиков донесся пронзительный визг. Тактические наушники подавили звук, но им на это потребовалось несколько мгновений. Лампы включились на полную яркость, выжигая тени. Я оказался дезориентирован, словно от взрыва светошумовой гранаты. Хорошо хоть, линзы нейтрализовали вспышку. Я успел рухнуть на пол и заслониться бронежилетом Терьера. Затем от входа раздалась автоматная очередь, и я выстрелил, почти не целясь. Рельса выплюнула пучок игл. Снесла угол, за которым укрылся штурмовой дрон, вместе с головой андроида. Тот покачнулся, потеряв управление, но устоял. К сожалению, датчиков у них хватало, голова же существовала только для удобства операторов, чтобы им проще было привыкнуть к управлению. Следующим выстрелом я попал уже точнее. Бронированный корпус не выдержал попадания стрелы. Дрон рухнул. А его место мгновенно занял второй. На стене возле меня появилась красная точка — прожигали дополнительную дверь. Окно пробила длинная очередь. Мимо рухнувшей на пол секретарши пролетели три дрона. Одного я успел сбить, но рельса ушла на перезарядку. Выругавшись, я вспомнил о программах Линки и, указав на дрона, мысленно активировал молнию. Оператор противника явно такой подлости не ожидал. Дрон завис на несколько секунд, а затем рухнул на пол. На последнего я накинул камень. Но либо программа не сработала, либо серфер противника успел отреагировать — дрон открыл огонь. Пули застучали по броне, а затем над ухом раздался визг разряда. Оглянувшись, я увидел «шмеля» Безымянной. Дрон-союзник выпустил веер игл, уничтожив противника. Вылетел вперед, вызывая огонь на себя. Враги не заставили себя ждать. Автоматные очереди ударили по стенам. Понимая, что рельса не успевает перезарядиться, я выхватил пистолет. Пули с треском врезались в броню дронов. Ломали их датчики. Одного андроида мне даже удалось разрушить, но технологическое и массовое преимущество противника было подавляющим. — Эй! Я сдаюсь! — выкрикнул я, понимая, что сейчас меня просто прикончат. Нужно выиграть время. Не для себя — для Терьера. Но противнику было наплевать что на мои намерения, что на моего напарника. Андроиды ворвались в двери. Первый поймал иглу, второй — серию импульсов. Я выжег их электронику, но оставшиеся пятеро открыли огонь. Не рассчитывая на успех, я бросился в сторону, за угол. Очереди не смолкали еще несколько секунд, а затем наступила тишина. Тихий гул прекратился, и ко мне за угол прикатилась голова андроида, аккуратно срезанная по сочленению. Выглянув за угол, я увидел Ёши, возвышающегося над грудой посеченных катаной обломков. — Ты вовремя, — с облегчением сказал я. — Снаружи БТР командования. — Понял, — кивнул самурай, врубив ускорители. Выйдя из-за укрытия, я подобрал оружие, затем помог подняться медсестре. — Сбежали, — сообщил «красный самурай», возвращаясь. — Кажется, наш прайс несколько вырос, — заметил я ассистентке врача. — Но, уверен, мы расплатимся. Сохранение вашей жизни ведь тоже пойдет в счет? Глава 32 — Вы разворотили мне всю приемную, — недовольно заметил врач, выйдя из палаты. — Зато сумели сохранить жизнь вашей ассистентке, — хмыкнул я, положив перед доктором большую сумку, доверху забитую протезами. — Уверен, этого с лихвой хватит, чтоб покрыть ущерб, стоимость операции и пару консультаций. — Интересное у вас представление о стоимости наших услуг, — покачал головой доктор. Он открыл сумку, выкладывая на стол один протез за другим. На некоторые он обращал особое внимание. Пару раз руки его задрожали, когда он брал очередной имплант. Хирург всячески пытался скрыть свою заинтересованность, но не мог. Я не стал ничего говорить. Наблюдал за реакцией и составлял для себя список наиболее ценного. Сеть послушно выводила рыночные цены на все. Получалось немало. Прямо скажем: даже если сдавать в два раза ниже рынка, мы останемся в большом плюсе. Вот только хватит ли врачу смелости это признать? Может, жадность пересилит. Тогда никакого смысла с ним дальше сотрудничать. — Здесь больше, чем нужно, — через некоторое время произнес хирург. — Вот эти я забираю в счет операции. Остальные возьму на реализацию. После того как они будут установлены, выплачу половину от рыночной стоимости. Устроит вас такой вариант? — Почти, — немного подумав, сказал я. — Часть выплачиваете сейчас, часть — после реализации. Скажем… половину. — Четверть, — немедленно ответил врач. — Сойдемся на тридцати пяти процентах. Ни вашим, ни нашим, — предложил я. — Пусть будет треть. Это весьма щедро, — заметил хирург. — Возможно, эти импланты поставят даже не в этом году. Вы получите деньги, и весьма внушительные, сразу. Мне же придется ждать. — При одном условии. Цены на операции также упадут в два раза относительно рынка. Включая проведенную. А за это вы сможете заказывать у нас импланты. Наиболее заинтересовавшие. — Хотел бы я сказать, что это грабеж, но для террориста это может прозвучать как похвала, — недовольно сказал врач. — Хорошо. Договорились. — Отлично. Я вам не угрожал, вы согласились на условия. Договор записан на видео и аудио. Хотя сомневаюсь, что мы когда-нибудь будем его оспаривать в суде, — усмехнулся я. — Перейдем к главному. Как мой товарищ? — Приходит в норму, — куда увереннее сообщил доктор. — Нервные окончания закреплены гелем. Болевой симптом может возникнуть, но не продержится долго. Советую как можно быстрее установить глазные импланты. Потеря зрения, даже частичная, может вызвать существенную реакцию нервной системы и даже психоз. Лучше этот момент купировать. — Хорошо. Какие из этих глаз лучшие? — Все зависит от вашей цели. Если главная задача — моделирование зданий, то эти. Они дополнены отличной симуляцией, — с усмешкой ответил врач, но, увидев выражение моего лица, перестал ерничать. — Для боевых операций лучше всего подойдут эти два образца. Со встроенными чипами наведения. — Ясно. Значит, их и поставим. Легкие? Гортань? — К сожалению или к счастью, но их я уже заменил, — развел руками хирург. — С кожей тоже не все так просто. Мы залили более шестидесяти процентов его тела новой синтетикой. Она постепенно заменится полной органикой. После этого можно будет ставить подкожные импланты. Пару недель придется ходить с тем что есть. — Ясно. Разберемся, — кивнул я, перебирая протезы. — Ногу он выберет сам, по своему желанию. Что с сердцем? Нужны ли лекарства, для того чтобы не было отторжения? — Как и вам, — пожал плечами доктор, — только если разовьется синдром отказа. Пока никаких предпосылок я не вижу. Если выбрали — советую заняться установкой немедля. Пока он не пришел в сознание и не получил новый шок. Когда ваш товарищ выберет себе ногу, я внесу предоплату за партию. Устроит? — Доверюсь вам в этом вопросе, — кивнул я, передавая сумку с имплантами. Врач кивнул, с трудом взгромоздив груз себе на плечи. Я удивился: он не выглядел задохликом, — но потом вспомнил про собственные усилители. Нет, это не мгновенное привыкание к хорошему. До своей нормы армейских имплантов мне еще нога, две руки и десятка в тело. Для контроля гормонов, антител, регуляторов и стимуляторов. Как естественного происхождения, так и искусственного. Из способностей прошлого мне крайне не хватало замедления времени. Хотя вернее было бы сказать — ускорения реакции. Но смысл от этого не менялся. Да и усиления, пусть кратковременного, тоже недоставало, хотя и в меньшей степени. Сонары и лидары постепенно вернулись. Сканера я не лишался, пусть и прятал его от людей Аида. — Ему сильно досталось, — заметил я, глядя на полностью лишившегося волосяного покрова Терьера. — Как встали шины для имплантов? — Отлично, — проговорил доктор, закрепляя в приемнике манипуляторов глаза. — Готово. Теперь дело техники. Он кивнул, и парень в белом халате подвел железную руку к голове Терьера. Ловкие пальцы-спицы раздвинули обожженные веки. Едва заметные провода протянулись внутрь, в покрытую гелем дыру. Тонкий дымок лазера спаял контакты. Соединились искусственные мышцы. Несколько секунд — и веко уже закрылось. Манипулятор подлетел ко второй глазнице и проделал аналогичную процедуру. — Готово. Через несколько часов он проснется, — сказал удовлетворенно врач. — Не могу предсказать, как именно среагирует. Нужно быть рядом. Купировать возможные последствия травмы. Кроме того, у него это первая операция такого рода. Возможны психологические и даже психические последствия. — Об этом я как раз и хотел с вами поговорить. — У вас какие-то проблемы после установки имплантов? — напрягся хирург. — Да. Можно и так сказать, — не хотелось признавать собственную ущербность, но симптомы беспокоили меня все больше. — Я вижу то, чего видеть не должен. Мне уже приходилось работать со сканерами Сети и даже с внешней визуализацией потоков. Но ничего подобного не было. — Так. Это серьезно. Пройдемте во вторую палату, — сказал врач, заходя в шлюз. Через минуту мы остались наедине, если не считать вездесущего ассистента. — Опишите проблему подробнее. Я не телепат, понять по одним намекам ничего не могу. Приведите пример, в чем проблема выражается.