— Часа три. И то ещё хорошо, что я хозяина скупа заранее предупредил, он нас ждёт — а так обычно здесь в четыре часа шабашат. — То есть до десяти вечера мы с бусом будем возиться по-любому? — Если не до одиннадцати. Левченко вздохнул. — Похоже, мой парень обречен сегодня действовать самостоятельно, я ему, при всём желании — не помощник. Дай Бог ему удачи! * * * Одиссей вышел из офиса самогонной фабрики, изо всех сил стараясь не выдать своего ликования. По ходу, получилось — Абдул равнодушно глянул на него и спросил полуутвердительно: — Мимо? Одиссей покачал головой. — Не скажи. Похоже, я этого парня нащупал. За последние два года в городок этот переехало три семьи из-за границы, из бывшего Советского Союза — с Украины, из Прибалтики и Молдавии — и все три вполне могут быть нашими клиентами. Фамилии я их узнал. Теперь — дело техники. У Тевзеева, ты говорил, двое детишек? Абдул кивнул. — Двое. Мальчик и девочка. — Школьного возраста? — Э-э-э… да, школьного. — Очень хорошо. Мы сейчас узнаем, сколько в этом городе школ — не думаю, что больше трех-четырех — пробежимся по ним, и я там вежливо порасспрашиваю учителей — и, надеюсь, к вечеру мы адрес господина Тевзеева будем иметь на руках. Араб восхищённо зацокал языком. — Вот это хватка! Александр, хозяин будет доволен! — Не спеши радоваться. Сначала давай сделаем дело… Они загрузились в БМВ и, развернувшись, вновь выехали на давешнюю площадь — снова глянуть на карту города и определится со школами. Вдвоём они подошли к уже исследованному Абдулом вдоль и поперёк стенду, вдумчиво осмотрели карту города — и Одиссей с облегчением увидел, что базовая школа имени Масарика находится на этой же площади, рядом с полицейским участком. Велик был соблазн осмотреть стенд с противоположной стороны — с той, на которой висело объявление о литературных чтениях, посвящённых возвращению царя Итаки до дому, до хаты — но Одиссей превозмог этот соблазн. Чёрт его знает, этого Абдула, а ну как запомнит этот его интерес к древнегреческой литературе? Слишком многое сейчас на кону… — Начнём с ближайшей. Мне надо минут тридцать где-то. Араб кивнул. — Хорошо, я подожду в машине. Полчаса. Одиссей направился к трехэтажному зданию базовой школы имени Масарика, солидной постройке в стиле сецессион (весьма, надо сказать, модному в конце XIX века в Австро-Венгрии). Правее здания школы, по улице, уходящей на северную окраину городка, располагался довольно помпезный двухэтажный дом с высокой покатой черепичной крышей, в котором квартировало отделение Чешского сберегательного банка, следующий двухэтажный дом, куда более простенькой архитектуры, занимало полицейское отделение. Гм, понятно, почему Абдул решил подождать меня в машине — с его-то внешностью не стоит слишком уж демонстративно гулять возле околотка, не ровён час, здешние полицейские — пусть и толстые и ленивые увальни, но всё же стражи закона — могут заинтересоваться типичным семитом, чего-то вынюхивающим в чешской глубинке. К тому же не факт, что паспорта у нас подлинные… Одиссей подошёл к парадному подъезду школы — на котором было вывешено давешнее объявление о «литературных чтениях». Одиссей про себя ухмыльнулся — однако, рвение у здешней агентуры изрядное! Давно, видно, не работали по указаниям Москвы, соскучились по шпионскому ремеслу… если вообще когда-нибудь что-нибудь в этом смысле делали. Ладно, посмотрим, какие здесь обитают штирлицы… Кабинет директора был на первом этаже — и Одиссей, узнав его точное месторасположение у первого же взятого «языка» (миловидной учительницы, судя по всему, младших классов), постучал в простенькую, обитую дермантином, дверь обители здешнего предводителя. — Пойдь! — раздалось из-за двери. Однако, голосок у здешнего вождя… Он вошёл в кабинет, тщательно закрыл за собою дверь, и, улыбнувшись, сказал, глядя на солидного, седого, вальяжного человека, сидящего за письменным столом: — Вы — доктор Рудольф Блажек? — Хозяин кабинета молча кивнул. — В таком случае — здравствуйте. Я — Одиссей. Директор встал, обошёл стол, и, подойдя к Одиссею, протянул ему руку. — Здравствуйте. Сначала — формальность. Вы должны мне назвать имя и отечество вашего начальника. Одиссей кивнул. — Это не формальность. Это необходимость. Дмитрий Евгеньевич. Директор улыбнулся. — Что ж, очень рад, что вы так быстро нашелся! Я не очень хорошо говорю по-русски, мало практики.… Так что извините, если я буду ошибался. Хорошо? — Хорошо. Пан Рудольф, у меня крайне мало времени. Вас предупредили, что у меня есть некоторые проблемы? Пан Блажек кивнул. — Да, мне приказано оказать вам вся возможная помоц. Что надо делать? — Для начала — где учатся дети совладельца фирма «Ястшаб» пана Симовича? Не в вашей школе? Директор отрицательно покачал головой. — Нет, наша школа для обичный дети. Пан Симович отдал своя дочь и своя сын в гимназия цистерианцев. Это дорого и престижно. Но… — пан Блажек скупо улыбнулся, — но не очень… познаваци… не очень познавательно для дети. — Хорошо. Уже легче. Вы можете ему позвонить? — Не мам его номера… но могу узнат. Узнавать? Одиссей кивнул. — И как можно быстрей. Пан Блажек снял телефонную трубку, набрал номер и явно командирским голосом произнес — Božena, a najít číslo mobilního telefonu pan Simovic! — И, повернувшись к Одиссею, добавил с улыбкой: — У нас маленький город, обично все всех знают. Сейчас секретарь школы узнает номер. — В трубке зазвучал девичий голос, пан директор, взяв со стола ручку, записал несколько цифр, и, бросив «Декуе вам!», положил трубку. — Готово. Будете звонить? — Буду. С вашего телефона можно? — Ано. Пожалуйста! — и директор протянул Одиссею свой мобильный и бумажку с номером. — Набирать, как написано? Без нулей там, кодов и прочего? Пан Блажек закивал. — Ано, ано! Прямо как записал! Что ж, отлично. Сейчас мы узнаем, как этот болван Тевзеев ценит жизнь — свою и своих ближних… — Алло, это пан Симович? В трубке на мгновение повисло настороженное молчание, а затем голос давешнего совладельца винокурни с характерной хрипотцой (волнение, дело житейское!) выдал: — Ано. Это я. Что-то случилось? — Случилось, что вам нужно уезжать прямо сейчас. Максимум у вас есть, — Одиссей глянул на часы, — двадцать одна с половиной минута. — Это… это шутка? — Нет, это не шутка. Ситуация изменилась. Я собираюсь покинуть моих южных друзей в ближайшие полчаса. Естественно, что они бросятся на поиски — и меня, и вас. Скорее всего, посетят вашу фабрику — Абдул ведь везде меня сопровождал. Там допросят вашего вахтёра. Он им расскажет о нашем с вами задушевном разговоре — и с этого момента на вас будет объявлена охота. Самое большее, на что вы можете рассчитывать — это сорок-пятьдесят минут. Бегите! Снова молчание. Парень, не тупи! Конечно, я тебя малость беру на пушку — вряд ли Умар тебя расшифрует так быстро, в самом лучшем случае — дня через два-три, и то — если у него будут свободные руки…. Но придать тебе ускорение надо! Чтобы у меня на сердце было полегче… Голос в трубке ожил. — Хорошо, я понял. Через пятнадцать минут мы выедем, я уже предупредил жену, она забрала детей из гимназии и ждёт меня в нашем доме. Одиссей подивился такому рвению. Однако! По ходу, я этого Тевзеева малость недооценил… — Хорошо, через час позвоните мне на этот телефон и сообщите, где находитесь. И затем через каждые полтора-два часа информируйте меня. Договорились? — Да, договорились…. — Всё, конец связи. Отключив телефон, Одиссей обратился к директору: