Грузный дядька махнул пренебрежительно рукой. — Никто тебя в нелегалы не записывает. Не годишься ты для этого, гламурен больно…. Ты каким языком владеешь более-менее? Молодой пожал плечами. — Английским — терпимо. — Не годиться. Что-нибудь надо поближе…. Румынский там, польский… Молодой хмыкнул. — А это разве языки? Наречия диких племён… Пожилой саркастически ухмыльнулся. — Племена не племена, а народ там понимающий, входящий в положение — и много не берущий…. Ты вот представляешь себе, сколько стоит сделать аглицкий паспорт — причём не фальшивый, а натуральный, такой, по какому в Штаты запросто пускают? Молодой пожал плечами. — Не знаю…. Думаю, дорого. — А я тебе скажу. Нисколько! Потому что никто тебе его делать не возьмётся! Фальшак тебе в Сохо какой-нибудь смостырят — до первого пограничника — и не более того. И поэтому засунь себе свой английский язык сам знаешь куда! Он тебе нынче без надобности. Молодой нервно улыбнулся. — А что, польский разве можно паспорт сделать? Пожилой покровительственно похлопал его по плечу. — Можно. И молдавский можно, и румынский, и чешский — если есть желание. Стопроцентно натуральный. Любые проверки проходит! — А…. А как? Пожилой вздохнул, покачал головой. — Пока ты там на юге казну ударно грабил, я тут с Володей моим — ты его знаешь, он у меня работает в службе контроля — пошептался маненько. Попросил его со старыми друзьями связаться, покалякать о всяком-разном. Ты помнишь, где он служил, и, надеюсь, понимаешь, какие у него друзья с той службы остались. А когда позавчера мне из комиссии, какая твои фокусы расследует, один добрый человек позвонил, предупредил, что твои художества вскрылись, и покрыть их нет никакой возможности — я Володю попросил сюда приехать, в пятницу, к трем. — Анатолий Николаевич, глянув на часы, удовлетворенно добавил: — Сейчас уже должен быть. Давай пока похозяйствуй, собери чего-нибудь закусить, коньячишко достань поприличней.… Есть поприличней-то? Игорёк, как его называл пожилой, пожал плечами, надменно скривив губы. — Есть. Но не велика ли честь — клерка потчевать хозяйскими разносолами? Анатолий Николаевич аж побагровел от таких слов своего зятя. — Да как ты, щенок, смеешь так рассуждать? Барин выискался! Посмотрите на этого столбового дворянина! Полтора миллиарда рублей украл — и думаешь, что Бога за бороду ухватил? Что уже белая кость, голубая кровь!? Да где б ты был, засранец, если бы я тебя на эту должность не пристроил? Продолжал бы свою порнуху снимать? Коппола недоделанный! Игорёк мгновенно притух и, вжав голову в плечи, испуганно посмотрел на тестя. — Извините, Анатолий Николаевич! Сейчас всё сделаю! Через несколько минут на ажурно-воздушном столике громоздились розетки с икрой и маслинами, тарелки с тонко нарезанной ветчиной, балыком и лепестками сыра, на невесомо-прозрачном блюдце английского фарфора желтели ломтики лимона, в вазе, едва уместившейся на краю столика, матово отсвечивали оранжевыми боками крупные апельсины; посреди разносолов стояла пузатая бутылка «Хеннеси», вокруг которой солидно и важно мерцали приземистые хрустальные бокалы. Анатолий Николаевич осмотрел стол, остался увиденным довольным, и, хозяйским жестом ухватив бутылку коньяка — щедро плеснул себе в бокал. — Ты будешь? — спросил у зятя. Тот отрицательно мотанул головой. — Пока не хочу. Не лезет в глотку… — Ну, как знаешь. А я выпью! Опять же — для сердца польза… — И с этими словами пожилой дядька с лёгкостью опрокинул в себя добрую порцию коньяка. В прихожей раздался звонок — стилизованный под колокольчик. — А вот и Володя! Поди, открой ему ворота — негоже, чтобы его машину кто-нибудь у твоего забора видел. Игорь встал, и, пожав плечами, вышел в прихожую. Через несколько минут он вернулся — в сопровождении седого коренастого мужчины лет сорока пяти, в неброском сером костюме и рубашке без галстука. — Здравствуйте, Анатолий Николаевич! Как и договаривались — пятнадцать ноль-ноль! — в голосе вошедшего чувствовалось едва уловимое волнение. — Проходи, Володенька, гостем будешь…. Тебе налить? — За рулём! Хотя одну рюмку, пожалуй, можно — закусь, я смотрю, располагает. — Располагает, располагает…. Садись, в ногах правды нет! Пожилой неторопливо разлил коньяк, подождал, пока гость соорудит на своей тарелке натюрморт из сыра и икры — после чего поднял свой бокал. — Ну, будем здоровы! Гость молча кивнул, медленно, с удовольствием, смакуя каждую каплю, выпил свой коньяк, с аппетитом закусил, после чего, взяв из вазы апельсин — начал его не спеша чистить, давая понять хозяину, что готов его выслушать. Анатолий Николаевич достал из этой же вазы ярко-изумрудный лайм, покрутил его в руках, положил обратно — и, поворотясь к своему зятю, бросил: — Игорёк, садись за стол. Будешь внимать. Зять тут же уселся на второй свободный стул и сделался «весь внимание». Анатолий Николаевич повернулся к гостю. — Володя, обрисуй моему оболтусу общую картину его грядущих действий. Поподробней. Гость вздохнул. — А что там подробно обрисовывать? Обычная рутинная операция… — Ну, кому рутинная, а кому, может, в первый раз в жизни такое придётся учудить! Володя кивнул. — Это понятно. — И, оборотившись к Игорю, продолжил: — Значит, так. Всю лирику оставим в стороне, буду строго по делу. — Согласен! — преувеличенно-бодро бросил молодой хозяин. Гость едва заметно, краешком губ, улыбнулся — но затем согнал с лица едва уловимый намёк на легкомысленность и продолжил серьезно: — Как я понял из слов Анатолия Николаевича, на некоторое время Игорь Евсеевич Тевзеев должен раствориться в воздухе — так, чтобы никакие правоохранительные органы его не нашли — ни здесь, ни где-либо ещё. Правильно я понимаю поставленную задачу? Пожилой — а с последними словами гость обратился к нему — молча кивнул. Володя снова повернулся к молодому хозяину. — Исходя из этого, я разработал несложную схему исчезновения — согласно которой вы и будете действовать. Для начала вы выдвигаетесь в Польшу. В понедельник вам надлежит прибыть в город Торунь — это на Висле, двести километров северо-западнее Варшавы — и остановится в каком-нибудь неброском отельчике в старом городе. Рекомендую «Под орлом», улица Мостовая. Машина у вас какая? — «Лексус». А что? — Ничего. Оставите его дома. У вашей жены какая? Игорь пожал плечами. — «Опель Зафира». Минивен.… Но он так, детей в школу возить… — Вот на нём и поедете. Скромность — она в принципе украшает, а в вашем случае — особенно. Поедете по Минскому шоссе до Бреста, желательно, чтобы на погранпереходе «Варшавский мост» вы были в воскресенье утром — тогда там очереди практически нет, пройдете границу максимум за час-полтора. То есть выехать вам надо самое позднее завтра утром. Шенген у вас и у жены, я так понимаю, есть? — Молодой хозяин кивнул. — Очень хорошо. Значит, с границей проблем не будет, официально едете… ну, скажем, в Германию, по делам, заодно детям хотите берлинский зоопарк показать. На переходе купите ваучер в Польшу. До Торуни вам ехать часов шесть — к вечеру воскресенья будете на месте. В старом городе, недалеко от площади святой Катажины, есть юридическая фирма Адама Згожельца — на улице королевы Ядвиги, дом восемь, первый цокольный этаж. Зайдете туда и спросите Яна Селюту — это адвокат, он там работает. Я его уже предупредил, что, возможно, мне понадобятся его услуги. Скажете ему, что вас послал Трубач. Он сделает для вас, для вашей жены и для детей необходимые документы; вы станете польскими гражданами казахстанского происхождения, репатриантами. Вместе с документами он вам даст подробную легенду — где, что и как. Машину оставите ему — он знает, что с ней делать. Заплатите ему пятьдесят тысяч долларов. Запомнили? Игорь молча кивнул. — Получив документы, купите там, где скажет адвокат, машину — он, кстати, поможет вам её оформить — после чего выедете на юг, в Катовице. Там снимете квартиру на пару недель — думаю, это не составит для вас труда — поживёте, обживётесь, привыкните к своему новому положению. Затем — второй этап. — Второй? — изумился Игорь. — Будет и третий. Не перебивайте, пожалуйста. — Хорошо, хорошо, продолжайте. — Пожив две-три недели в Катовице — не рекомендую вам там слишком светиться, рестораны, прочие увеселения исключите, вместо этого очень настоятельно советую как можно больше просто гулять по улицам и слушать, слушать и ещё раз слушать — выедете в Чехию. — А граница? — Игорь беспомощно посмотрел на тестя. — У вас будут подлинные документы — реально подлинные. Ваш более чем скверный польский легко объяснится тем, что вы лишь недавно обрели Родину — вырвавшись из рук среднеазиатских сатрапов. Далее — вы едете в Прагу. Остановитесь там, опять же, в скромном отеле. В районе Карлин — это северо-восток чешской столицы — на улице Соколовска, дом пять, есть магазинчик, торгующий марками, значками, всякой бонистикой и фалеристикой. Увидите, там перед входом обычно стоит стенд с марками и открытками. Спуститесь в этот магазинчик, спросите пана Новотного. Чуть ниже среднего роста, светловолосый, курносый, глаза — голубые. Зовут Ярослав. Для него вы — поляк казахстанского происхождения. Скажете ему, что от Трубача, и добавите слово «шершень». Запомнили? — А записать всё это можно?