* * * Прошло немного времени, трясучка и рвота потихоньку улеглись. В дверь просунулась голова Гонко, объявившего, что в два часа репетиция. Он поглядел на окровавленные простыни, улыбнулся и произнес: – Бурное свидание, Джей-Джей? И тут же исчез. Джейми поднялся, четвертая попытка за утро, но теперь ноги более или менее держали его. Голова кружилась так, словно он основательно накурился травы. Его неотвязно преследовали мысли: «Я кого-то убил. Но я себя не контролировал. Однако я нанес грим, зная, что перестану себя контролировать. Я сюда никогда не просился». Они неотступно вертелись в голове, всплывая картинками убийства и воспоминаниями о единственном негромком хрипе умирающего цыгана. Нетвердыми шагами он добрался до комнаты Уинстона и постучал в дверь. – Что такое? – раздался приглушенный голос. Джейми вошел. Руки его все еще были в крови. – Черт подери, что случилось? – спросил Уинстон, садясь и беря его за плечи. Он попытался это сказать, сглотнул, потом сделал вторую попытку: – Я кого-то убил. – Что? Кого? Кого ты убил? – резким тоном спросил Уинстон. – Не знаю. Цыгана. Который живет – господи, жил – рядом с Паноптикумом. Уинстон откинулся назад и вздохнул: – Ну, ты меня и напугал. Джейми уставился на него, разинув рот. Ему казалось, что старик подленько подшутил над ним. – Вы что, меня не слышали? Я кого-то убил. Уинстон мрачно поглядел на него, но голос его звучал мягко: – Джейми, здесь творятся вещи куда более жуткие, чем убийство какого-то служителя. Это вообще ничто. Братья Пайло даже не заметят одного погибшего цыгана. И это же был не ты, верно? Это был Джей-Джей, я прав? – Да, но я… – Никаких «но». Вы – два разных человека. Понимаешь? Совершенно разных человека. Так, я больше не желаю об этом разговаривать, ясно тебе? Ты знаешь, почему Джей-Джей это сделал? У него была причина? Или же он так понимает развлечение? – Да, по-моему… Помните вчерашний день… Паноптикум… – Знаю, черт подери, не ори ты так. – Извините. Джей-Джей подумал, что цыган мог его заметить. Это свидетель. – Забавно, – чуть помедлив, произнес Уинтсон. – Если он тебя и вправду заметил, то Джей-Джей, наверное, оказал нам услугу. Уинстон провел рукой по лицу. – Слушай, Джейми, я не знаю, что именно и сколько я могу тебе рассказать. Джей-Джей у меня в кулаке, он станет держать рот на замке, пока понимает, что ему это выгодно. Но то, что я должен тебе сказать… сам не знаю. Я хочу помочь тебе, сынок. И мне нужна твоя помощь. Но я не знаю, могу ли я рисковать. Меня беспокоят не только братья Пайло, а еще и другие клоуны. Гонко нравится быть здесь. Он же здесь король, понимаешь? И не потерпит ни малейшего неповиновения со стороны любого из нас. Ты знаешь, что он сделает, если решит, что мы пытаемся выбить почву у него из-под ног? – И что же мне делать, Уинстон? Прошлой ночью я – Джей-Джей – кого-то убил. И он зол на меня, как черт. Он хочет поквитаться и сделать это побольнее. Он видит все, что я делаю. Я вижу все, что делает он. Это вроде того, чтобы попытаться обыграть самого себя в шахматы. Джейми вытер пот со лба и тут же с отвращением отдернул измазанную кровью руку. Уинстон взял тряпку и протянул ее Джейми. – Прошлой ночью он со мной не поквитался. Он меня достанет, Уинстон. Он это серьезно. – Ты в этом уверен? – спросил Уинстон. – Как-то странно, чтобы он пошел на все, лишь бы как следует тебе навредить. Вы с ним живете в одном теле. Самое худшее, что он может сделать, – это тебя напугать или заставить чувствовать себя плохо. – Но он же псих. И с каждым днем становится все безумнее. Прошлой ночью вы сами видели, как он себя вел, когда вы поджигали дом. Как сумасшедший. Он выглядел словно… не знаю, как одержимый дьяволом. И он этому радовался, он повелевал миром. Когда убивали младенца… Господи, Уинстон, что мы прошлой ночью натворили? Уинстон встал и подошел к клетке с мышами, словно не хотел, чтобы видели его лицо. Он отломил небольшой кусочек печенья и просунул его между прутьями решетки. Голос его чуть дрогнул, когда он заговорил: – Мы сделали то, что нам велело наше начальство. А они делают то, что им велит их начальство. Каждый выполняет свою работу и получает свой порошок… Ой, да к черту все это, Джейми! Я хочу, чтобы сегодня вечером ты отправился со мной. Постарайся, если сможешь, продержаться день, не намазываясь краской. Будет нелегко, будет больно, но попытайся. Вечером я за тобой зайду, когда придет время. Нужно показать тебе нечто очень важное. Уинстон подошел к двери, опустился на колени и прижался лицом к щели между дверью и полом. Удостоверившись, что снаружи никого нет, он заговорил едва слышным голосом, не поворачиваясь к Джейми, словно сильно сомневался, стоит ли ему вообще заводить этот разговор. – Нас таких больше, чем ты и я, – произнес он. – Мы долго ждали, чтобы что-то предпринять в отношении цирка, но выждали достаточно. Ты встретишься с ними. Сегодня вечером, если только продержишься весь день без грима. Ты увидишь, что значит свобода… Кто – свобода. Джейми обнаружил, что на несколько мгновений лишился дара речи: мысль об организованном сопротивлении и воодушевила, и перепугала его. – И вот что еще, – добавил Уинстон, теперь глядя ему прямо в глаза. – Очень важно, чтобы ты сохранял в тайне, где находится хрустальный шар. Джейми удивленно вздернул брови. – А как вы… – Несколько дней назад заметил его у тебя в комнате. Что бы ты ни делал, не возвращай его братьям Пайло и никому не болтай, что он у тебя. Как ты думаешь, Джей-Джей вернул бы его? – Да ни за что на свете. Он прямо в него влюбился, это его любимая игрушка. Озабоченность не сходила с лица Уинстона. – Ну, ладно, – сказал он, – если уж ты так уверен… Глава 18. Встреча со «Свободой» Джейми по-прежнему прятался у себя в комнате, выжидая момент, когда можно появиться в гостиной. Обстановка там, похоже, накалилась не на шутку. Оттуда раздавались голоса Дупи и Рафшода, пререкавшихся за карточным столом. Так продолжалось все утро, на каком-то этапе Рафшод сорвал зло на Гоши, после чего раздался пронзительный вопль, за которым последовали разъяренные крики Рафшода и писклявые призывы Дупи к Гонко прийти и спасти маленького Гош-Гоша. В конце концов, Джейми вышел в гостиную, сел играть в карты с остальными, держа язык за зубами. Клоуны не обращали на него особого внимания. Началась и закончилась репетиция, и хотя он весь был на нервах, он справился. Гоши, благодаря Рафшоду, уже завелся, и скалка отлетала к Джейми с убийственной скоростью. Он бросал скалку с самого дальнего расстояния, насколько это позволил Гонко. Гонко сказал Джейми, что во время представления тот должен встать так, чтобы скалка попадала ему в лицо или, если он сможет, в пах. Когда репетиция закончилась, Гоши снова увязался вслед за Джейми. Джейми закричал. Подбежал Дупи, чтобы унять своего братца, причитая такое, что у Джейми кровь застыла в жилах: – Нет, еще не сейчас, Гоши, еще не сейчас! Джейми убежал к себе в комнату и сел на кровать, тяжело дыша. Еще не сейчас? Что бы это значило, черт подери? Он надеялся, что клоуны лишь почуяли его «нормальность» – похоже, это они хорошо распознавали. Возможно, Джей-Джей защитит их обоих в случае необходимости. Странно, что они стали товарищами по оружию и вместе с тем врагами. Пока ему оставалось лишь отсчитывать пятиминутные интервалы… Живой еще? Отлично, еще пять минут, старайся не думать, сколько еще часов осталось до окончания дня. Боже правый, день выдастся долгим. Около шести часов Гонко собрал всех клоунов в гостиной. Он безудержно хохотал. Они расселись за карточным столом. – Ребята, вам надо это услышать, – сказал Гонко, вытирая глаз, словно туда попала задорная слезинка, хотя лицо у него было сухое, как наждачная бумага. – Прежде всего, сегодня никаких внешних работ. Джордж зол до невменяемости. – А что случилось, Гонко? – спросил Дупи. – Гоши хочет знать, ты обязан ему сказать, Гонко, просто обязан! – Никогда не видел Джорджа таким злым, – продолжал Гонко. – Он даже на меня замахнулся, верите, нет? Чертовы коротышки! Что тут поделаешь? – А что с ним приключилось? – поинтересовался Уинстон. Спросил он как бы между прочим, но у Джейми создалось впечатление, что Уинстон никогда не открывал рот просто так и тщательно подмечал все, что слышал. – Курт взял реванш, – весело ответил Гонко. – Он устроил ответное покушение на Джорджа, но как… Просто фантастика. Он подвел к кровати Джорджа провода и подцепил их к электрогенератору, который пристроил на крыше фургона Джорджа. Щелкаешь выключателем, и по кровати проходит тысяча вольт. Он дожидается, пока Джордж уляжется спать, потом выбивает из-под фургона опорный блок, так что все сооружение заваливается набок. Джордж вываливается из постели и думает, что сейчас всем покажет, но ему нужно еще двадцать секунд, чтобы врубиться, кому и за что показывать. Он открывает дверь, орет на кого бы там ни было, потом снова возвращается в кровать, готовый заснуть. Вот ведь какая штука – он два часа пролежал в постели, и Курт в любой момент мог щелкнуть выключателем. Но вся соль в том, что он оставляет Джорджа в живых. Он выжидает, пока Джордж дойдет до кровати, и тут дергает рубильник: БАБАЦ! Вся постель вспыхивает к херам. Джордж с визгом выскакивает в ночную темноту, а когда выдается время все это обдумать, до него доходит, что Курт его разыграл. Мог ведь прикончить его одним нажатием кнопки, но оставил в живых, чтобы просто с ним позабавиться! Рафшод от смеха свалился со стула. – Курт даже удосужился оставить на столе у Джорджа раскрытую Библию с выделенной маркером заповедью: «Не убий». Ох уж эти мне семейные дрязги. – Какие семейные встряски, Гонко? Гоши хочет знать, и ты обязан… – Тогда какие планы на вечер, Гонко? – вмешался Уинстон. – Сегодня вечером отправляемся покупать подарок Курту на день рождения, вот какие планы. Кто хочет со мной? – Я, – отозвался Рафшод. – Больше никто? Ну и прекрасно. Нас двоих за глаза хватит. – И что вы ему купите? – спросил Уинстон. – Увидишь, – Гонко улыбнулся. – Это вполне сможет помочь нам вернуться на сцену, парни. Курт полюбит нас больше жизни. * * *