Джей-Джей переместил обзор вглубь цирка к шатру фокусника. Он почти забыл про этого тронутого циркача: «Я покажу вам фокуз з крольиком – бац!» Он прижал пальцы к стеклу, проникая через крышу шатра Мугабо. Проходимцы еще не собрались на представление, все пластиковые стулья стояли пустыми. На сцене стоял один лишь фокусник, казавшийся великаном в своем тюрбане, с кожей черной, как полночное небо. Мугабо явно одолевала какая-то печаль, потому что он закрыл лицо руками. Он на мгновение шевельнул ладонями, и Джей-Джей увидел, что Мугабо не в горе, а в ярости. Он говорил сам с собой – нет, кричал, дико мотая головой так, что на шее вздулись вены, и скрежетал зубами. Мугабо постарался успокоиться, глубоко дыша, массируя шею, расправляя свою длинную кремового цвета мантию. Но безуспешно – через пять секунд он снова визжал. Он треснул по стулу в первом ряду, и Джей-Джей фыркнул от удивления, когда от удара ногой фокусника от сиденья посыпался сноп искр. Джей-Джей потер подбородок и задумался. Этот фокусник – и вправду тот еще фрукт. Наверное, в том и дело – силой он обладает, и немалой, но застрял с вытаскиванием кроликов из шляпы и вытягиванием носовых платков из рукава. Он стал гадать, а что же случится, если Мугабо просто откажется выступать. Кто будет с ним разбираться? Ответ на этот вопрос нашелся сразу же, как только в шатер фокусника неспешно зашел Гонко. Главный клоун улыбался, непринужденно шагая к сцене, засунув руки в карманы. Мугабо оскалился, тело его изогнулось, как у изготовившейся к прыжку дикой кошки, скрюченные пальцы рассекали воздух словно когти. Он обвиняющим жестом ткнул указательным пальцем в Гонко и что-то прокричал. – Ты бы с ним поосторожнее, Гонкс, – прошептал Джей-Джей. Однако Гонко, казалось, ничто не беспокоило. В его взгляде читалось отвращение, граничившее с жалостью. Одним изящным прыжком он оказался на сцене. Мугабо начал пятиться к стене, пока Гонко не загнал его в угол. Тут фокусник шагнул в сторону, обо что-то споткнулся и упал, а Гонко навис над ним, с сочувственной улыбкой кивая головой и по-прежнему держа руки в карманах. Мугабо начал отползать от него, упираясь ногами в пол. Гонко вынул руку из кармана и указал ею на перевернутый цилиндр и всего несколькими словами привел Мугабо в дикую ярость. Маг вот-вот бросится на Гонко, Джей-Джей видел это по его лицу, но Гонко продолжал на него надвигаться, словно говоря своей усмешкой: «Ну же, бросайся…» В следующие несколько секунд много чего произошло. Во-первых, Мугабо заглотил наживку. Он внезапно вскочил на ноги, вскинув кверху руки, словно готовые выстрелить ружья. Гонко так же быстро отпрянул назад и резко вытащил руки из карманов. Он, похоже, полез за оружием, но вытащил лишь пригоршню какого-то мусора. Он с удивлением уставился на свои ладони. Джей-Джей пропустил, что случилось дальше, потому что хрустальный шар брызнул ему в глаза ослепительной вспышкой света. Где-то вдалеке он расслышал сухой хлопок, похожий на выхлоп автомобиля. Как только свет в шаре угас, Джей-Джей увидел Гонко, со всех ног улепетывавшего от шатра мага. За ним гнался Мугабо, подняв руки и что-то крича. За фоновым шумом Джей-Джей едва слышал его визг. Мугабо прекратил погоню, успокоился и с торжествующим видом зашагал обратно к своей сцене. Джей-Джей на несколько секунд оторвался от шара, пытаясь разобраться в том, что произошло. Он вспомнил, что Гонко все время держал руки в карманах, словно надеялся найти там орудие защиты. Вещдок номер два – ледорубы. Когда он надевал штаны, в карманах ничего не было, это он точно знал. Тут он припомнил все, что Гонко выхватывал из карманов: топорики, ножи и так далее. Примерно в то время, когда он сопоставил эти факты, он услышал, как под ним кто-то заорал во все горло. Это оказался Гонко. – Если я найду гниду, что стащила мои штаны… И мне наплевать, кто ты: клоун, акробат, любимый друг или родственник, неодушевленный предмет… астральное тело… я сам… камень или банка с ОГУРЧИКАМИ… то, что никак нельзя убить, слушай сюда: я тебя замочу К ХРЕНАМ. Найду способ, пусть хоть сто лет уйдет… Найду… блин… спо-о-о-особ! Каждая пауза заполнялась треском и грохотом – Гонко, похоже, уже принялся убивать то, что убить невозможно: столы, стулья, окна, все, что под руку попадется, что угодно. Примерно в эту минуту Джей-Джей засунул палец за резинку штанов, оттянул ее и прочитал небольшой ярлычок на изнанке: «Гонко». * * * Прошло несколько минут. Внизу крики Гонко превратились в неразборчивый шепот сквозь стиснутые зубы, то и дело сопровождаемый хрустом дерева, треском, грохотом и звоном. Раздался жуткий удар, который слегка потряс даже крышу, где сидел Джей-Джей. Наверное, в стену швырнули карточный стол… Неплохая, однако, демонстрация силы. Джей-Джей откинулся назад, ожидая, пока все успокоится. Он едва сдержался, чтобы не рявкнуть: «Да заткнись ты!» И улыбнулся, подумав, как перепугается Джейми, когда потом все это увидит и кое-что припомнит. Он провел пальцем по шару, отъехав от Мугабо в сторону какой-то суматохи, возникшей на главной улице. Несколько проходимцев, из тех, кто мог слышать вопли Гонко, остановились, ничего не понимая, как спящие, разбуженные каким-то шумом снаружи. У обочины собралось несколько карнавальных крыс, глазевших на клоунский шатер и гадавших, что же там творится. Сквозь толпу продирался, расталкивая людей, какой-то человек, которого Джей-Джей раньше не видел. Вместе с тем, было в нем что-то до странности знакомое, на самом деле, он немного напоминал Курта Пайло, особенно глазами, лбом и губами. И тут его осенило: «Джордж Пайло! А, так это, значит, второй большой босс – братец Курта». Сходство с Куртом ограничивалось лишь лицом. Джордж был просто коротышкой, росту в нем было чуть больше метра двадцати. И, несмотря на это (может, именно из-за этого), он казался еще злее. Он направлялся к клоунскому шатру, где Гонко продолжал издавать утробный вой и крушить все подряд. Когда Джордж дошел до поворота и двинулся ко входу, из шатра пулей вылетел Гонко, едва не попавшись тому на глаза. Джордж зашел в шатер, и Джей-Джей услышал его пронзительный визг: – Кто тут беспокоит проходимцев? Гонко, что ли? Приглушенный голос, похоже Уинстон, что-то ему ответил. Джордж изрыгнул поток ругательств и выскочил вон, слова его постепенно затихали, пока не смешались с гомоном пробуждающегося цирка. Следующие три часа Джей-Джей наблюдал за общением служителей карнавала и проходимцев, пытаясь понять – что к чему. Проходимцы смеялись над шутками, покупали с лотков сувениры и всякую всячину, ведя себя при этом как овцы обкормленные нейростимуляторами. Цыгане брали у них деньги, но те, похоже, их совсем не интересовали: пару раз он видел, как цыгане роняли на землю монеты и купюры, не удосужившись их поднять. Он еще немного поглядел, как репетируют акробаты, и, несмотря на последние события, ему пришлось признать, что работали они блестяще. Они прыгали, крутились, бесстрашно ходили по канату, летали по воздуху, казалось, вовсе не теряя равновесия. Про себя Джей-Джей отметил, что малейшая намеренная порча оборудования станет кому-то смертным приговором. Еще он посмотрел выступление мага Мугабо, и тот с явным задором выполнял фокус с кроликом, выпуская пар после недавней стычки. Джей-Джей точно так же подглядывал за своими собратьями-клоунами. Гоши сидел у себя в комнате, совершенно неподвижно и вперившись глазами в папоротник. Дупи мухлевал, раскладывая пасьянс, и то и дело воровато оглядывался, не заметил ли кто. Рафшод лежал в отключке рядом со своей кроватью после того, как вырубился, врезавшись головой в стену. Одно Джей-Джей оттягивал, с каким-то наслаждением опасаясь возможных последствий, – это решение взглянуть на Курта Пайло. Он переместил обзор через весь цирк в сторону опустевшей северной части. Как всегда, там оказалось всего несколько служителей, быстро куда-то шагавших, опустив глаза. Он приблизил небольшой фургон, потом поглядел сквозь крышу и сверху увидел сидящего за столом хозяина и владельца цирка. Курт подался вперед, склонившись блестящей лысиной над Библией. В своей жуткой ручище он держал маркер – похоже, выделял там любимые места. Его рыбьи губы загибались вверх в «фирменной» улыбке. На столе рядом с ним стояла миска с чем-то, что Джей-Джей сперва принял за попкорн. При ближайшем рассмотрении он определил, что небольшие беловатые предметы – это зубы: большие, маленькие, жемчужно-белые всевозможной формы. Курт запускал в миску пальцы и бросал зубы в рот, посасывая их, как леденцы. Джей-Джея передернуло, когда челюсти Курта сомкнулись, и он сглотнул. – Вот жуткий сукин сын, – прошептал Джей-Джей, когда Курт принялся переворачивать страницы Библии. Не успел он это сказать, как Курт поднял голову, словно к чему-то прислушался. Он смотрел прямо перед собой, недоуменно нахмурившись, хотя улыбка застыла у него на губах, словно приклеенная. Тогда он медленно и зловеще поднял голову еще выше, пока не уперся взглядом через стекло прямо в зрачки Джей-Джея. Глаза Курта расширились. А уголки губ поползли вверх. У Джей-Джея зашлось сердце, перехватило дыхание. Курт медленно поднял над головой руку и слегка ею помахал. Джей-Джей быстро мазнул ладонью по шару, подальше от фургона. Он остановил его над Комнатой Смеха и Ужаса, возле которой на рельсах стояла пустая тележка. «Хватит, не надо волноваться», – подумал он, пока сердце постепенно успокаивалось. Он слышал, как Гонко слонялся внизу, все еще взвинченный, но переставший давать волю рукам. Джей-Джей подумал, что пора спуститься и спрятать штаны. Он подбежал к краю крыши и посмотрел вниз – достаточно высоко, чтобы что-нибудь себе сломать. Но он торопился. Он хлопнулся на пятую точку, сжался в ожидании боли и съехал по крутой стене, прижимая к себе хрустальный шар. Он оказался прав, что волноваться не надо: карманы штанов выскочили наружу и с хлопком превратились в парашютики, наполнившись воздухом и смягчив падение. Как только он оказался на земле, карманы сами по себе свернулись и исчезли в штанах. Он вбежал в шатер. Внутри царил учиненный Гонко полнейший разгром. У себя в комнате Джей-Джей завернул хрустальный шар в старое одеяло, жесткое от пота и кровавых пятен. Снял штаны и аккуратно свернул их. Выскользнув в гостиную, он сунул их под обломок побольше. Если повезет, то Гонко подумает, что они там так и лежали. Взглянул на часы – час дня. Он вспомнил, что сейчас Йети приступит к поеданию стекла. В одних свободных трусах Джей-Джей ринулся мимо простецов и карнавальных крыс, подавляя сильное желание врезать им и оплевать их. В шатре Паноптикума толпа обступила Йети, который грустно сидел на полу в окружении стоявших перед ним украшений из стекла. Рядом стоял Стив со шприцом и полотенцем в руке, он приветственно кивнул, когда Джей-Джей протиснулся сквозь толпу зрителей. Стив выглядел внимательным и гордившимся своей ролью в представлении – и Джей-Джею пришлось отдать ему должное, этот парень оказался не таким бесхребетным, как Джейми. Спустя мгновение Йети медленно поднес ко рту синего стеклянного пингвина, закрыл глаза и принялся жевать, издавая стоны, когда у него по подбородку хлынула кровь. Джей-Джей расхохотался. Стив нахмурился, глядя на него, и вытер кровь полотенцем. Зрители что-то забормотали, некоторые съежились и отвернулись от этого зрелища. Из глаз Йети текли слезы, когда он потянулся за ярко-зеленым стеклянным тигром. – Жуй! – самодовольно выкрикнул Джей-Джей. – Приятного аппетита, ты, волосатый хрен! Йети уставился на него печальным взглядом, потом лицо его исказилось от гнева, когда он заметил, что над ним измывается артист, а не проходимец. Он оскалил зубы и с рычанием поднялся на ноги. – Что?! – вскричал Джей-Джей, глядя на Стива, качавшего головой. Джей-Джей обернулся к зрителям. – Это же его работа, верно? Это представление, и я могу говорить, черт подери, что хочу! Вы думаете, надо мной не издеваются, когда я на сцене показываю клоунаду? Йети неуклюже шагнул к нему. Чья-то рука схватила Джей-Джея за плечо и выдернула из толпы. Уинстон и Фишбой вывели его за дверь. – Секундочку! – заупрямился Джей-Джей. – Я хочу досмотреть представление до конца. – Не думаю, – резко возразил Фишбой. Джей-Джей недоуменно вздернул брови. – Ой, да ладно вам! – протянул он. – Нет. Полагаю, Уинстон с готовностью проводит вас обратно в шатер. – Пошли, Джей-Джей, – Уинстон проталкивался сквозь толпу проходимцев. – Это представление Фишбоя. И тут его правила. Идем. – А что за проблемы-то? – спросил Джей-Джей, когда они с Уинстоном шагали к клоунскому шатру. – Тебе нужно понять, что Фишбой действительно заботится о своих уродах, – ответил Уинстон. – Он тебе не Гонко. У Фишбоя есть сострадание. По-моему, ты его обидел, когда смеялся над этим беднягой. – Беднягой?! – вскричал Джей-Джей. – А как же я? А как же мои права? Уинстон схватил его за плечо, заставив замолчать. – Бедняга – верное слово. Подумай о нем хоть чуть-чуть. Он был нормальным человеком. А теперь он каждый день должен жевать стекляшки. Понимаешь? Каждый день многие годы. Тебе чертовски повезло, что я тебя от него оттащил: он бы тебе, не раздумывая, башку оторвал. Уинстон отпустил его и зашагал дальше. Джей-Джей пытался понять, о чем он говорил, посочувствовать, но просто не мог. Все казалось ему смешным – а теперь еще больше. Думая об этом, он с трудом сдерживал смех. Уинстон искоса смотрел на него полным отвращения взглядом. Они подошли к клоунскому шатру, и Уинстон остановился, чтобы поглядеть на разгром. Он присвистнул и сказал: – Не хотел бы я оказаться на месте того, кто стащил у него штаны. – Я тоже, – поддакнул Джей-Джей, подпустив в голос невинности, как прожженный профессионал. И тут же добавил: – Погодите. Что? Что вы имеете в виду? Уинстон зашагал прочь. Джей-Джей рванулся вперед и преградил ему путь. – Что вы хотите сказать эти тоном, Уинстон? Что за намеки «я-знаю-секрет»? Старый клоун пару секунд пристально смотрел на него, потом кивнул в сторону комнаты Джей-Джея. Они вошли. Джей-Джей сел на постель, стараясь разгадать выражение лица Уинстона. – Ты начнешь разбираться в характерах клоунов, – начал Уинстон. – И в характерах людей. Я-то их всех уже видел. С некоторыми опасно связываться, вроде Гонко. С некоторыми знаться не опасно, но им опасно доверять. – Уинстон посмотрел ему в глаза. – Я не отношусь ни к тем, ни к другим, чтобы ты знал. Хотя о тебе пока ничего не могу сказать, Джей-Джей. «Это Уинстон подложил сюда штаны, – с внезапной уверенностью подумал Джей-Джей. – Этот УБЛЮДОК подложил сюда штаны. Нарочно». – Клоуны вроде тебя были здесь и прежде, – продолжал Уинстон. – Я тут всякое повидал, уж ты мне поверь. Я знаю, что случается, когда типы вроде тебя распоясываются, если их вовремя не одернуть. Ты можешь кое-что заметить, кое-что во мне и в тех, с кем я связан. И это «кое-что», если о нем узнают, может обернуться для меня большими неприятностями. Я ни секунды не сомневаюсь в том, что ты, Джей-Джей, разболтаешь обо всем, если тебе это будет выгодно. Поэтому… осторожность никогда не помешает. И человеку никогда не мешает подстраховаться. Уинстон встал и повернулся к двери. – Я с тобой говорил напрямую, – произнес он. – А это значит, что можешь мне доверять. Он ушел. Джей-Джей сидел с раскрытым от изумления ртом, глядя вслед старику. Весь следующий час он напряженно размышлял. Уинстон был прав: Джей-Джей вонзил бы ему в спину нож просто так, потехи ради, и, на самом деле, искал способ это совершить. Он полагал, что старик был втянут во что-то запрещенное, чем бы он ни занимался в свободное время. Разумеется, Джей-Джей приложит все усилия к тому, чтобы разузнать, чем именно он занимается. Глава 13. Вечер представления День сменился вечером, и цирк погрузился во тьму, тут и там разрываемую вспышками огней с Аллеи Развлечений. Самые яркие из них проникали в шатер клоунов. Около семи вечера клоунов охватила паника, и они стали переживать из-за предстоявшего шоу. Дупи жаловался на все и вся. Рафшод, похоже, соревновался с Дупи в игре на чужих нервах. Гоши слонялся туда-сюда с выражением рассеянной тревоги на лице, посвистывая, словно волнистый попугайчик. Уинстон молча сидел в сторонке, разминая колени и старательно отводя глаза, когда их взгляды с Джей-Джеем пересекались. В гостиной Джей-Джей впервые увидел Гонко после утреннего буйства. Главный клоун пребывал в отвратительном настроении. Он схватил Дупи за шкирку и принялся грозить расправой за всякие мелкие провинности. На спине рубахи Гонко красовалась огромная подпалина с прожженными дырами, сквозь которые проглядывали жуткие лиловые волдыри.