Джей-Джей кивал головой, разыгрывая почтительного внука. – А акробаты изложили другую версию событий? – спросил он. – Нет. Хотя и заглянули к нам в шатер, так что мы поняли, что что-то случилось. Они к нам не приближаются, когда мы репетируем. А мы обычно тоже не беспокоим их во время репетиций. Мы заключили нечто вроде перемирия, потому что не так давно враждовали мы жутко, чуть не до смертоубийства. Но сегодня они заявились в разгар репетиции и пожелали нам удачи на следующем представлении. Вот и все. – Звучит ужасно, – сказал Джей-Джей. – Идиот, это было послание, что вражда возобновляется. До сих пор мы так, переругивались. Думаю, что это ты все спровоцировал. Они тебя упомянули. Сказали: «Этот ваш новичок достигнет больших высот». Говорили, что ты настоящая суперзвезда. Мы все гадали, что же ты натворил. Рафшоду просто не терпится обо всем услышать. Неприятные мысли развеяли все остатки веселья Джей-Джея. – А… что босс? – Гонко к этому отнесся как-то спокойно. Просто велел мне пойти и разыскать тебя. – Уинстон провел рукой по лицу. – Ты просто швырялся грязью? И все? – Клянусь. – Ладно. Может, не так все и плохо. Поглядим. Он вышел из шатра, Джей-Джей – за ним. – Думаю, тебе еще никто толком не рассказывал, что к чему, – со вздохом произнес Уинстон. – Может, придется мне. Все это дерьмо достается мне. Глава 10. Курт Пайло Джей-Джей позволил Уинстону поводить себя по цирку, тот показывал то одно то другое, сопровождал «экскурсию» замечаниями и мелкими фактами. Джей-Джей делал вид, что воспринимает все с благоговейной почтительностью, ведь сейчас он Джей-Джей – клоун, застенчивый, ранимый и задерганный. Он шарахался от любой тени, хватал Уинстона за рубашку, умолял его не идти так быстро, потому что до смерти боится потеряться. Уинстон, похоже, всему этому поверил и принялся его успокаивать, прося не переживать и, черт подери, перестать вести себя как баба. – Ну, что еще тебе показать? – пробормотал Уинстон. Они остановились передохнуть у Комнаты Смеха, сделав большой круг от арены дровосеков до укротителя львов и пройдя до Аллеи Развлечений, чтобы перекусить хот-догами. Рядом с Уинстоном Джей-Джей довольно вежливо обходился со служителями карнавала, но они то и дело бросали на него взгляды, полные отвращения и ненависти. – Хочется увидеть начальство, – ответил Джей-Джей. – Того самого Курта, о котором так много говорят. Уинстон глубоко задумался. – Может, мысль и неплохая, – согласился он. – Обычно, сам понимаешь, не возникает желания даже приближаться к кому-нибудь из семьи Пайло. Вот если они начнут тебя разыскивать, то ты в беде, и накроет она тебя очень скоро, если ты станешь продолжать в том же духе. Вероятно, мы сможем произвести хорошее первое впечатление. Идем. Уинстон повел его по поросшей сухой желтоватой травой узкой тропинке, до которой он раньше не добирался. Вдоль нее стояли несколько развалившихся деревянных хижин, похожих на заброшенные надгробия. Уинстон понизил голос, чтобы их не подслушали проходившие мимо служители. – Вот что, настроение Курта Пайло очень трудно угадать, поэтому никогда не знаешь, что вызовет у него раздражение на этой неделе. Так что веди себя естественно. Если он пошутит, ты уж постарайся посмеяться над его шуточкой. – Выходит, Курт – самый главный во всем этом балагане, так? – Нами командуют Курт и Джордж Пайло, – ответил Уинстон. – Вот и все, что тебе нужно знать. С ними за одно еще манипулятор материей, но он почти все время торчит в Комнате Смеха и Ужаса, что-то там лепя или делая краску для лица, которой мы пользуемся. А чем еще он там занимается – одному богу ведомо. Есть еще несколько субъектов вроде него, они то появляются, то исчезают, что-то там делают, не трогая нас. Они дошли до западного края цирка, где не было аттракционов и царили тишина и спокойствие, которые ясно давали понять любому заблудившемуся проходимцу, что он зашел не туда. Чуть поодаль перед высоким деревянным забором виднелся белый фургон, стоявший на выкрашенных в белый же цвет шлакоблоках. – Эй, а за забором-то что? – спросил Джей-Джей, махнув в сторону. – Ничего интересного, и, между нами говоря, я бы через него не лез. В фургоне живет Курт Пайло, если уж тебе так надо знать. Надеюсь, больше не понадобится. – В этой маленькой развалюхе?! – вскричал Джей-Джей. – И там живет хозяин? Да наш шатер и то лучше! – Это неважно, просто запомни, что я тебе сказал. Увидел – и молчи. Они поднялись по оцинкованным ступеням, и Уинстон постучал в дверь. – Да-а-а? – отозвался изнутри очень низкий голос. Уинстон открыл дверь, заскрипевшую, как крышка гроба, и они вошли внутрь. Стены фургона были оклеены выцветшими обоями с узором из маргариток, на них под всевозможными углами висели распятия. На полу сплошным слоем лежали конверты из плотной коричневой бумаги, скрепленные степлером или скрепками листы и, к удивлению Джей-Джея, десятки Библий – аккуратными стопками и валяющиеся раскрытыми обложками вверх, словно переброшенные через плечо. В задней части фургона стоял деревянный стол, наполовину заваленный бумагами, за ним сидел Курт Пайло с ручкой в руке. Казалось, сердце у Джей-Джея остановилось: это было то же чудовище, что он видел в хижине прорицательницы. На Джей-Джея пристально смотрели два неестественно сверкавших глаза, посаженных в глубокие глазницы: волчьи глаза. Голова у Курта Пайло сверкала лысиной, лицо было сильно вытянуто ото лба до подбородка, а его пухлые и синие, как у рыбы, губы расплывались в некоем подобии понимающей улыбки. Казалось, он излучал первобытную энергию хищника, осязаемую, словно жар, однако говорил он как культурный и образованный человек, и голос его звучал с почти шелковистыми интонациями. – Здравствуй, Уинстон. Кого это ты с собой привел? Какого-нибудь новичка? А похож на женишка, а? Рыбьи губы Курта чуть растянулись в уголках. – Шучу, – добавил он. – Ты думаешь использовать его в представлении? – Вполне возможно, сэр, – ответил Уинстон. Голос у него немного дрожал. Джей-Джей заметил, как он сглотнул, стиснул зубы, делая вид, что не боится. – Надо обсудить с Гонко, мистер Пайло, но парень он неплохой. – Гм, – довольно буркнул Курт. – Вот, – произнес Уинстон, – наш юный Джейми. Или Джей-Джей, точнее говоря. Наше пополнение. Наш новый клоун. – О, великолепно! – отозвался Курт, полностью переключивший внимание на Джей-Джея. – Подойди-ка сюда. Давай поздороваемся. У Джей-Джея подкосились ноги. Он подошел к столу, чуть не споткнувшись о «Книгу мормонов», и протянул Курту руку, чтобы тот ее пожал. Глаза Курта сверкнули белым огнем, и ладонь Джей-Джея исчезла в его огромной лапище. Джей-Джей чувствовал, что эти пальцы обладают сокрушительной силой, и опустил глаза, чтобы убедиться, что тиски не сомкнутся, да и не мог он смотреть в глаза Курта, пока в них пылал этот свет. Нервничать он не перестал – он увидел, как его ладонь обвили длинные когти и очень волосатая рука. Все, что он смог сделать, – это сдержаться и не вырвать свою руку обратно. Наконец, Курт ослабил хватку, которая, на самом деле, оказалась не очень-то и сильной. Джей-Джей отступил на шаг от стола, невнятно мямля: – Радпознакомитьсяздравствуйте… Губы Курта растянулись еще шире, казалось, они вот-вот лопнут, как резиновые. – Скажи мне, Джей-Джей, – начал он, – ты веришь в Иисуса? Джей-Джей поглядел на стопки Библий и на распятия, гадая, что же это за каверзный вопрос. Да или нет. Вот блин, его подловили. – Иногда, – рискнул он. На какое-то мгновение он подумал, что это все, полный провал, но Курту, кажется, понравился его ответ. Он сказал: – Вот это по мне! Чудесный ответ. А тебе кажется странным, что мы поклоняемся орудию, на котором он мучился и умер? – Курт взял со стола распятие и поднял его в своей огромной руке. – Прекрасный артефакт. Им можно стегать Бога… день-деньской. Немного приободрившись под пристальным взглядом Курта, Джей-Джей произнес: – Да, сэр, в те времена знали, как обращаться с преступниками. Он слышал, как Уинстон у него за спиной сделал резкий вдох. Возможно, тут Джей-Джей начинал играть с огнем, но сидевшему в нем новоиспеченному клоуну, ей-богу, очень хотелось испытать Курта. Он хотел задеть его и посмотреть, что ему может сойти с рук, прежде чем это старое чучело не выдержит. Это был почти не зависящий от него рефлекс, который он едва контролировал. «Плюнь ему на стол! – визжало его второе “я”. – Вытащи член! Трахни его, посмотри, из чего он сделан!» Однако Курт откинулся на спинку стула и расхохотался. Это был глухой, утробный хохот, от которого затряслись стены фургона. Он поднес к лицу палец и смахнул слезу. Джей-Джея передернуло, когда коготь царапнул по уголку глаза Курта, и оттуда потекла струйка черной крови. Курт, похоже, этого даже не заметил. – Спасибо, Джей-Джей, – проговорил он. – Прямо то, что мне было нужно. Поднял настроение. У меня тут неприятности с моим братом Джорджем – старая семейная свара, сам знаешь, как это бывает. В прошлую среду я пытался убить его, а он, похоже, расстроился, что я делал это, пока он ходил по-большому, понимаешь… Долгая это история. Однако это возвращает меня к тому, над чем я размышлял. Тебе не кажется странным, что Сатана выступает в роли копа Господня? Джей-Джей кивнул, следя глазами за крупной каплей крови, катившейся по щеке Курта. – Мне тоже, – продолжал Курт. – Наистраннейшая вещь, не так ли? Сатана добивается своего лишь от тех, кто нарушает правила. Он никогда не… хватает на улице первого попавшегося и не начинает его искушать. Капля стекла к уголку губ Курта. – Однако довольно об этом. Добро пожаловать в цирк. Полагаю, у нас складывается прекрасная традиция, которую нужно соблюдать. Так наверно должен говорить хороший босс… Курт нырнул под стол. Когда он выпрямился, в огромных лапищах он держал дохлую кошку. – А теперь прошу простить меня, господа, делу время, потехе час… – Как ваша коллекция, босс? – робко спросил Уинстон. – Хорошо, хорошо, – ответил Курт. – Много от котят, но от взрослых кошек сейчас нет. Понимаешь, они у меня очень быстро кончаются. Он разложил мертвое животное на столе, затем открыл ящик и вытащил щипцы. – Ну, всего наилучшего, сэр, – произнес Уинстон, потянув Джей-Джея за плечо. – И вам того же, – рассеянно отозвался Курт. – Спасибо, что привел новичка. Приятно пожать руку… лично… подчиненному… Последний взгляд Джей-Джея на Курта Пайло, когда закрывалась дверь фургона, высветил вспыхнувшие огнем глаза великана, когда тот раскрыл кошачью пасть и впился щипцами в зубы. Спускаясь по оцинкованным ступеням, они услышали, как Курт произнес: – Ага, вот так…