– Один из этих, – с отвращением пробормотал он. * * * Убедившись, что Гонко его не преследует, Джей-Джей успокоился. Он не намеревался подлизываться к учителю после того, как из последнего новичка сделали отбивную. Вокруг него сновали колоритно одетые цыгане, спешившие по делам. – Карнавальные крысы, – задумчиво произнес Джей-Джей, проходя мимо пары старух. – Прочь с дороги! Клоун идет. Пшли все нахрен. Слышите? И Джей-Джей приятно удивился, когда они отшатнулись, пропуская его. В их вытаращенных глазах читалось уважение… Конечно, там присутствовала и ненависть, ну да и черт бы с ней. – Могли бы уже привыкнуть, – сказал Джей-Джей. – Да-да, меня уважать надо. Держитесь подальше, твари грязные! Они и держались. «Знают, кто здесь главный, – подумал он. – Вот это отлично!» Он прошел прямо через толпу, приказывая убраться с дороги, выбивая у людей из рук коробки и наступая на ноги. Когда ему это надоело, он принялся слоняться просто так, пока не вышел на Аллею Развлечений. Он попал туда через деревянную арку. Перед ним простиралась длинная дорога с палатками по обеим сторонам. Впереди виднелись аттракционы, включая колесо обозрения, карусель и большое сооружение, где машинки катались на чем-то похожем на огромную платформу, вращающуюся на высоте. Где-то вдалеке стоял целый городок из ветхих домишек, и он смог разглядеть цыганок, куривших у порогов и болтавших между собой. Джей-Джей с восторгом отметил, с каким рвением карнавальные крысы спешили убраться у него с дороги, когда он проходил мимо, щелкая подтяжками. Вокруг все ремонтировали и чистили палатки: подстрели утку, получи приз, накинь кольцо, жонглеры с музыкальным автоматом. Он остановился перед пятью вращающимися гипсовыми клоунскими головами с широко открытыми ртами. Пожилой карнавальный служитель с усталыми глазами протирал тряпкой стоявшую за ними полку с призами. Он обернулся и скорчил гримасу, когда Джей-Джей откашлялся, расстегнул ширинку и засунул пенис в рот средней голове. – No, señor! – заверещал крыса. – Debo mantenereste limpio! [5] Джей-Джей изобразил виноватую улыбку, словно не мог уже больше терпеть, оранжевая моча стекала из глотки гипсовой клоунской головы в ящик с номером. К превеликому удовольствию Джей-Джея служитель только и мог, что стонать. Он застегнул молнию, сказал: «Благослови вас бог, сэр» – и двинулся дальше по дороге, разглядывая аттракционы и служителей, которые сразу делали вид, что очень заняты. Он остановился у аттракциона «Проверь свою силу», где стоял огромный деревянный молот, прислоненный к столбу с колоколом. За ним лысый служитель с пышными усами стоял на стремянке и чистил медный колокол. Джей-Джей с прищуром поглядел на него. – Эй! – резко крикнул он. Служитель выронил тряпку и чуть не свалился со стремянки. Он спросил с испанским акцентом: – Что? Что вам угодно? – Можно мне попробовать, мистер? – жеманным тоном попросил Джей-Джей. – Хочу узнать, сколько во мне силы. – Вы и так выглядите очень сильным, – заметил служитель. – Оставьте меня в покое. Джей-Джей взял в руки молот. Тот показался ему тяжелым. – Поехали! – весело прокричал он. – Готовы? Служитель спустился по стремянке, что-то бормоча себе под нос. – На счет три! – крикнул Джей-Джей. – Раз. Два. Три! На счет «три» он завертелся и швырнул молот куда-то вдаль, вращаясь в воздухе, тот скрылся из виду и упал где-то за крышами. Служитель уставился на него, разинув рот. – Что? – спросил Джей-Джей. – Разве это не так делается? Посмеиваясь, он направился к следующему аттракциону. Джей-Джей забавлялся подобным образом еще час, издевался над карнавальными крысами: пинал их палатки, воровал призы, плевался и требовал, чтобы кто-то поднес ему пива. Он ощущал себя полновластным хозяином, и это было лучшее развлечение, которое он только мог вообразить – пока не столкнулся с акробатами. Впереди, в сверкающих трико, стояли три стройных тела, затянутых в блестящую белую лайкру. Они болтали со служительницей средних лет, один из них облокотился на столб у киоска по продаже хот-догов. Было что-то неприличное в том, как их гульфики выпирали из-под латекса, и Джей-Джей зарычал. Он вспомнил вчерашнюю стычку. С решительным видом исполняющего свой долг перед клоунским племенем Джей-Джей подтянул штаны и зашагал к ним, как ковбой, поднимая башмаками пыль. Он подошел достаточно близко, чтобы расслышать их разговор. Они обменивались рецептами блинчиков, черт бы их побрал! Из лужи у ног он зачерпнул две пригоршни густой черной грязи, потом крикнул: «Джей-Джей! Клоун Джей-Джей!» После чего швырнул обе пригоршни в ближайшего акробата. – Кхм! – откашлялся акробат, дернув головой. Джей-Джей удачно выбрал момент – рот акробата был открыт, когда в лицо ему попала грязь. Джей-Джей оглушительно расхохотался. Забрызганный враг протирал от грязи глаза, кашляя и отплевываясь. – Эй, это что, по-твоему, смешно? – спросил один из акробатов. – Это, по его мнению, смешно, – ответил другой. – Он думает, что он большой весельчак. Это их новенький. – Это тебе кто-то приказал? Или сам все это придумал? Акробаты казались настолько шокированными этой выходкой, что задавали вопросы только затем, чтобы убедиться, что все это произошло наяву. Продолжая смеяться, Джей-Джей зачерпнул еще пригоршню вонючей грязи и снова приготовился к броску. – Я бы не стал этого делать, – предупредил его ближе всех стоявший акробат. – Не-не. – Вот поэтому тебе никогда не стать клоуном, – объяснил Джей-Джей и швырнул в него грязью. Та попала в цель, угодив говорившему акробату в шею. Тот с хрипом отшатнулся. Джей-Джей закрыл глаза и взвыл от радости, поэтому не увидел, что в него прилетело. Что-то сильно треснуло его по лицу и повалило на землю. Он, слегка ошалевший, поднял глаза и увидел двух надвигавшихся на него акробатов. Третий чуть отстал, закидывая ногу выше головы, чтобы потянуть мышцы: вот откуда был удар. Словно кувалдой врезали. Джей-Джей изумился: они дали ему отпор! Он поднялся на ноги. А драться-то он умеет? Неизвестно. – Ах так?! – заревел он. – Я вас всех урою! Он поднял неловкие, болтавшиеся в разные стороны кулаки. – Вот это уже дело, – сказал один из акробатов. – Хочешь увидеть, как высоко мы достаем, клоунишка? И он ему это продемонстрировал: его башмак просвистел у лица Джей-Джея расплывчатым белым пятном. Он почувствовал, как щеку обдало потоком воздуха. – Неплохо, Свен? – Неплохо, Рэндольф. Но я и так знаю, как высоко мы бьем. Должно быть что-то еще, что мы можем узнать. – А как насчет… сколько раз мы бьем? – О, Тускан, то, что надо! Можем рекорд поставить. Сколько там в прошлый раз было? Тысяча ударов, верно? – Около того. В смысле – тысяча каждый. – Вам меня не испугать! – заорал Джей-Джей, развернулся и пустился наутек. Панически визжа, он несся через толпы служителей, которые торопливо расступались перед ним. Он слышал, как акробаты потихоньку настигают его, и его паника переросла в такой жуткий ужас, который едва его не ослепил. На бегу он швырял служителей на землю, чтобы преградить путь преследователям. Он слышал, как выругался споткнувшийся акробат, и с опаской оглянулся – двое по-прежнему не отставали. С громким воем он вылетел обратно под деревянную арку и рванул вправо, надеясь добежать до клоунского шатра, где можно надежно укрыться. Но от ужаса он потерял ориентировку и обнаружил, что добежал почти до самой Комнаты Смеха и Ужаса. Он пронесся мимо стража в погребальных одеждах, юркнул в проход между двумя лачугами и стал ждать, пытаясь отдышаться и перестать реветь. Через минуту мимо быстрым шагом прошли два акробата с пятнами от грязи на трико, они искали его. Они взглянули в его сторону, и Джей-Джей пригнулся, чтобы его не заметили, хныча от вопиющей несправедливости так громко, что едва не выдал себя. Почему никто не предупредил его о возможных опасностях? Почему карнавальные крысы не заметили, к чему все идет, и вовремя его не остановили? Это настолько поразило его своей несправедливостью, что он громко зарыдал, слишком отчаявшись, чтобы не шуметь. Прошел целый жуткий час, пока Джей-Джей скрывался в проулке и пытался успокоиться. Когда он вышел оттуда, стало видно, что слезы оставили бороздки в белой краске, капельками падавшей ему на грудь. Он поднял голову и прислушался, но издали доносились лишь глухие удары: это репетировали дровосеки. То и дело беспокойно оглядываясь, он двинулся по главной тропе, гадая, куда ему еще податься: ведь он по-прежнему прогуливал репетицию. Кто-то позвал его по имени. – Джей-Джей? Джейми? Он чуть не рухнул на полном ходу, но это оказались не акробаты. Это был Уинстон. – Ой, слава богу! – вскричал Джей-Джей с таким облегчением, что бухнулся на колени. – Это всего лишь вы. Уинстон трусцой подбежал к нему, пыхтя и отдуваясь. – Да, а ты кого ожидал увидеть? – Никого. Я отвергаю ваши обвинения. Я не швырялся грязью. – Это объясняет, откуда у тебя на руках грязь, идиот чертов, – ответил Уинстон; потом вздохнул: – По крайней мере, теперь я знаю, что произошло. Хочешь рассказать мне свою версию? – Нет. Уинстон схватил его за плечо и втолкнул в ближайший шатер. Голос его стал резким. – А теперь слушай меня. Ты впервые намазал лицо краской, так что я понимаю, что ты не совсем отдаешь отчет, что творишь, но шуточки кончились. Возьми себя в руки. Джей-Джей снова расплакался. – Перестань реветь! – рявкнул Уинстон. – Вот об этом я и говорю. Он вытащил платок и принялся стирать краску с лица Джей-Джея, но тот его оттолкнул. – Попозже, а? – попросил он. – Я все еще пытаюсь, понимаете, прочувствовать это. – Ладно, – согласился Уинстон. – Но остаток дня от меня не прятаться, ясно тебе? А теперь рассказывай, что там произошло с акробатами. Ты швырялся в них грязью? Так? Джей-Джей кивнул и попытался сдержать смешок, но он все-таки вырвался, хотя звучал как болезненный всхлип. – Это была самозащита, – ответил он. – Они меня оскорбили. Я стоял на Аллее Развлечений и обсуждал рецепты блинчиков. Тут вдруг они, как из ниоткуда, взяли и окружили меня. Остальное как в тумане. Похоже, меня толкнули в спину. Два раза. Когда я упал, наверное, нечаянно угодил руками в лужу. Начал было вставать, а когда встал, начал двигать руками вот так, – он показал, – чтобы защититься от них. Может, тогда на них и попало немного грязи. Только и всего. Они гонялись за мной по всему цирку. Они полные психи, Уинстон. Уинстон смотрел на него с каменным лицом, потом вздохнул. – Одному могу порадоваться, и это спасло не одну жизнь, что у Дупи и Гоши совсем не осталось мозгов. У Рафшода есть половина, и с ней он причиняет столько неприятностей, что мало не покажется. У тебя все мозги присутствуют, сынок, достаточное количество для того, чтобы натворить серьезных дел. Если хочешь хорошенько нарваться, то нарывайся на здоровье. Только нас в это не впутывай. Ты сегодня заварил такую кашу, что расхлебывать ее придется всем нам.