Родовое поместье де Фюрьи? Ну, теперь понятно, почему нас притащили именно сюда, подальше от торговых путей и широких дорог. Рози расстаралась, можно не гадать. Но когда и как она письмо от отца успела раздобыть? Он же наверняка там, где куется победа его королевства. Понятное дело, с Вороном и остальными он первым из первых в захваченные города не входит, но, полагаю, контрибуцию с них именно он после и взыскивает. Или она им заранее запаслась? На предмет – пусть будет? С нее станется. – Все верно – наконец закончил чтение дворецкий – Воля нашего хозяина равноценна его приказу. Пусть молодые люди проследуют за мной, я определю им для проживания северное крыло. – Проследует один – уточнил сержант – Двоих нести придется. У девушки половина костей в теле переломана, а второй парень и вовсе только чудом к Престолу Владык не отправился. Оно и неудивительно, он половину горы одним махом… – Мне это неинтересно – прервал его дворецкий – Следуйте за мной. Меня подхватили на руки четверо крепких парней, что было довольно унизительно. Я всю жизнь сам на ногах стоял – когда крепко, когда не очень. Но сам! А тут несут как не знаю кого. И еще – а как же я в нужник буду добираться? Под себя ходить, что ли? Только не это! – Фила не забудьте – скомандовала Фриша, заставив меня занервничать еще сильнее. До чего докатился, своего питомца чуть не забыл. Вот теперь, вертя головой, я понял, что именно так впечатлило моих друзей. Это был не просто дом. Домище! Не замок, разумеется, но тем не менее. У меня даже появилась мысль о том, что сначала построили его, а уж потом вокруг этого здания и город вырос. Кстати, может быть, я и прав, учитывая родословную и влиятельность семейства Рози в Асторге. Огромное здание с эркерами, башенками и лепниной окружали кованые ворота в два человеческих роста, рядом с воротами бесновались несколько собак ростом с теленка, которых сдерживали только толстенные цепи. Не завидую я вору, который задумает сюда пробраться, наверняка их на ночь отпускают побегать. Внутри тоже все поражало воображение – позолота, зеркала, к которым воины, несшие меня, отказались подходить, несмотря на все просьбы, лестницы, переходы и гулкое эхо под высокими потолками. – Итак – спустя какое-то время дворецкий остановился и снова подал голос – Вот ваши комнаты. Мистресс… – Фриша я – отозвалась девушка – Просто Фриша. Я из простых, не из благородных, нам титул и фамилия не положены. Кстати, старина, а тебя как вообще кличут? Наша колючка как всегда озлобилась, глядя на роскошь и богатство. Ну вот не принимает ее душа того, что кто-то ест с золота и спит на перине, а кто-то подыхает от голода в подворотне. Я не говорю, что это правильно и хорошо, но так устроен мир, и с этим ничего не поделаешь. А еще она все время забывает, что по идее со временем она должна была сама стать как те, кого она ненавидит. Магов раньше не любили, это так. Но предприимчивый чародей мог без особых сложностей сколотить небольшое состояние, по крайней мере на землях Центральных Королевств. Про Халифаты я и не говорю. Хотя, если вспомнить Унса… Может, и не так все просто. – Мое имя Себастьян – чинно представился дворецкий – Итак, ваша комната слева. Ваша, юноша, справа. Что до вон того господина, ему предназначены покои чуть дальше, на его счет в письме имеются особые распоряжения. Если возникнут вопросы, всегда буду рад их выслушать. Ужин подадут через час, за лекарем, который осмотрит ваши раны уже послан человека. И еще. Сразу хочу предупредить, что покидать дом без моего ведома вам категорически запрещено. – Это как? – опешила Фриша. Ответом Себастьян ее не удостоил, просто распахнул дверь комнаты, отведенной девушке, и изобразил рукой приглашающий жест. Интересно, у меня одного появилось ощущение, что мы попали в тюрьму? Глава тринадцатая Отчасти я оказался прав. Чем-то наше пребывание в этом огромном доме в самом деле напоминало тюремный быт. Нет-нет, никто не гремел кандалами близ дверей, суровые стражи по ночам не таскались по коридорам, и угрюмый палач не смотрел с интересом на наши шеи, прикидывая размах руки перед умелым ударом. Про еду я и вовсе не упоминаю – так нас не кормили даже в доме дона Игнасио, а уж его повара были истинными мастерами своего дела. Хотя, ради правды, в Силистрии, когда мы с Монброном куковали в тамошней темнице, кормежка была тоже очень ничего. Для тюрьмы, имеется в виду. Правда, эта их гороховая каша… Ох, страшно вспомнить. Но во всем остальном мы ощущали себя узниками. Из дома нам выходить не разрешалось, даже во дворе погулять не давали, на ночь двери комнат запирались на ключ, слуги молчали, не отвечая ни на один вопрос, связанный с нашим пребыванием здесь. Единственным разговорчивым обитателем дома являлся Себастьян, но толку от этого никакого не было. И самое главное – мы не понимали, в чем дело. Почему к нам так относятся, какова причина? Первой не выдержала свободолюбивая Фриша. Через полторы недели во время завтрака она что-то спросила у служанки, которая ставила на стол нарезанный на куски ореховый пирог, привычно не получила ответа, и вместо того, чтобы тихонько ругнуться сквозь зубы, как начала махать костылем! – Это что такое! – орала девушка, смахивая на пол тарелку, которая разлетелась на куски с оглушительным звоном – Я вообще не просила нас сюда везти! Лучше в лекарском обозе валяться и на колдобинах трястись, чем тут торчать! Мне воздух нужен! Мне на небо хочется глядеть! Я устала смотреть на мир сквозь ваши разноцветные окна! Горничная все так же молча начала собирать осколки тарелки. – Я вас всех тут поубиваю! – окончательно остервенев, закричала Фриша – Ночи дождусь и дом подпалю! Вот этих двоих выведу отсюда, и подпалю! Думаете не сумею? Еще как сумею! – В этом случае вы предстанете перед королевским судом – невозмутимо заметил Себастьян, входя в обеденную залу, где разворачивался вышеописанный скандал – Семейство де Фюрьи в родстве с монаршей фамилией Асторга, умышленное уничтожение принадлежащего ему имущества является государственным преступлением. – А удерживать нас в четырех стенах, ничего не объясняя – это не преступление? – завизжала девушка – Скажи, Эраст? – Не знаю – вяло ответил я – Мы подмастерья мага, наши жизни принадлежат наставнику. Если он знает, что мы тут, то не преступление. Если же нет… То все это странно. В любом случае жечь дом не стоит. Зачем? Лучше прихватим прямо сейчас вот этого господина, и допросим его с пристрастием. Для начала левый глаз ему выжечь можно, или что-то еще в этом роде устроить. Меня сложившаяся ситуация не слишком тяготила. Удивляла – да, но не более. У меня имелись другие поводы для беспокойства. На следующий же день после прибытия, я наконец посмотрелся в зеркало, и первой мыслью, которая проскочила в голове, была: «Пойду и удавлюсь. С таким лицом жить нельзя». Мало того, я даже где-то начал понимать Форсеза. Ненавидеть не перестал, но некую сопричастность к его скорби испытал. Я всегда спокойно относился к своей внешности. Какую боги дали, с такой и живу. Девки в сторону не шарахаются, завидев меня – уже хорошо. Но это раньше было. А теперь… Лицо приобрело цвет сырого мяса и стало каким-то бугристым, глаза превратились в две узкие щелочки, кожа местами на щеках обвисла и волос на голове нет. Да встреть я себя самого в темной подворотне – все бы отдал что есть, даже без угроз. Я два дня вообще из своей комнаты не выходил, отвечая друзьям через дверь, что у меня все хорошо. Дескать – просто отсыпаюсь. На самом деле – переживал. Странно – никогда бы раньше не подумал, что подобная мелочь может меня расстроить, однако же вот. Воистину – что имеем, то не ценим. Да еще, как назло, в комнате обнаружился портрет совсем еще юной Рози де Фюрьи. Непорочный взгляд голубых глаз, пухлые щечки, вздернутый носик, пышное платье, диадема в волосах и знакомая до боли полуулыбка, пойманная несомненно талантливым художником. Я это произведение искусства в какой-то момент чуть к стенке не развернул. С такой рожей, как у меня теперь, даже перед ним стоять стыдно. Что уж про оригинал говорить? Когда я, наконец, покинул комнату и стал выходить к друзьям, те, сообразив, в чем причина печали, начали меня утешать, каждый как мог. Фриша утверждала, что главное достоинство в сильном поле не смазливая рожа, а крепость духа. Ну, и кое-какого другого органа. Эль Гракх же придерживался той теории, что достойный муж славен делами, и только они притягивают к нему остальных людей. А все прочее так, овощи вокруг мяса. Плюс они в один голос заверяли меня в том, что Эбердин сразу сказала, что волноваться вообще не о чем. Кожа с лица слезет, следом за ней краснота пройдет, а после и волосы вырастут. Просто нужно время. Время шло, а предсказания не сбывались. Плечо зажило, голова перестала болеть, и хвататься за стены, как в первые дни, мне теперь было не нужно. А вот все остальное – увы и ах. Единственное – кожа и вправду слезла, отчего менее омерзительно выглядеть я не стал. По этой самой причине я постоянно пребывал в изрядном унынии, и даже перспектива сорвать зло на опостылевшем нам всем Себастьяне меня не очень веселила. – Слуги дома де Фюрьи тоже неприкосновенны – наконец-то в голос дворецкого, до того постоянно бесстрастный, добавились эмоции. В данном случае – обеспокоенность – Имейте это в виду. – Ты знаешь, кто мы такие? – нехорошо оскалилась Фриша – Мы ученики мага, по прозвищу Ворон. Мы вне закона везде, где только можно. И крови на наших руках столько, что ты даже представить не в состоянии. Одним дворецким больше, одним меньше… – Да, теперь верю – раздался звучный голос, при звуках которого с меня лично слетела сонная оторопь. Бывают такие люди, увидев или услышав которых, ты понимаешь – они на самом деле выше, чем ты. Не по росту или праву рождения, речь не о том. Это нечто другое. Нечто большее – Эти могли перебить почти тысячу имперских солдат. В дверях обеденной залы стоял невысокий мужчина, более всего похожий на обычного торговца. Серый дорожный плащ, запыленные сапоги, седенькая короткая бородка. Вот только не смотрят так обычные торговцы. Нет, не смотрят. Он словно каждого из нас насквозь видел. А еще – осанка, голос и некий неуловимый запах, который носом не учуешь. Запах власти. Я его помню еще по встрече с Эдуардом, повелителем Силистрии. Окончательную ясность в том, кто именно пожаловал в обеденную залу, внес Гастон де Фюрьи, вставший за спиной визитера. Ну, и Себастьян, склонившийся так стремительно, будто ему кто-то в живот кулаком ударил. – Ваше величество – встав, отвесил поклон и я – Эраст фон Рут, к вашим услугам. Эль Гракх не стал от меня отставать, даже вечная мятежница Фриша, и та шаркнула ножкой, прощебетав свое имя. – Крепко тебе досталось, фон Рут – король Георг подошел поближе – Это чем тебя так? Магия? – «Призрачное копье» – подтвердил я – Штука крайне неприятная. Теперь меня можно одного против войска Империи выпускать. Они меня увидят, испугаются и убегут, побросав оружие. – Со мной Альдин, мой личный маг-лекарь – деловито сообщил мне король – Он разве что только мертвых не поднимает. Я скажу, он тебя посмотрит. Альдин. Я слышал это имя от мессира Крету. В одной из бесед Михель упомянул, что этот маг чуть ли не лучший целитель во всем Рагеллоне, и за беседу с ним он готов отдать все, что у него осталось в этой жизни. – Буду вам признателен – с непритворной радостью сообщил я королю – Вы даже не представляете насколько. – Он нас уже замучил – без лишней скромности влезла в разговор Фриша – Вбил себе в голову, что стал уродом. И нудит, и нудит. Ужас! – Чепуха – сказал из-за плеча короля де Фюрьи – В конечном итоге все мы станем неприглядным тленом, потому что смерть никого не красит. Чуть раньше, чуть позже – велика ли разница? Главное не это. – Велика – возразил ему Георг Девятый – Просто мы с тобой, друг мой, уже стары, и забыли, что значит быть молодым. У нас другие заботы и другие цели, не похожие на те, что ставит перед собой этот юноша. Наша кровь уже холодна, а его еще горяча. Ему плевать на судьбы мира, куда важнее, что скажет та, единственная, увидев его таким. И его нельзя в этом винить. Скорее, надо завидовать. Время простых желаний и незатейливых мечтаний. – Ну, не таких уж простых – заметил де Фюрьи – Они, вслед за своим учителем стремятся изменить этот мир, причем самым кардинальным образом. Если вы полагаете, мой король, что слова о пролитой ими крови только метафора, то ошибаетесь. Все именно так и обстоит. Они молоды, это так. Но количество убитых ими врагов исчисляется даже не десятками человек. А, может, и не сотнями.