Серые от дорожной пыли, голодные, уставшие, прячущие лица под капюшонами плащей, они один за другим приходили в город через западные ворота. Что примечательно – как правило, после заката солнца, уповая на темноту, как на свою защитницу. А еще у многих из них в глазах был особый, яростный блеск, который свойственен людям, махнувшим рукой на свою жизнь, и помышляющим только о мести. Мы сразу отличали их от простых странников, которых боги тоже изредка заносили в эти края, и со всем уважением сопровождали к зданию магистрата, к нашему наставнику. Ну, или в городскую гостиницу, в которой теперь простых постояльцев днем с огнем не сыщешь. Ее определили под проживание прибывающих магов. Некоторые, правда, дошли до такой степени отчаяния, что не очень-то верили в наши слова, из-за чего случались всякие ситуации. Магдалине, например, даже пришлось лично убедиться в том, что мастер Крету на самом деле великолепный целитель, поскольку то проклятие дезориентации, которому ее подверг один из пришедших, никто из нас снять не мог. И это она еще легко отделалась. На ее удачу рыжебородый маг, с повязкой, закрывающей левую глазницу, был измучен настолько, что сил у него только на это заклятие и хватило. Поешь он хоть раз за последние три дня, и нашу подругу было бы уже не спасти. После оказалось, что маг этот по натуре своей изрядный добряк, и старый приятель Ворона. Просто не так давно обитатели одного вот такого же городка на него устроили форменную травлю, дабы сдать властям и получить награду. Три дня гнали, как зверя. С собаками, с охотничьими рогами, и всем таким прочим. Ушел он чудом, убив трех последних и самых упорных преследователей, и потеряв в этой схватке один глаз. Он потом долго перед Магдалиной извинялся, объясняя, что рефлексы есть рефлексы, и был искренне расстроен случившимся. Самое забавное, что больше всех случившимся была довольна Эбердин, которая от Крету теперь практически не отходила, впитывая все то, о чем он ей рассказывал. И даже показывал, причем в конкретном данном случае наглядным пособием им послужила Магдалина. Естественно, что саму пострадавшую это очень злило, но выхода не было. Трудно жить на белом свете, когда ты точно не знаешь, где находится земля, а где небо. Фриша рассказывала, что одними занятиями по магии дело там не заканчивается, и что ей довелось заметить Эбердин, заходящую поздно ночью в гостиницу, где Крету квартировал, но в подобное мы не лезли. Какая разница, кто с кем спит? А вообще происходящее в Империи ужасало. Имеется в виду то, что касалось магов, объявленных вне закона. В Халифатах мы не представляли себе, как это на самом деле выглядит, а вот тут, слушая рассказы издерганных и морально опустошенных людей, вся вина которых была только в том, что они не такие, как все, поневоле руки дрожать начинали. И от злости, и от страха. Какого страха? Просто каждый из нас осознал, что было бы, попади мы тогда в лапы Ордена. У этих людей с фантазией все было в порядке, а чувство жалости отсутствовало как таковое. Меня лично более всего впечатлил рассказ о гигантских котлах с кипящим маслом, в которых нам подобных варили заживо, по нескольку магов за раз. По одному, с шутками и прибаутками палачи опускали их в бурлящую жидкость. И все это под радостное завывание толпы, которая отчего-то довольно быстро решила, что во всех их бедах виноваты маги. Самое же жуткое, что останься я в Раймилле, который, к слову, теперь тоже являлся частью Империи, не попади я к Ворону… Да-да, тоже орал бы: – Убить их! Всех убить! От магов все зло мира! Наверняка орал бы. Если все орут, то и мне нужно. А в чем тут зло? В том, что просто мы хотим знать об этом мире чуть больше остальных? И что умеем чуть больше? Толпа – вот истинное зло. Тупая, безжалостная, жадная до чужой боли и страданий, готовая ломать и крушить. Она фигурировала почти в каждой истории, которую мы слышали. Потому что у каждого, пришедшего в Реторг, кто-то из знакомых был прилюдно казнен. Кому-то довелось увидеть этот ужас своими глазами, кто-то знал из рассказов. А еще Орден заставлял магов прилюдно признать свою вину, чаще всего – абсурдную. Вроде умышленного отравления городских общественных колодцев или сознательного создания коллективного заклятия, заставляющего до того благонравных жен горожан ступать на путь прелюбодеяния. Чушь полная, но толпе нравилось. И ведь сознавались. Но винить их в этом я лично не стану. Кто знает, как бы себя повел я с раздробленными молотом пальцами, перебитыми коленями и пробитыми насквозь раскаленным прутом щеками? Наверняка все бы подтвердил. Пусть не сразу, но подтвердил бы. Потому что лучше сознаться в не существующей вине и спокойно умереть, чем день за днем терпеть мучения. Ведь даже сама магическая природа была против этих несчастных, поскольку именно она подарила им куда большую живучесть, чем обычным людям. И это развязывало руки мучителям. Правда, Гарольд или Эль Гракх, скорее всего, не сломались бы. Тянули бы до предела на своем самолюбии. Умом бы тронулись, но не сдались. Неприятный факт, но следует признать, что тут мне до них далеко. Потому живым я в руки Ордена не дамся, чтобы там, за Гранью, мне мои друзья в рожу не плюнули. В крайнем случае, пущу в ход то же самое заклинание, что и мессир ди Скорсезе, благо в библиотеке Халифатов, в одной из книг, отыскал я его формулу. Там, знаете ли, такая библиотека во дворце Сафара имелась, что даже Ворон присвистнул, увидев, какие в ней жемчужины магической мудрости имеются. Моя бы воля – я бы в этой библиотеке годика три прожил неотлучно. Понятно, что Престола Владык при таком раскладе мне не видать, но никто не скажет, что Эраст фон Рут умер как червь. А посмертие что… Пока мы живы, смерти нет, а когда она за нами пожалует, то дома не застанет. Мы уже уйдем. А еще через недельку появилось и подтверждение того, что все происходящее не прошло мимо тех, кто заварил эту кашу. Если точнее – прихватили имперского лазутчика. И не абы какого, а одного из своих же. Выглядел он точно так же, как и остальные – замызганный дорожный плащ, впалые щеки, дергающаяся щека. И рассказал историю, точь-в-точь похожую на те, что мы слышали раньше – жил в небольшом городке, врачевал людей, помогал окрестным селянам с погодой, время от времени снимал кривенькие и косенькие проклятия и сглазы местных ворожеек, да варил зелья, законные и не очень. Все маги, обитающие в провинции, зарабатывают на приворотах и эликсирах истинного зрения, это известно каждому. Да, они вне закона, но раньше Орден Истины особо за этим не приглядывал. Как оказалось, смотрели, да еще как. Мало того – фиксировали все это в своих архивах, а потом пустили их в ход. За зелья его и потащили в застенки, с приятной перспективой последующего путешествия на костер. Но ему повезло. Попутно с ним схомутали еще парочку чародеев, один из них оказался хорошо знаком с боевыми заклятиями, и пока несколько чернецов корчились в охватившем их пламени, а остальные пытались как можно быстрее убить смутьяна, он умудрился сбежать. Скитался, отсиживался в глухих уголках, подумывал о том, чтобы отправиться в Халифаты, и вот недавно от одной знакомой ведуньи, к которой заглянул по старой памяти, узнал о том, что Асторг дает убежище таким, как он. Мы заверили его, что так и есть, а после я и Мартин взялись сопроводить его в магистрат, к наставнику. Вот там-то и вскрылась правда. Не успели мы ввести его в здание магистрата, как одна абсолютно седая, и вдобавок однорукая магесса, завизжала так, что чуть свечи на люстре, висящей под потолком, не потухли: – Рииииив! Подонок! Тыыыы? Не скажу за Мартина, а я сразу понял, что дело нечисто. Нам этот маг представился как Ромуальд, а не Рив. С другой стороны, магесса не производила впечатления совсем уж здорового человека, очень ее жизнь потрепала. Раньше-то она наверняка была ухоженной и красивой женщиной, но после встречи с охотниками за головами, которые особо с ней не церемонились, все здорово изменилось. Слышал я ее историю. Она сама себя искалечила, чтобы убежать от тех, кто собирался передать ее Ордену. Руку при помощи рунной магии отрезала, чтобы от цепи освободиться. Оно проще было бы цепь, да та зачарованная оказалась. Ничего из своих закромов архимаг Туллий для собратьев не пожалел. – Генрике? – опешил тот, кого мы привели в магистрат – Ты? – Думал, что я мертва? – как змея шипела женщина, с губ которой летели брызги слюны – Думал, что никто не расскажет о том, как ты продался Туллию с потрохами? Громче других орал, что он узурпатор и паршивая овца, а сам потом всех под пытки и в огонь! Тыыыы!!!! Не знаю, что за заклятие пустил в ход этот маг, но лицо Генрике смялось, как лист пергамента в ладони. Такое ощущение, что в него ударил воздушный кулак, вбивая все, что на нем есть, в заднюю стенку черепа. Это сильно. Я бы такое выучил. Полезная штука! Мартин среагировал быстрее меня, тело женщины еще не успело упасть на пол, а он уже повис на спине лже-Ромуальда, прижимая его локти к спине и заваливая на себя. Магия магией, но иногда именно такие действия приносят самый лучший результат. Я навалился на мага сверху, зажимая его рот ладонью. Он пустил в ход зубы, сверля меня ненавидящим взглядом, и извиваясь словно угорь. – Ну-ну, фон Рут – послышался голос Ворона – Все, отпусти его. Не замечал у тебя раньше интереса к кувырканию с мужчинами. Я выполнил приказ и поморщился – этот гад прокусил мне руку. Было больно. – Слушай, на что ты рассчитывал? – даже как-то дружелюбно спросил наставник у Рива – Нет, серьезно? Не сейчас, так потом все равно бы правда всплыла. – А «потом» не было бы – просипел задушенно тот – Я бы тебя не сегодня-завтра убил, только меня в этой дыре и видели. – Зачем? – поднял бровь Ворон – Я сейчас не про цеховую гордость и взаимовыручку толкую, и не про наше братство, которые сейчас уничтожают Линдус и его свора. Это все романтическая чушь, к которой настоящие маги отношения не имеют. Мы все эгоисты. Просто на что ты рассчитывал? На то, что Туллий тебя сделает своей правой рукой? Да он просто-напросто убил бы тебя сразу после возвращения, а тело утопил в ближайшем водоеме. Он всегда прячет концы в воду, причем иногда в буквальном смысле. И это при условии, что твой замысел вообще удалось бы реализовать. – Мне бы позволили просто жить – проворчал Рив и цыкнул на Мартина, который по-прежнему его держал – Да отпусти уже. Куда я теперь денусь? – Просто жить – покатал слова во рту как леденец наставник – Просто жить. И ты в это поверил? – Поверил – кивнул маг – Представь себе. Туллий играет нечестно, это не новость, но иногда и законченный лжец говорит правду. Моя жизнь ему не нужна, так чего ради ее забирать? – Бедная Генрике – Крету накрыл тело магессы плащом, который взял с кресла, стоящего неподалеку – Хотя, может, оно и к лучшему. Признаемся честно, с головой после всех перенесенных бед, у нее дела обстояли неважно. – Это да – подтвердил один из его коллег и печально вздохнул – Вчера она мне весь вечер рассказывала о том, куда отправится после того, как Ворон вручит ей посох. Она всерьез считала, что мы все его подмастерья и вот-вот придет время последнего испытания. А наутро не помнила о нашей беседе совершенно. – Иной раз не знаешь, что хуже – хорошо соображающий враг, или не очень вменяемый друг – подтвердил Крету – А у кого она, кстати, училась? – У магистра Селена – немедленно ответил кто-то – Она в одном выпуске с Аделардом Фориньи была. – С Аделардом? – одновременно воскликнули несколько магов – Ого! – Кабы он полтора десятка лет назад на том кладбище не погиб, Туллий сроду бы кресло архимага не получил – добавил Крету – Это уж точно! Мне было знакомо это имя. Очень сильный был чародей. Даже Ворон, для которого авторитетов не существовало, и тот это признавал, упоминая его в своих лекциях. А еще он написал несколько учебников для магов воздуха, по которым учились и мои однокашники. Не удивлюсь, если его смерть была не случайной. Особенно с учетом того, на чьей дороге он встал. И несколько фраз, следом прозвучавших от разных магов, подтвердили мою правоту. – Это все прошлое, нет смысла сейчас думать о том, что могло бы случиться – веско произнес наставник – Есть более насущные вопросы. И первый из них – что делать с этим красавцем? – Допросить и убить – снова синхронно подали голос несколько присутствующих – Какие могут быть сомнения? – Это-то само собой. Убьем обязательно, и смерть его легкой никто не назовет – раздраженно бросил Ворон – Я сейчас о другом. Добавим мы в его посмертие немного символизма или нет? – Голова – понимающе усмехнулся седобородый маг с шрамом через всю щеку – Ты о древнем обычае? Да, это имеет смысл. Стоп-стоп, что-то такое я читал. В старые времена, еще до века Смуты, когда магов было куда больше и они представляли собой силу, способную конкурировать с монаршей властью, существовало множество ритуалов, каждый из которых был создан для определенных случаев. Сейчас речь шла о довольно неприятном, по меркам обычных людей, разумеется, обычае, когда магу, пошедшему против своих собратьев, отправляли отрезанную голову его верного слуги. За неимением слуги ее могла заменить голова лучшего друга, возлюбленной или отца. Ему как бы говорили: «теперь ты остался один, никто тебе не поможет». К данному моменту это было притянуто за уши, но какая-никакая логика в этом имелась. – По сути, это объявление войны – робко заметил довольно юный маг, который всего лет пять назад как получил посох. Собственно, он да мы, ученики Ворона и были сейчас в Реторге единственными представителями нового поколения магов Рагеллона. Остальная молодежь или погибла, или влилась в ряды сподвижников мастера Гая. По слухам, таких было немало. Что-что, а убеждать мой бывший наниматель умел. И радужные перспективы он тоже рисовал умело. – Вот и хорошо – погладил свежий шрам на щеке тот маг, что поддержал Ворона – Сколько нам тут еще сидеть? И чего ждать? Ну, придет сюда еще десяток-другой магов. И все. А после время начнет работать против нас. – Так тому и быть – Ворон припечатал ладонь ко лбу изменника, тот дернулся и ничком повалился на пол – Пусть поспит, наберется сил. У него впереди долгая и тяжелая ночь. Стоящие рядом с ним маги тихонько засмеялись. Нехорошо так засмеялись. Предвкушающе. У меня даже мурашки по спине пробежали. – И еще одно дельце – громко произнес наставник – Частично связанное с произошедшим. Совпало, так сказать. Зная архимага Туллия лично, могу со всей определенностью заявить, что он никогда не кладет все яйца в одну корзину. Думаю, что всем ясно, о чем я веду речь? Присутствующие помрачнели. – Да-да. Это первый визитер с двумя лицами. Но не последний – с довольным видом продолжил Ворон – А, может, и не первый. Сказу честно – мне ужасно не хочется, чтобы мы начали подозревать друг друга демон знает в чем еще до того, как начнутся военные будни. К добру это не приведет. Мало того – подобное на руку нашим врагам. Потому мессир Крету уже изготовил «эликсир правды». Напомню, что это такое для тех, кто не в курсе. Имеется в виду – для вон тех двух подмастерьев. Увы, но их обучение проходило хаотично, на ход, что не красит меня как наставника, но… Неважно. Итак, «Эликсир правды» – зелье высшего порядка. Изготовить его может только маг-целитель, постигший истинную суть чародейских трав и заключивший договор с тайными силами природы. Проще говоря – если вы, олухи, даже будете знать его рецептуру, все равно кроме слабительного ничего у вас не получится. А вот у мессира Крету данный эликсир вышел на славу. И завтра каждый из присутствующих его опробует, а после ответит мне на несколько вопросов. Честно ответит, ибо после приема данного зелья соврать не получится. – Унизительно – как бы в сторону сказал один из магов – Мы не твои подмастерья, Герхард. – Как по мне – справедливое требование – огладил бороду чародей со шрамом на щеке – Я согласен. И всех, кто приходит, сразу проверять надо. Подносить зелье в кубке с вином, чтобы не заподозрили ничего – и вопросы в лоб. Зато точно будем знать – вокруг только свои. – Именно – с довольной улыбкой подтвердил наш учитель, а после скомандовал – Тащите этого красавца в мой кабинет, тот, что на втором этаже. Мы сейчас перекусим, а потом с ним пообщаемся по душам. Думаю, ему есть что рассказать. – Ну, а после развлечемся – хлопнул в ладоши один из магов – Чур, я первый!