— Ваше Величество, я проверила каждое имя. В списке кандидаток на роль королевы, не может быть никаких оплошностей и случайностей. Я мысленно пару раз лениво хлопаю в ладоши выдержке и каменному выражению лица старой Черной вдовы. Хотя, пройдя школу дурного вспыльчивого характера отца Эвина, этот вздорный бунтарь вряд ли доставляет ей больше проблем, чем липкий леденец. — Рэйвен?! – Король широким шагом громыхает сапогами в мою сторону и всучивает злосчастный пергамент. – Просто взгляни и скажи, что я не сошел с ума, желая сократить количество кандидаток вдвое. А некоторых – например номер семь – было бы неплохо сократить абсолютно буквально, на голову. С трудом подавив зевок, быстро пробегаю взглядом по фамилиям: леди Элиз Вустер, графиня Вероника Мор, маркиза Айна Монтайн… Айна… В моей памяти она навечно останется девушкой, которая молилась перед тем, как расстегнуть на мне рубашку. Ну хорошо, не навечно. Но было правда забавно. — Со всем почтением, Альберта, но маркизе Монтайн совершенно точно не место в этом списке, - выдаю первую ремарку. — По каким соображениям? – интересуется Черная вдова. — По самым что ни на есть первостепенным и основополагающим в таком вопросе, как роль будущей жены короля и матери наследника престола – маркиза не девица. Эвин издает триумфальное «Ха!» и выразительным взглядом в сторону герцогини дает понять, что ждет от нее вразумительного ответа. — Ваше Величество, нет никаких причин сомневаться в непорочности маркизы, - все с тем же невозмутимым видом, говорит Черная вдова. – У этой девушки безупречная репутация, ее отец – верный вассал Вашего Величества. Кроме того, семейный лекарь… — Ооооо, - иронично тяну я, - в таких деликатных вопросах этим прохвостам я бы доверял менее всего. Но даже если бедолага свято верит в то, что говорит, уверяю, белая роза молодой маркизы уже давно отцвела. — Могу я в таком случае поинтересоваться, из какого надежного источника ваши сведения? – не желает отступать Альберта. — Из первых рук, - не скрывая сальную улыбку, «каюсь» я. На ее лицо нужно посмотреть – разве что не скисло окончательно. Лично я не имею ничего против герцогини. При жизни она, я слышал, была верной женой своему туповатому мужу, а после его смерти смогла не только упрочить свои позиции, но и сделать то, чего не удавалось ни одной женщине Артании – возглавила Тайный совет. И где-то во всем этом наши пути пересеклись. Пару раз. И я – сперва не нарочно, а потом осознанно и намеренно – оттоптал бедняжке ноги. С тех пор нас связывает взаимная, крепкая, надежная и абсолютно безграничная неприязнь. — Ваши поступки, Рэйвен, порой настолько… возмутительны, что мне нечего сказать в ответ, чтобы не испачкаться. — Не утруждайтесь, герцогиня. – Отвешиваю ей едва заметный поклон. – За все эти годы вы ни разу не дали мне повод усомниться в том, что наши чувства взаимны. И, раз уж мы заговори об увядших розах… Ваше Величество, полагаю, кандидаток номер девять, одиннадцать и девятнадцать, так же следует исключить. Герцогиня мгновенно карает меня презрительным взглядом. Эвин удивленно вздергивает бровь. — И тоже «из первых рук»? – смеется он. Я пожимаю плечами, зеваю и, устроившись поудобнее, протягиваю ноги к огню. Проклятый дождь. Никакого покоя коленям. Помня просьбу короля, нахожу взглядом имя под номером семь. Герцогиня Матильда Лу’На. Шрам под ребрами, оставленный мне «на память» ныне гниющим в земле папашей этой девицы, начинает предательски зудеть. Старинный род. Некогда очень богатый. Сидящий пятой точкой на золотых рудниках и в одно лицо распоряжающийся ахаловыми рощами – единственным во всем королевстве, источником самой легкой, прочной и гибкой древесины для изготовления дирижаблей. Старик так разжирел, что даже в свой ночной горшок справлял большую нужду золотыми дублонами. Поговаривали даже, с его собственного чеканного двора и с его уродливой рожей в профиль. — Матильда Лу’На, Рэйвен, - напоминает король и я киваю, давая понять, что нашел причину его негодования. – Ее отец насолил не только королевству, но и тебе лично. Насолил – это мягко сказано. Как если бы сказать, что гильотина обкорнала голову совершенно случайно, а на самом деле должна была лишь подравнять волосы. Этот старый гад чуть не отправил меня в Бездну. И даже спросить некого, что за приступ идиотского благородства у меня случился, из-за чего я не отправил девчонку в монахини. Очень некстати, но вполне ожидаемо, в голове всплывает образ той перепуганной монашки. Тоже Матильды. Она так приятно пахла, что, конечно, мой «нюх» не мог не отреагировать. Пахла очень особенно – случайными каплями воска на коже, потертыми страницами маленького молитвенника, сушеными цветами в тонких волосах… — Рэйвен? Где ты, Хаос тебя задери?! Я тяжело вздыхаю, возвращаясь из мира своих совсем не милых грез, в эту скучную серую действительность, где у меня адски ноют колени и раскалывает голова. Старина Рэйвен, скажи-ка, неужели привилегия сидеть в присутствии короля, стоит всех этих страданий? — Ваше Величество, если позволите. – Черная вдова откашливается в кулак и, закладывая руки за спину, выравнивает спину. Прямо стойкая оловянная старушенция. Эвин делает огромную ошибку, полагая, будто можно не считаться с этим сморщенным стручком. Король раздраженно кивает. — Герцогиня Лу’На – единственная наследница. Бездна, как банально. — Несмотря на то, что часть владений бывшего герцога Лу’На теперь принадлежат короне, Матильда все еще очень почитаема своими людьми и весьма неплохо управляется с каждым бунтом. Она умна, находчива и… — … приходится двоюродной племянницей королю Аббердина, - прерываю этот предсказуемый поток чуши. Герцогиня, несомненно, умна и даже хитра, и приносит много пользы на своем посту, но некоторые вещи она не может знать хотя бы потому, что она – не я. — Это невозможно! – возмущается Черная вдова. – Я лично проверила родовое древо каждой кандидатки. — Если королю будет угодно, у меня есть один пергамент, доказывающий абсолютную правоту моих слов. Готов предоставить его по первому требованию, Ваше Величество. Эвин отмахивается. Мы с ним прошли через такое, что, если бы он сейчас не поверил мне на слово, я бы, пожалуй, даже оскорбился. — Когда-нибудь ее дети смогут претендовать на трон Аббердина, - развиваю мысль. – И даже если она – седьмая вода на киселе, этого вполне достаточно, чтобы некоторое недовольное политой старика Дэйла дворянство, решило переметнуть знамена. Аббердин – это, по истине, самая большая и болезненная заноза в заднице Артании. Неприрученные земли свободных горцев. Для умника, который принес этим дикарям «слово о демократии» следовало бы придумать персональную пытку. — Я скорее женюсь на н’дарской суке, чем на Матильде Лу’На, - заявляет Эвин. — Полагаю, Вашему Величеству не стоит рубить с плеча, - немного прогибается герцогиня. Потому что проглотила мою наживку. Если бы не треск дров в камине, уверен, малый зал совета был бы до верху наполнен скрипом ржавых шестеренок в ее голове. Эвин смотрит на меня почти с мольбой. Даже знаю, о чем думает и чего ждет. Увы, но этот «невинный цветочек» меня не заинтересовал бы даже под пытками. — Матильда Лу’На, святые горшки! Поверить не могу, что мне придется… возможно… даже… Когда его взгляд останавливается на мне, я задом чувствую, что пока Эвин не женится, моим старым солдатским костям не будет покоя. Потому что он уже придумал для меня какую-то персональную задачку. Затащить девицу Лу’На в постель? Вот уж дудки. — Герцогиня, не могли бы вы оставить нас с Рэйвеном наедине? — Но, Ваше Величество…