Рассеянно качаю головой. — Просто… спросила. Мне… всего лишь показалось. Я снова захожу в комнату и крепко закрываю за собой дверь. На этот раз – на ключ. Кто бы не сделал все это – его цель абсолютно прозрачна. Лишить меня уверенности, выбить почву из-под ног и заставить опустить руки. Не будет ему – или ей! – такой радости! Методично, запрещая себе реветь и отчаиваться, заталкиваю клочья обратно в шкаф. Обувь – тоже безнадежно испорченную – пинками зашвыриваю обратно под кровать. Навожу порядок, расставляя мебель и перевернутые вазы. Заглядываю в шкатулку с драгоценностями на туалетном столике – все на месте. Я хорошо знаю, что именно герцогиня дала мне с собой, буквально на перечет, потому что она не единожды просила не потерять эти драгоценности великой стоимости и еще более великой фамильной значимости. Все на месте, даже крохотные серьги с капельками редких голубых топазов. Совершенно точно, никто не хотел меня ограбить и даже не попытался скрыть свою выходку этакой нелепостью. Но драгоценности на всякий случай все равно прячу в нижний ящик туалетного стола, который запирается на маленький серебряный ключ. Его вынимаю и быстро сую в крохотную щель между шкафом и стеной. Должно быть, я трачу на это уйму времени, потому что когда заканчиваю и придирчиво осматриваю комнату, в дверь слышится вкрадчивый стук. Раз и еще раз. И быстро прилипаю к ней со своей стороны, вдруг вспомнив о той утренней записке. Но что если это снова какой-то обман? — Кто там? – говорю подчеркнуто холодно и удивленно. — Это… Орви, - слышу его то ли смущенный, то ли напуганный голос. Плачущий, я не должна его впускать. Но мне так необходимо просто хотя бы с кем-то поговорить, что стоит рискнуть. Должен же в этом проклятом замке быть хоть один человек, которому есть дело до того, что творится у меня на душе! Потихоньку отпираю дверь, и Орви ловко просачивается внутрь моей комнаты, тут зе снова запирая ее за собой. — А твой напарник? – говорю испуганным шепотом. — У него простуда, - улыбается Орви. – Я попросил матушка сделать ему ее фирменную настойку с обморовой травой. Он проспит часа два. Я сажусь на кровать и привычно поджимаю под себя ноги. Орви присаживается рядом, на колени, но при этом соблюдает между нами дистанцию благопристойности. Милый славный Орви! Дарю ему ласковую улыбку и его щеки тут же покрываются румянцем. Мои, в ответ, тоже. — Просто, что я… вот так… очень… непредусмотрительно. – Он заикается. – Но нам нужно поговорить. Я подумал, ты должна знать. Кто-то определенно желает тебе зла, Тиль. Все эти совпадения – они не случайны! Я прижимаю палец к губам, призывая его контролировать гнев и говорить тише. Мы снова молчим. — Когда я увидел, как ты чуть не попала под тот рухнувший потолок… - Орви нервно проводит руками по волосам, зачем-то немного дергая их и оттягивая вихрастую челку. – Я подумал, что не переживу этого. Не надо было тебе соглашаться. О герцогине столько гадостей говорят… Он заметно кривится. Что именно говорят «нам с герцогиней» в спину – догадаться не трудно. Точно не желают долгих лет здравия. Я набираюсь смелости, и рассказываю ему о своих порванных платьях и о том, что кто-то нашел способ незаметно пробираться в мою комнату. Орви тут же предполагает, что существует потайной ход и мы битый час тратим на то, чтобы хотя бы попытаться его найти. — Бесполезно, - обреченно опираюсь на шкаф, который оказывается привинчен ножками к полу. – Вероятно, ко мне вошли при помощи Аспекта. Орви согласно кивает. — И что ты будешь теперь делать? – осторожно спрашивает он. — Ну, мне все равно пришлют платье из замка, так что постараюсь… — Пришлют? – Озадаченное лицо Орви и тон его вопроса заставляют напрячься. – Разве тебе еще не прислали платье к завтрашнему балу? Остальные девушки получили их еще до вечера. Я слышал, парни шептались, что их заставили носить коробки, а к Веронике Мор так вообще целых двенадцать. Я даже толком не понимаю, что происходит раньше: я вскакиваю на ноги и несусь к двери, или в моей памяти отчетливо вплывает гадкая улыбка маркизы и ее: «Не сомневаюсь, что на балу вам не будет равных!» Значит, вот кому мне следует сказать «спасибо»! Значит, вот кто стоит за всеми этими гнусностями! И как я сразу не догадалась! Она же так носится с Фавориткой, чуть не ест из ее рук, а тут – такая возможность. Одним махом убить двух зайцев – избавиться от назойливой герцогини и дать Веронике шанс заработать волшебные баллы! Невидимая сила буквально выталкивает меня за дверь. Едва ли я слышу ее глухой удар о стену и торопливые шаги Орви. Ну уж нет, на этот раз маркизе придется объясниться, иначе я превращу ее в… гуляш, котором нашпигую ее… вульгарные красные чулки! По лестнице, вниз, до второго этажа, и порой мне кажется, что я не просто бегу – перелетаю сразу несколько ступеней. — Матильда, стооооой…! – отдаленный и почему-то очень испуганный крик Орви. Я добегаю до пролета между вторым и третьим, но сделать следующий шаг не успеваю, потому что что-то обжигающе холодное ловит меня, словно муху в паутину. Размахиваю руками, пытаюсь вырваться, но руки и ноги так стремительно коченеют, что мои старания почти сразу сходят на нет. Я как марионетка в руках немощного старика – едва ли способна пошевелить хоть пальцем. Плачущий, что за новая напасть?! Какая-то черная тень возникает передо мной. Она похожа на фигуру человека, если бы ее выдуло из черного сажного дыма. Его лицо без глаз рта и носа, больше напоминает болванку шляпника, но почему-то мне чудится там злой голодный рот без зубов и длинный алый язык, раздвоенный как у змеи. Это – призрак. Ужас не добавляет мне подвижности, увы. Я еще больше цепенею и лишь мысленно продолжаю сопротивляться, пытаясь хотя бы боком двигаться к лестнице вниз – она видна в рваной груди призрака. Хочу закричать, но дух мертвеца молниеносно сжимает мое горло неестественно длинными и тонкими пальцами. Теперь мне не то что не закричать – даже не вдохнуть. Еще немного – и силы меня окончательно покинут, потому что через это касание призрак стремительно и заодно высасывает мою жизнь, чтобы сделать такой же, как он – бесплотной, вечно голодной тенью. Перед глазами все плывет. Но, когда я уже почти ни на что не надеюсь, кончики пальцев вдруг стремительно теплеют. Знакомое тепло поднимается откуда-то снизу, поджигая меня, как высушенный хворост. Эта странная сила… Она снова вдыхает в меня жизнь. И когда я распахиваю глаза, призрак одергивает руку, потому что моя кожа светится ярко-алым, как будто под ней у меня – чистое пламя. Умертвие шипит, заслоняется рыками, пытается зажаться в какую-то тень, но то, что подожгло его уродливые пальцы, стремительно расползается по всему тщедушному телу. Как огонь по пергаменту – выжигает новые дыры, пока от Призрака не остается лишь рваная несуразная дымка. И противный крик, в котором тварь бьется в предсмертной агонии. Я выдыхаю, обрушиваюсь на колени, потому что моя кожа снова привычного цвета. Огонь внутри так же стремительно гаснет, а вместе с ним – остатки моих сил. Но ведь опасность миновала, да?