– И если тебя посадят в тюрьму, парень, – сдавленно продолжала Олумфия, – туда же отправится и твоя мать. Мою милую Нию закуют в цепи и бросят в тёмную холодную камеру. Понимаешь? Если бы ты сейчас набросился на Григора, всему бы пришёл конец. Джаннер и Лили взглянули на брата. Кальмар смотрел на Олумфию, ошеломлённый и потерявший дар речи. – Не драться, Кальмар. Только на тренировках, – продолжала Олумфия. – Но и тогда ты должен сдерживаться: ни зубов, ни когтей. Никому не давай повода для обвинений. – Хорошо, госпожа директриса, – сказал Кальмар. – Простите. Я не понимал… – Ш-ш, – перебила его та, взмахнув рукой. – Не извиняйся. Ты не сделал ничего дурного. Извиняться должен этот олух Банг. А вы двое, – она повернулась к Лили и Джаннеру, – не спускайте с брата глаз. Лили, если увидишь, что Кальмар на грани срыва – играй на свистоарфе, падай между ним и его противником, делай что угодно, лишь бы их разнять. Джаннер, ты Хранитель трона – на тебя ляжет главное бремя. Ты уже привык защищать брата. А я прошу тебя защищать идиотов вроде Григора Банга от Кальмара. И вот ещё что, – сказала Олумфия, подавшись вперёд и постукивая пальцами по столу. Она поджала губы, отчего волоски усов встопорщились под разными углами. – Ни слова не говорите матери. Хотя бы пока. – Почему? У нас от неё нет секретов, – сказал Джаннер. – Это не секрет. Просто… если до неё дойдут слухи, боюсь, она вспыхнет как факел и перевернёт город вверх дном, чтобы найти виновников. – А что не так? – поинтересовался Кальмар. – Вашему семейству меньше всего нужны новые неприятности. Некоторые жители лощин очень недовольны вашим появлением – Ниббик Банг, например. Это влиятельные люди, которые считают, что Радрик должен был отказать вам в приюте. Они думают, что за вами сюда явится Наг и вся его армия. – Но Наг не знает, что мы здесь, – возразила Лили. – Да, пока не знает. Но в любом случае неважно, что думаем мы с вами. Важно то, что думают другие. Я не хуже вас знаю вашу мать. И даже лучше. Когда дело касается тех, кого она любит, она впадает в неистовство и вцепится в горло любому, кто косо посмотрит на её сына. И если Ния явится к лощинцам с обвинениями – вероятней всего, так она и поступит, – недоброжелатели не станут защищаться кулаками. Они заручатся поддержкой друзей и сделают вашу жизнь в Бан Роне невыносимой. Если вы думаете, что сейчас вам живётся нелегко – увидите, что будет, когда всю вашу семью превратят в изгоев. – Я не стану лгать маме, – заявил Джаннер. – Ты славный парень, – сказала Олумфия с гордой улыбкой. – Ния отлично вас воспитала. Я никого не прошу лгать. Я просто прошу тебя, Кальмар, не лезть на рожон, пока местные не убедятся, что ты не собираешься посреди ночи воровать кур и поросят. Вот и всё. И чем меньше ваша мать знает про задир вроде Григора Банга, тем лучше. Свобода Нии – а возможно, и её жизнь – зависит от этого. Ваша жизнь тоже, – добавила Олумфия, внимательно взглянув на детей, дабы убедиться, что они всё поняли. – А теперь ступайте на урок. Сегодня речь пойдёт об истории Морских Клешней. Любимая тема наставника Нибльстика. К началу урока боевой подготовки дождь закончился, но поле превратилось в грязевую кашу. Это могло сделать борьбу и игру в «хватай башмак» гораздо увлекательней, но Джаннер был более насторожён, чем обычно: теперь он знал, что некоторые ученики будут нарочно подначивать Кальмара. Он держался рядом с братом, вновь и вновь убеждая его не слушать насмешки, помнить, кто он такой, не выпускать когти… За обедом Ветрокрылы снова сидели на полу – и ели молча. Братья проводили Лили на псарню, не встретив Биггина О’Салли, а потому поспешили в гильдию Дурги. Наставник Тумак кивнул братьям в знак приветствия; он обращался с ними точно так же, как с другими учениками, хотя те были самое малое на голову выше Джаннера и на две головы выше Кальмара. Тумак вызывал братьев в круг, разбирал их ошибки, показывал разные захваты и защиты; к концу дня Джаннеру даже стало нравиться. Впрочем, каждый раз, когда в круг выходил Кальмар, Джаннер напрягался, готовый в любую секунду вмешаться, если услышит рык или увидит оскаленные клыки. Но он волновался зря: Кальмар поддавался в каждой схватке, хоть это и стоило ему многочисленных синяков. Когда протрубил рог, возвестив конец занятий, братья побежали к Лили на псарню и нашли её со щенком на руках. Он был уже размером с Малыша (до того, как Малыш отведал воды из Первого источника, конечно), но до сих пор сохранил мягкую коричнево-белую шёрстку, милую мордочку и пронзительное тявканье. Торн О’Салли сидел рядом с Лили на скамейке и щекотал щенка за ухом. – Привет, – сказал он братьям. – А я вот нашёл вашей сестре питомца. Могу и вам выбрать, если хотите. – Торн достал из кармана гребень и зачесал волосы назад. – Лили уже знает пёсью речь не хуже меня – а ведь я провёл тут всю жизнь! У неё здорово идёт, зуб даю. Лили, покажи им. Лили покраснела и поставила щенка на землю. Совсем как Биггин О’Салли, она издала череду быстрых звуков, не то щелчков, не то свистков; щенок перевернулся, встал на задние лапы и трижды тявкнул. – Вели ему тявкнуть семь раз, – сказал Торн. Лили издала другой звук, и щенок пролаял ровно семь раз. Джаннер и Кальмар зааплодировали. – О-о. Она научилась пёсьей речи от своего вонючего братца? – спросил кто-то. Джаннер повернулся и увидел, что над ним возвышается Григор Банг. Он привёл с собой компанию приятелей, и все они были гораздо крупнее и сильнее, чем Джаннер и Кальмар. – Сейчас поучим дворняжку лежать, ребята, – сказал Григор. Мальчишки завыли и залаяли, указывая на Кальмара пальцами. Джаннер встал между ними и братом. – Убирайтесь вон! – крикнула Лили, ткнув Банга костылём. – Оставьте моего брата в покое! Мальчишки завыли ещё громче. – Торн, беги за отцом, – велела Лили. – Скорей! – Его здесь нет, он выехал на собачьей упряжке. Вернётся не раньше, чем через час. Торн не казался испуганным, однако по взглядам, которые он бросал на задир, Джаннер понял, что дело плохо. – Ребята, – сказал Торн, – их девятеро, а нас трое. Даже не знаю, стоит ли связываться. Григор, вскинув руку, велел дружкам замолчать: – Я с тобой не ссорился, О’Салли. Я хочу вздуть эту шавку. И её братца, если он сдуру вмешается. – Он наклонился к Кальмару. – Злишься, псина? Судя по запаху – да. – Да, злюсь. – Кальмар взглянул в глаза Григору и издал низкий рык. – Лили, быстрее начинай играть, – велел Джаннер. – Кальмар, они именно этого и добиваются, не забывай. Рык не умолкал. Григор ухмыльнулся ещё шире. Он готовился к драке. – Григор, пожалуйста, – сказал Джаннер. – Отстань от нас. Мы не хотим драться ни с тобой, ни с твоими друзьями. И тут он услышал щёлканье – пёсью речь, – и из псарни вышел Келви, старший брат Торна, а с ним свора собак. Лили перестала играть и тоже защёлкала. Собаки зарычали и окружили мальчишек – пятнадцать крупных псов, готовых броситься на обидчиков. – Одно слово – и они вас порвут, – предупредила Лили, ковыляя к Кальмару. Она снова щёлкнула языком, и собаки хором залаяли. Мальчишки вздрогнули, а Лили улыбнулась. – Оставьте меня и моих братьев в покое, – приказала она. – Нечего травить нас собаками, – буркнул Григор. – Мы просто пришли за нашими псами, вот и всё. – Они в вольере, – сказал Келви, который стоял, прислонившись к косяку. – Живей там, а то папаша перекинется словечком с директрисой. Григор пожал плечами и скрылся со своей компанией внутри; все они по пути постарались толкнуть Кальмара. – А вы лучше идите, – велел Келви. – Они сейчас вернутся, и с ними будут собаки. Общей драки нам тут не надо. Кальмар и Джаннер поблагодарили Торна и Келви за помощь, и все Ветрокрылы заспешили во двор, к статуе. Щенок Лили бежал за ними. – Рано или поздно мы столкнёмся с Григором в неудачный момент, когда помощи ждать будет неоткуда, – сказал Джаннер задумчиво. – И что тогда делать? 32. Открытие Джаннер колебался, рассказывать ли матери о разговоре с Олумфией Граундвич, но одного взгляда на Нию хватило, чтобы понять: пока не стоит. Впервые за очень долгое время у Нии было прекрасное настроение. Она улыбалась и от этого казалась моложе на десять лет. Ния провезла детей мимо Твердыни, указывая на Бан Рону и далёкую гавань. Тучи расступились, меж них проглянула синева; солнце окрасило холмы в зелёный цвет, особенно яркий по сравнению с макушками деревьев, которые уже тронула осень. Из труб поднимался дым, в гавани качались суда, и солнечные лучи наполняли морозный воздух теплом. – Здесь всегда так красиво осенью, – сказала Ния, вдохнув полной грудью. – Я и не думала, что вы однажды это увидите. Создатель не устаёт удивлять нас. – Она со вздохом тронула вожжи, и лошади зарысили дальше. Возле дома, сидя на огромном коне и сложив руки на луке седла, их ждал Радрик. Рядом стоял и бил копытом ещё один осёдланный конь. Бонифер, Оскар и Подо, не выпуская трубки изо рта, дремали на солнышке в садовых креслах. Джаннер подумал, что в библиотеку никто не собирается; Оскар и Бонифер трудились два дня без передышки, и хорошая погода, очевидно, их убаюкала. – Я тебя жду, – сказал Радрик Нии, не глядя на детей. Он улыбнулся ей так, что Джаннеру стало слегка неловко, однако Ния, казалось, ничуть не возражала. Мальчик был готов поклясться, что мать хихикнула. Но Ния Ветрокрыл никогда не хихикала! Не сказав ребятам ни слова, она села на коня, и они с Радриком рысью поскакали с холма. Лили впустила щенка в дом, приговаривая что-то про лакомства и рассуждая, как же его назвать. Джаннер и Кальмар остались на лужайке. – Пошли, – сказал Кальмар, бросив мешок на крыльцо. – Я хочу тебе кое-что показать. – Он не стал ждать ответа. Джаннер бросил свой мешок рядом и побежал за братом. Он сразу же перестал думать о Григоре Банге, Радрике, Олумфии. В мире ничего не существовало, кроме зелёной мокрой травы и целого вечера впереди. Кальмар весело бежал через лужайку, мимо амбара и загона для коз, устремляясь в открытое поле. Холмы и лесистые долины тянулись сколько хватало глаз. Кальмар обернулся, чтобы убедиться, что Джаннер следует за ним, радостно завопил и прибавил ходу. Джаннер не мог его нагнать, но Кальмар не убегал далеко: он то исчезал за гребнем холма, то останавливался, чтобы подождать брата. Джаннер перескочил через деревянную ограду, спугнув семейство диких коз, пробежал за Кальмаром мимо старого фургона, заросшего высокой травой, и миновал развалины амбара, где на стропилах сидел петух. Сразу за старым амбаром начинался крутой травянистый склон. Кальмар исчез. Дойдя до того места, где он в последний раз видел брата, Джаннер остановился. Лёгкие у него пылали. Поле заканчивалось оврагом, больше похожим на ущелье. Джаннер напомнил себе, что здесь нет караканов – во всяком случае, если верить «Зверопедии» Пембрика. У подножия холма виднелось озеро, затянутое по краям зелёными водорослями и окружённое камышом… но Кальмара нигде не было. – Кальмар! – крикнул Джаннер, переводя дух. – Я знаю, ты там, внизу! Он бы совсем не удивился, если бы брат выскочил из-под воды, мокрый и покрытый тиной. Джаннер вновь окинул взглядом овраг. Он был уверен, что Кальмар спустился туда. Но кроме пруда спрятаться ему было негде. – Кальмар, ты где? – Здесь. – Его голос звучал рядом, но приглушённо. Джаннер осторожно спустился по склону, не сомневаясь, что Кальмар сейчас выскочит и напугает его. – Тепло, тепло, – поддразнил тот.