– Он жив! – прокричал в микрофон ведущий, для которого происходящее, казалось, было не более чем развлечением, и я с облегчением вздохнула. – Победила Кара Грант! От перенапряжения в глазах потемнело, и я, жадно хватая губами воздух, рухнула на грязный дощатый пол арены. Зрители что-то кричали, шумели, словно рой взбесившихся пчел, а я сквозь полуприкрытые веки смотрела на серый обшарпанный потолок. Какими-то неловкими, плохо скоординированными движениями стирала со лба, щек, носа пот, размазывала липкие кровавые следы, облизывала губы и радовалась тому, что все наконец закончилось. Когда Макс с Тимом ко мне подошли, я даже не повернула головы на звуки их голосов. – Кара, пляши! Ты выиграла сорок три тысячи эфи! – выпалил донельзя довольный Макс. – Какой-то псих поставил против тебя целое состояние и проиграл! – добавил не менее возбужденный Тим. Я поморщилась. Медленно повернула к ним голову и хрипло выговорила: – Что? – О, да ты совсем плоха, Кара, – отмахнулся от моего вопроса вмиг присмиревший Макс. – Эй, Тим, давай-ка попробуем ее поставить на ноги. Пока ребята помогали мне встать, я думала о Шоне. Выходит, он был здесь. Видел, что я готовлюсь сражаться и верил в мою победу настолько, что отстегнул бешеное количество эфи, чтобы меня поддержать. Захотелось швырнуть выигранные деньги ему в лицо. Но сделать этого я не могла. Слишком уж они мне были нужны! И я их заслужила. Потом и кровью. Когда друзья вывели меня на улицу и я втянула ноздрями прохладный вечерний воздух, стало легче. Внезапно увидела сидевшую на тротуаре сгорбленную фигуру Теренса. У него был такой вид… как у покойника. Или как у человека, который скоро умрет. На него было больно смотреть. – Ребята, подождите меня здесь, пожалуйста. Я на минутку. С этими словами заковыляла к недавнему сопернику. Осторожно села с ним рядом и тихо сказала: – Ты хорошо дрался, Теренс. – Ты тоже, Кара. Поздравляю. Я покусала губу, помолчала и спросила: – Тебе очень нужны деньги? – Да, – бесхитростно признался он. – Но ничего не попишешь, ты победила честно, а на второй заход мне не хватит сил. Сердце сжалось. Я представила, вдруг Теренс тоже оказался загнан в ловушку и понятия не имел, как из нее выбраться. Только, в отличие от меня, поддержки друзей у него не было. Сегодня он ведь тоже на арену вышел один, а оттуда на улицу его вынесла охрана. – Вот, возьми. – Я вытащила из левого кармана плаща смятые купюры и протянула ему. – Здесь тысяч десять примерно. Больше дать, к сожалению, не могу. Мне тоже очень нужны деньги. Теренс с жадностью на них посмотрел. Его рука дернулась, но дар он не принял, сумев сдержать порыв в последний момент. – Зачем ты их мне даешь, Кара? Из жалости? – Нет. Просто хочу помочь. Ты хорошо сражался и честно их заработал. Возьми. Теренс недоверчиво на меня посмотрел, но деньги все же принял. Я с облегчением вздохнула и улыбнулась уголками губ. – Спасибо, – тихо сказал он, запихивая «кровавые эфи» в карман толстовки, а потом неожиданно спросил: – Что привело тебя на арену? Я пожала плечами. – Не успеваю закончить проект. Сроки сжали, одолжить деньги на штраф не у кого, а бросать все и идти отрабатывать долг перед Эдемом не хочется. Теренс нахмурился и очень серьезно на меня посмотрел. – Ты правильно поступила, что пришла сюда, Кара. Эти пресловутые работы… Оттуда почти невозможно выбраться. – Ты был там? – взволнованно спросила я. Теренс кивнул. – Да. Страшное место. Оно ломает людей. Год назад весь наш отдел один за другим туда вывезли… – Он тяжело вздохнул, сглотнул, и его губы зашевелились снова. – Я проторчал там два месяца и четырнадцать дней. Потом повезло – вернулся. Единственный из отдела. Поверь, Кара, лучше сдохнуть вот здесь, на арене, чем оказаться там, – сухо сказал он и медленно встал на ноги. – Удачи тебе и еще раз спасибо. С этими словами мой недавний противник, пошатываясь, направился куда-то вдаль, а я еще несколько минут сидела на холодном тротуаре и мрачно смотрела ему вслед. Слова Теренса испугали меня не на шутку. А вкупе с предупреждением Шона… В общем, перчатки эмпатии надо было как можно быстрее закончить. Не важно как. Выигранные деньги позволили выкупить мне лишних тридцать шесть часов. Этого должно было хватить на то, чтобы доделать проект. А когда на следующий день ко мне пришел Даниэль, с радостью сообщила ему, что его помощь больше не требуется и я со всем разобралась сама. Он поверил, но сказал, что если что-то изменится, то я должна к нему сразу же обратиться. Я кивнула, на том мы и распрощались. Стараясь не обращать внимания на слабость и дикую мигрень, снова села за компьютер. Открыла «Творца» и принялась добивать перчатки. Организм протестовал против работы в режиме нон-стоп, но к его мнению я не прислушивалась. И вот когда в конце тоннеля забрезжил такой желанный свет, меня неожиданно вызвала Кристина. – Кара, на твоем счету образовался огромный долг, – без предисловия заявила она. – Ты должна немедленно его погасить, иначе… – Кристина, постойте, – встрепенулась я, – какой долг? У меня же на счету лежало почти тридцать восемь тысяч. Тридцать семь с половиной списали в качестве штрафа, но несколько сотен там еще оставалось. – Ты забыла про налог, Кара, – мрачно пояснила куратор. – Чем выше ты поднимаешься по карьерной лестнице, тем больше отдаешь в казну ФФЗ. К тому же его снова подняли. В этом месяце ты должна заплатить еще тысячу эфи, иначе тебя отправят отрабатывать долг перед Эдемом. Причем сегодня же. Стало страшно. – Кристина, но у меня нет таких денег. Даже не представляю, у кого смогу столько сейчас одолжить! – Тогда иди к господину Феррену, – бескомпромиссным тоном заявила она. Я уже открыла рот, чтобы сказать, что мы с ним расстались и никто из нас друг другу ничего не должен, но она меня оборвала: – Забудь про свою гордость, Карина! Что бы у вас ни произошло, уверена, господин Феррен не допустит, чтобы тебя выслали из Либрума. Не знаю, что делают на этих самых работах, но за то время, что я являюсь куратором, никто из моих подопечных назад не вернулся. Так что живо иди к нему! – выпалила она, покраснев, и выставила меня из своего кабинета. К Шону я не пошла. Вместо этого бегом направилась к Даниэлю – время поджимало. Он должен был быть в кафетерии. Однако в районе первого этажа центральной трубы меня перехватила команда стражей. – Госпожа Грант, – обратился ко мне главный из них. – Согласно пункту первому, шестому и десятому Постановления за номером шестьсот шестьдесят шесть «О переселенцах из других миров и прочих лицах, не имеющих гражданства»… Он говорил, но его слова из-за растущего страха вымывались, растворялись на фоне назойливого шума в ушах. – …В случае отказа или оказания сопротивления мне надлежит воспользоваться силой. – В руках стража блеснули наручники. Это привело меня в чувство. Вернуло в реальный мир. Сердце выбивало барабанную дробь, но мозг с лихорадочной скоростью соображал. Я уже собиралась попросить стража дать мне пару минут, чтобы переговорить с друзьями, как увидела Шона. Вместе с Торнтоном он вышел из лифта со стаканом кофе в руке, но замер, заметив меня. Показалось, что он удивился. Наши взгляды встретились, и я гордо распрямила спину… Не хотела, чтобы он видел меня такой – испуганной и беззащитной. Страж его тоже заметил, стушевался и неуверенно произнес: – Господин Феррен… У меня есть распоряжение, согласно которому госпожу Грант следует незамедлительно препроводить на работы. Вы ведь не станете возражать? Шон выжидательно на меня посмотрел. Будто надеялся, что я стану молить его о помощи. На глазах у коллег. Вспомнился наш последний разговор, обида снова взяла надо мною верх, и я, вскинув подбородок повыше, громко сказала: – Можете обойтись без наручников, я пойду добровольно. – Господин Феррен?.. – повторил свой вопрос страж, не решаясь приступить к выполнению приказа. Вокруг нас уже собралась группа коллег, и их внимательные и изумленные взгляды были прикованы к Шону, который хмуро смотрел на меня. – Вы же слышали слова госпожи Грант, – наконец сухо сказал он и сделал глоток из стакана. Мое глупое израненное сердце провалилось в черную дыру, апатия накрыла с головой, и я тихо и на удивление спокойно произнесла: – Ведите. И в этот момент за моей спиной раздался взволнованный крик. – Кара, нет! Стойте! Не смейте ее никуда уводить! – закричал Даниэль и бегом направился к нам. – Госпожа Грант должна незамедлительно отправиться на принудительные работы, – уже увереннее сообщил страж. – Пожалуйста, не вмешивайтесь, молодой человек. Иначе… – Даниэль, стой! – прокричали Тим с Йелло и перехватили его за руки, не давая ввязаться в драку. – Не лезь к ним! Они и тебя арестуют! – Тогда Каре ты ничем не сможешь помочь, – тихонько добавила Майя, глотая слезы. – Прости, – прошептала она беззвучно, жалобно глядя на меня. Я кивнула и мягко обратилась к Даниэлю, пока он не наделал глупостей: – Не волнуйся, чудик, со мной все будет хорошо, слышишь? Подумаешь, какие-то работы. Где наша не пропадала… – Я постаралась улыбнуться, но получилось так себе. Даниэль дернулся, пытаясь сбросить ребят, вырваться из захвата, но не вышло. Тим с Йелло держали крепко. И тогда он прокричал: – Я тебя вытащу, вытащу, Кара! Клянусь! Ничего не бойся! Я тебя обязательно вытащу, даю слово! На глазах навернулись слезы, ком подступил к горлу, голос осип. – Не волнуйся за меня… И вы тоже, ребята. Все будет хорошо.