У меня внутри все оборвалось. Стало страшно. Разве можно вот так, без суда и следствия арестовывать человека и насильно отправлять не пойми куда? Я ведь ничего плохого не сделала. Никого не ограбила, не убила… Тогда почему он обращается со мной, как с преступницей? Неужели в Эдеме бытуют такие дикие порядки? Или все дело в этом якобы блюстителе порядка, который пытался таким вот способом самоутвердиться или за что-то отомстить моему спутнику? Между тем страж потянулся ко мне, чтобы схватить за запястье и силой увести из зала, но я отшатнулась. А Шон тихо, но угрожающе прорычал: – Она… с вами… никуда… не пойдет! – Господин Феррен, если вы будете препятствовать приведению в исполнение распоряжения руководства ФФЗ, я буду вынужден вас задержать на десять суток, – с явным наслаждением произнес страж и, окинув моего защитника самодовольным мстительным взглядом, снова протянул ко мне руку. И в этот момент Шон перехватил его предплечье, резко дернул на себя, да так, что страж потерял равновесие и несколько раз с силой ударил того коленом в живот. – Шон, нет! – крикнула я, но он уже развернул противника спиной к себе, схватил его за черную кожу плаща и с ненавистью отшвырнул в сторону. – Кара, не лезь, – жестко сказал мой защитник, и вокруг меня в мгновение ока материализовалось силовое поле. А Шон между тем внимательно наблюдал за поднимавшимся с пола противником и его взявшими низкий старт подчиненными. – Вы за это поплатитесь, господин Феррен, – прошипел страж, медленно стирая с губ алую струйку крови. – Взять его! – И стражи, словно стая гиен, ринулись выполнять приказ. От удара первого из них Шон увернулся, сделал подсечку и без раздумий сломал ему руку в двух местах, а затем бросил его, будто тряпичную куклу, в сослуживца. Тот не успел уклониться от атаки и с грохотом рухнул на скользкий мраморный пол. Третий, четвертый, пятый, шестой, активировав защитную экипировку – броню и перчатки-электрошокеры, кинулись на Шона всем скопом. Послышались испуганные крики гостей, мэр наконец оторвался от своего листка и гневно проревел в микрофон: – Что происходит? Прекратите это немедленно! Но ни почетные гости, ни стражи, ни уж тем более Шон не обратили на его слова никакого внимания. Мастерски уклоняясь от атак противников, господин Феррен нападал на них уверенно, хладнокровно, безжалостно. Бил на поражение, стараясь как можно быстрее вывести из строя. Лишить возможности орудовать электрошокерами, делать подсечки, сопротивляться. Причем действовал настолько яростно и целеустремленно, будто сражался за жизнь, а не за честь творца и мужчины. Вокруг Шона стала клубиться тьма, облеплять его гибкое мускулистое тело, трансформироваться в сгустки злой, нехорошей, опасной для жизни энергии, которая, разрастаясь, начинала приобретать контуры огромных воронкообразных тентаклей, только гораздо, гораздо длиннее и толще… Чудовищное зрелище! Даже не представляла, что Шон мог быть таким. Свирепым, пугающим, необузданным. Будто сила, а может, и ненависть, которую он столько времени сдерживал, наконец вырвалась наружу. – Охрана! – завопил в микрофон мэр, наблюдая за тем, как лампочки в бальном зале начали мерцать и потрескивать. Но тут же резко осекся и жадно втянул ноздрями воздух. Потому что из-за материализованной, готовой в любой момент сорваться с поводка фантазии Шона, которая медленно, но неотвратимо расползалась по залу, пока он сражался, стало намного сложнее дышать. Госпожа Мариам, покачав головой, накрыла гостей силовым полем и продолжала внимательно следить за происходящим. Остальные писатели, взволнованные, изумленные, придерживались тактики невмешательства. – Шон, хватит! Не надо! – умоляла я, опасаясь, как бы он не натворил того, о чем впоследствии пожалеет, но еще больше того, что его могут даже не арестовать, а убить. Прямо здесь, в бальном зале. Во время торжества. А я все равно отправлюсь протирать пробирки. Из-за какой-то дурацкой ошибки твердолобого стража! – Пожалуйста, перестань! Они же тебя уничтожат! – попыталась перехватить контроль над его фантазией, чтобы выбраться из силового поля и остановить Шона, но все без толку. Зачем, зачем он все это делает? Так нельзя! – Оно того не стоит! – прокричала со смесью отчаяния и бессильной злости. На себя, на Шона, на всех. – Это точно, – прошипел главарь стражей, поднявшись с колен, и активировал сенсорные пушки, которые взяли прицел на пока что неуязвимого противника. Но Шон, едва лазерные радиоуправляемые пули вылетели из дул пистолетов, сделал какой-то странный маневр и, перехватив над ними контроль, перенаправил в стену. Гости опять испуганно закричали, отшатнулись еще дальше от нас, чтобы случайно не оказаться на линии боя, не попасть под перекрестный огонь, несмотря на защиту госпожи Мариам. И только Торнтон с Дориан невозмутимо остались на своих местах. А господин Феррен между тем в прыжке сиганул на главу стражей, сбил того с ног, ударил в грудь серией отточенных молниеносных движений, дезактивируя броню, вырубая ее хозяина, и, откатившись вправо, снова вскочил на ноги, готовый отразить новый удар. Из-за сгустившейся тьмы было трудно понять, куда именно он целился, но готова поспорить, Шон бил по заранее определенным точкам. И мне показалось, что обмундирование стражей было его работой, а господин Феррен провернул с ним тот же трюк, что и я с меморисборником, а именно – оставил себе лазейку на крайний случай. Чтобы не дать творению обратиться против своего творца. А это означало, что… В этот момент в зал наконец-то ворвался начальник поднятой по тревоге охраны, которая представляла собой маленькую армию. – Господин Феррен, немедленно остановитесь! – проревел он, едва сообразил, кто является зачинщиком беспорядка. Но Шон вместо того чтобы сдаться, силовой волной сбил и его и всю его братию с ног прямо в дверях. Гости испуганно вскрикнули и стали сильнее жаться к стенам, кто-то даже упал в обморок. А господин Феррен, покончив с последними нападающими, яростно фыркнул, расправил плечи и, судорожно дыша, острым взглядом медленно обвел бальный зал. – Шон, ты перегибаешь палку, – бесцветно сказал господин Клай, лениво оглядывая горы тел у ног первого творца Либрума. – Закон есть закон. Даже ты обязан ему подчиняться. Господин Феррен повернул голову и внимательно посмотрел на коллегу, явно готовясь к атаке. – Шон… Шон… Умоляю, не связывайся с ним, – испуганно прошептала я и в который раз попыталась выбраться из силового поля, но по моим ладоням опять прокатились разряды тока. – Давай просто выйдем отсюда и все решим мирным путем. Но Шон остался безучастным к моей просьбе. – Твое решение, Торнтон? – жестко спросил он. Тот невозмутимо пожал плечами. – Действовать. И в этот миг несколько в одночасье материализованных сюрикенов с молниеносной скоростью полетели в грудь Шона. Теневой тентакль тотчас перехватил их, сдавил, покорежил металл и с громким лязганьем небрежно бросил на пол горстку серебристых острых комочков. Это было жутко. – Как скажешь, – холодно ответил Шон, глядя в упор на противника и материализовал себе самурайский меч. Губы Торнтона Клая искривились в улыбке. – Глупо, – процедил он и наколдовал себе два топора. С минуту они кружили по залу, наблюдая за действиями соперника, прикидывая тактику боя, а затем одновременно кинулись друг на друга. Лязганье оружия, звон металла… Звуки схватки тотчас разлетелись по залу, искры от скрещенных с лютой ненавистью орудий убийства посыпались в разные стороны. Присутствующие как завороженные следили за схваткой, боясь пошевелиться, чтобы ничего не упустить. Шон владел мечом мастерски, бился порывисто, с воображением и с жаром, не теряя при этом хладнокровия. Уворачивался от ударов, пригибался, делал прыжок и, оттолкнувшись ногами о материализованную стену, с наскока атаковал противника прямо в воздухе. Его стены, опорные столбы вырывались из пола с невероятной скоростью и исчезали либо по очереди, либо одновременно, а движения губ были практически не видны. Будто он подстраивал окружающее пространство под себя, оживляя фантазии ментально, а не словами. Это было так страшно… но отвернуться я не могла. Торнтон двигался медленнее, более плавно, следуя одному ему известному алгоритму, будто просчитывал с математической точностью удары соперника, умело их отклонял и, атакуя, метил в жизненно важные органы, пытаясь не столько усмирить или ранить противника, сколько его уничтожить. В отличие от господина Феррена, который смерти никому не желал. Силы их были почти равны, но Шон все же был лучше – сильнее, быстрее, натренированней, а комбинации его ударов более сложными и действенными. Как-то отстраненно отметила, что сейчас в этой схватке сошлись не просто бойцы, а два творца, занимающие первое и второе место в пантеоновском топе. И мне показалось, что они бились не только за свои убеждения, но и за персональный престиж – почетное звание лучшего из лучших. В это время господин Клай что-то прошептал и, вскинув вверх руки, начал размахивать топорами. Я испуганно вскрикнула, но быстро зажала ладонью рот, неотрывно следя за тем, как деревянные рукоятки перетекли в материализованные цепи, на верхушках которых мерцали, кружась в диком ужасающем танце, две пары толстых металлических лопастей со сросшимися обухами. – Берегись! – завопила я, когда Торнтон сделал внезапный выпад и смертоносные лезвия устремились Шону прямиком в грудь, пытаясь рассечь кожу и мускулы, обвить корпус, не давая пошевелиться, вздохнуть. Шон уклонился, отбил атаку, в последний момент перехватив рукоять меча левой рукой, а правой вытащив из оружия его материализованную копию. Они оба были амбидекстрами! Повторный выпад – Шон, изловчившись, подпрыгнул вверх и, совершив кувырок в воздухе, прямо в полете перерубил цепи. Острые лопасти с громким лязганьем рухнули на пол. Жуть! Шон, приземлившись на ноги, уже собрался было кинуться на господина Клая, как на него ринулись, словно кобры, перерубленные цепи. Не сбавляя скорости, он материализовал в воздухе дорожку из паривших каменных блоков, по которым взобрался наверх, на ходу отбиваясь мечами от разросшихся, будто корни вековых дубов, длинных цепей, которые тугими металлическими пучками молниеносно выстреливали в Шона, пытаясь поймать, задушить. Тентакли за его спиной активизировались, уплотнились и медленно поползли по материализованной фантазии Торнтона, поглощая, уничтожая ее. На лице господина Клая мелькнуло изумление со смесью испуга. Он не ожидал – не ожидал! – что его противник настолько силен. Однако всего через какую-то долю секунды удивление и страх трансформировались в холодную решимость. Сдаваться он пока не собирался. А в следующий миг несколько вещей случилось одновременно. За спиной Шона поднялись в воздух отрубленные им лопасти со срощенными обухами. Они завертелись на месте, словно волчки, разлетелись в противоположные стороны, наращивая в придачу к острым лезвиям смертельно опасные шипы, которые пару секунд спустя выстрелили, словно очередь пулемета. Очнулся валявшийся на полу глава стражей. Он, оценив обстановку, медленно вытащил из кармана радиоуправляемую пушку-перо и начал целиться в своего обидчика. Я заорала: – Сзади! С боков! – Тентакли рванули к вращавшимся топорам, шипы, не достигнув цели, перестроились и слились в серебристый диск, который с бешеной скоростью полетел к господину Клаю. Тот его чудом отбил. Лопасти стала пожирать тьма… – Вертикальный водяной таран! – одновременно с действиями Шона выкрикнула я. Откуда-то из-под пола вырвался мощный водный поток, который подбросил стража к потолку, не дав совершить смертельный выстрел. – Щит-пузырь! – завопила, когда он стал падать вниз. Хоть бы страж не разбился! Внезапно отбитый Торнтоном диск врезался в созданное мной силовое поле и, срикошетив, разрубил по диагонали туловище господина Клая от шеи до ребер. Я испуганно пискнула, зажала ладонями рот, глядя на покореженное по моей вине человеческое тело. На глаза навернулись слезы. Тихий шепот слетел с моих губ: – Я убила человека… Я убила человека… Концентрация ослабела, пузырь развеялся, и страж, вскрикнув, рухнул на мраморный пол с высоты двух метров. Зашевелился, недовольно зарычал, но я отметила это лишь вскользь, поглощенная перерубленным, но по-прежнему держащимся на ногах господином Клаем. И в тот момент, когда приступ паники вот-вот должен был накрыть меня с головой, я увидела, как части Торнтона начали неспешно срастаться, сливаться между собой, словно металл в плавильном котле. И, что самое жуткое, это был не аватар. Механический человек на самом деле оказался стальным! Вот что господин Клай пожелал во время своей материализации! А значит… «Мы с Шоном покойники!» – была следующая мысль, которая пронеслась в моей голове. Но господин Феррен, который по-прежнему зависал в воздухе с двумя мечами в объятиях тентаклей, отличался завидным хладнокровием. В отличие от меня. – Так-так-так… – издевательски протяжно сказал он. – А ты полон сюрпризов, Торнтон. – Как и ты, Шон, – бесцветно отозвался едва не почивший безвременно господин Клай. – Продолжим? – Если ты не желаешь сдаваться… И его руки, утратив человеческий вид, угрожающе трансформировались в длинные острые лезвия. Вот жуть!