– Ага, сейчас, – пробормотал приятель, наполняя вином пустые бокалы. – Девчонки, расслабьтесь – окунитесь в нирвану, познайте дзен… Все будет в лучшем виде. С этими словами его материализованная крыса метнулась к столику, а затем, взяв в лапки бокалы, с важным видом направилась к Майе с Мари, а попугай Макса с напитком в клюве спланировал к Лизе. Она усмехнулась, принимая подношение, а девчонки переглянулись и расхохотались. В общем, недовольных среди них не осталось. – Господин Штольцберг? – вопросительно вскинул брови Тим, намекая, что будет рад и его угостить. Верховный архонт, который уже начал понимать, с кем вынужден иметь дело, отрицательно помахал рукой. – Кристина? – Она скопировала жест начальника. – Так-с, раз все уже в сборе… – заговорил Макс, энергично потирая руки. – Друзья, я счастлив объявить вам об открытии презентации, посвященной серии коммуникаторов с домашними животными! Зрители зааплодировали. – За общение с крысами отвечает неподражаемый Ти-и-им Класскен! Прошу любить и жаловать! – Тим приложил руку к груди и с серьезным выражением лица поклонился присутствующим. – С тайнами человеко-собачьей коммуникации познакомит вас наш бравый покоритель аджильных… гм, нет… может, аджилитарных… тоже не очень… В общем, вы поняли, наш бравый покоритель спортивных вершин, тонкий знаток собачьей души – Даниэ-э-эль Гросских! – Тот неохотно помахал рукой публике, и Сэнди, залаяв, чуть не сорвалась с поводка. – А за общение с пернатыми отвечает ваш покорный слуга – Ма-а-акс Класскен! – пафосно изрек ведущий и, раскинув в стороны руки, приготовился к потоку бурных оваций, которые последовали незамедлительно. – Спасибо-спасибо, – покивал он, когда аплодисменты стихли. – Итак, почетная обязанность первым услаждать ваши очи путем жребий-голосования легла на плечи Тима. Братец, прошу! – Нам с Рэтом и тут неплохо, правда, приятель? – Он отсалютовал бокалом крысе, которая энергично грызла сыр и посмотрел на Макса. – Ты только свали подальше, а то обзор закрываешь. – Как скажешь, родной! Только пой, птичка, пой. То есть пищи… Зрители засмеялись, а Макс со своим попугаем отошел к Даниэлю. Внимание присутствующих тут же обратилось на Тима, который показушно устало вздохнул, сделал маленький глоток, подобно французу, эксперту по части виноделия, и с тоской поставил бокал на крышу. Затем вытащил из клетки Рэта и, глядя на питомца в упор, зашептал формулу материализации. Движения его губ ускорялись, и с каждым произнесенным словом на их головах все отчетливей проступали очертания шлемов – маленького и большого. – Ну что, Рэт, придется нам с тобой поработать, – меланхолично обратился Тим к крысе, по-прежнему удерживая ее в руках. – Что? Пи? – Он нахмурился, а потом согласно кивнул. – А, пи-пи… Понял, тебе лень. Ты недоволен тем, что я не дал догрызть тебе сыр, так? Пи-и-и… Жизнь несправедлива, приятель. Мне тоже пришлось забыть о вине, чтобы пообщаться с тобой. Давай вот как поступим. Ты получаешь свой сыр и грызешь его на диване, сколько влезет – только не вздумай никуда удирать! – а я спокойно допиваю вино. Как тебе? Пи? Вот и отлично! На крыше Пантеона стояла тишина. Зрители как завороженные наблюдали за этой парочкой. А удовлетворенный полученным ответом Тим посадил своего питомца на мягкое сиденье и небрежно указал рукой на стол. – Выбирай, Рэт. Тут у нас сыр пармезан, пи, сыр с плесенью, пи-и-и, сыр плавленый (не советую, застревает в зубах), пф-ф, пи, и сыр копченый, пиуи… Какой ты хочешь? Крыса определенно задумалась. Повертела мордочкой туда-сюда, пошевелила хвостом и уже собралась было перебраться на стол, как Тим ее остановил. – Нет, приятель, ты обещал никуда не сбегать, – произнес он с укором и погрозил несдержанному питомцу пальцем. – Лапкой покажи. Что? Пи? Лень? Нет, Рэт, ты обнаглел. Подними свою попу, встань на задние лапки и сделай, что велено. Понял? Пи? У меня глаза чуть на лоб не полезли, когда я увидела, как Рэт кивнул и указал на тарелочку с сыром с плесенью. – О, да ты у нас гурман… – с одобрением протянул Тим и поднес собеседнику один из маленьких кубиков, что лежали на блюдце под номером два. – Держи. Крыса тут же запустила зубы в угощение, а господин Класскен с наслаждением глотнул малинового напитка из поднятого с крыши бокала и блаженно смежил веки. Но вдруг вспомнил, что они с Рэтом тут не одни и обратился к зрителям. – Пока все работает… Кто-нибудь хочет в этом лично убедиться? Писатели стали возбужденно перешептываться. – Я, я хочу! – с нездоровым энтузиазмом выпалила быстрее всех Лана. Ее губы-молния скривились в кровожадной улыбке, а из розовых линз опять полетели сердечки. – Обожаю крыс! Тим молча пожал плечами, мол, ему-то что, хоть сам черт приходи, зато его братец снова напомнил о себе. – Госпожа Мартинез, – льстиво обратился к ней Макс, – для нас это большая честь! С этими словами он подскочил к писательнице и, галантно предложив ей руку, проводил на диванчик. Когда она подошла, Тим нехотя поставил стопы в бархатных туфлях на крышу и сдвинулся немного влево. А довольная Лана заняла свободное место справа от него и, скрестив ноги в умопомрачительных чулках, кокетливо оправила платье. Это могло бы показаться даже милым, если бы не выглядело так жутко. – Прошу! – Макс помог ей надеть коммуникатор, который всего полсекунды назад стащил с головы брата. Правда, для этого госпоже Мартинез пришлось немного опустить свои хвостики и снять очки, но ее это ничуть не огорчило. – Ну-ка, иди ко мне, Рэт… Тебя ведь так зовут, да? – медленно, обманчиво-ласково, со зловещим придыханием прошептала она, посадив на ладонь зверька и разглядывая его как диковинку. – Хорошая, хорошая крыса. От ее интонаций и безумного блеска голубых глаз у меня по коже поползли мурашки. – Как настроение? Пи-и-и… Не особо? Страдаешь? Пи-пи? Надоело, что тебя все хватают и не дают нормально поесть? – с притворным сочувствием продолжала Лана, нежно поглаживая Рэта указательным пальцем по спинке. – Я знаю, как помочь твоему горю… Как? – Она тихонько засмеялась тем смехом, от которого в жилах стынет кровь, и предложила кардинальное решение проблемы: – Хочешь, я откушу тебе голову? Пи-и-и? – и для наглядности клацнула зубами. Крыса вздрогнула и попыталась удрать от госпожи Мартинез, но она быстро сомкнула вокруг упитанного тельца свои длинные пальцы с черными ногтями. Я напряглась: шутит или серьезно? Тим тоже ощутимо насторожился (это ведь был его питомец и он его любил), но с показным равнодушием попытался отговорить Лану от дурацкой затеи. – В вашем положении, госпожа Мартинез, есть грызунов как-то не комильфо… Вы же не Оззи Осборн. Лана сделала вид, что его не услышала. Медленно поднесла Рэта к лицу и, глядя на него немигающим взглядом, с удивлением прошептала: – Нет? Но почему? Пи-пи? Хочешь жить? Смерть милосердней… Я уже было собралась вскинуть руку и вызваться добровольцем, чтобы испытать на себе работу чудо-шлема, а заодно вырвать бедного перепуганного зверька из когтей Ланы, но тут она снисходительно вздохнула. – Ну ладно. Пи-и… Все равно я уже успела пообедать. Госпожа Мартинез, продолжая бережно, но крепко удерживать пальцами трепыхавшуюся крысу, неожиданно посмотрела на меня. И в этом ее невербальном послании определенно таилась угроза. Рэт снова запищал. – Чем? – Она поднесла зверька к уху и тихонько рассмеялась: – Кровавым бифштексом. Да, пи-пи-пи. Могу и тебя угостить, хочешь? Пи? – Что у тебя с Ланой? – тихо спросил у меня Шон. – Мы с ней просто немного поболтали у Штольцбергов… – Не поддавайся на ее провокации, – сухо сказал он. – Лана любит запугивать людей, но делает это больше для проформы, чем из намерения действительно навредить. Когда она поймет, что ее выпады тебя не трогают, то отстанет. – Угу, – мрачно отозвалась я, продолжая наблюдать за ворковавшей с крысой писательницей. Наши взгляды снова встретились. Госпожа Мартинез кровожадно улыбнулась, прищурилась и… медленно повернула голову в сторону Тима. – А лучше… давай-ка съедим твоего хозяина! Пи-пи-пи… – почти любовно прошептала она. – Как тебе такое предложение? Я сжала руку Шона. Остальные писатели тоже напряглись – от Ланы можно было ожидать и вооруженного нападения, чем черт не шутит. Пошли взволнованные шепотки. – Что? Только если никого другого не будет? Пи? – Лана расхохоталась. – Вот какой ты у нас замечательный друг… Надо отдать должное Тиму, а может, и вину – приятель не растерялся. – Зато настоящий, – меланхолично изрек он, задумчиво разглядывая на солнце рубиновую жидкость. – Из разряда тех, что зарежут тебя спереди. – М-м-м… Оскар Уайльд… Неплохо. – Вина? – вскинул брови Тим. Писательница согласно кивнула, и я расслабилась, а господин Класскен снова потянулся к бутылке. В этот момент голова Макса с уже материализованным шлемом медленно выплыла из-за спинки дивана. Следом появились его плечи и попугай в таком же коммуникаторе, только размером поменьше. – O-о-о, вижу, вы неплохо поладили, – произнес он с азартом, опершись руками о спинку дивана и жадно наблюдая за ними. Писатели чокнулись, освобожденная крыса стала снова с наслаждением грызть сыр. – Госпожа Мартинез, как вам прототип моего братца? – Занятная штучка. Хочу такую себе, – промурлыкала Лана, пощелкивая черными ноготками. И обратилась к господину Штольцбергу: – Фредерик, можно закреплять. Тот усмехнулся, кивнул и через фантазийную крысу передал писательнице крохотный розовый флакончик. Лана со знанием дела им воспользовалась, и Тим наконец облегченно вздохнул (похоже, ему было тяжеловато столько времени удерживать иллюзию). – Отлично! – выпалил довольный Макс. – Тогда эстафета переходит к нам с Рупертом. – Хозяин, жги! – добавил от себя попугай, и все дружно расхохотались. – Ну что, Руперт, как думаешь, зрителям нравится представление? – полюбопытствовал он, отойдя от злосчастного диванчика. Птица закивала. – Приятель, так дело не пойдет. Ты должен ответить «да» или «нет». – Да-а-а… – тут же исправился Руперт. – Тогда давай об этом у них спросим. Девчонки, пообщаемся? – весело обратился он к Мари с Майей, и они согласно закивали. Макс материализовал им шлемы и синхронизировал их работу, чтобы ему было проще удерживать тройную фантазию. Затем дал девчонкам очки с видеокамерой (вторая камера прикреплялась к шлему птицы) и, громко выкрикнув «лети!», отправил Руперта в свободный полет. – Прямо, прямо… А теперь направо! – командовала Мари, управляя попугаем, как дроном. Кажется, они изобрели новый вид спорта. – Та-а-к… А теперь бери левее, еще, еще… Осторожнее, Йелло по курсу! – Господин Фейн инстинктивно пригнулся, спасаясь от лобового столкновения с птицей, а когда угроза миновала, выпрямился, и на его лице расплылась теплая улыбка. – Покружись у него над головой! Умница, Руперт! А теперь вверх! Пока девчонки, посмеиваясь, указывали, куда попугаю лететь, я переключилась на Даниэля. Он уже тоже нацепил свой коммуникатор, который, казалось, контролировал без проблем, и через него говорил с Сэнди. Она заметно присмирела и теперь с аппетитом уплетала хрустящие мясные подушечки. Я снова посмотрела на колоритное трио. Руперт только-только вернулся и, горделиво расправив крылья, прохаживался по правому предплечью Макса. Госпожа Мартинез с Тимом лениво следили за ними. – Какой ты умный, Руперт, а еще очень красивый, – ворковала Майя, любуясь птицей. – Можно с тобой сфотографироваться? – спросила она, посмеиваясь. Попугай что-то прощебетал – и ее лицо вытянулось. – Что? Пять эфи за снимок? Макс, он это серьезно? – недоверчиво обратилась к приятелю. Господин Класскен невозмутимо пожал плечами. – Вполне. Это Либрум, Майя. Девчонка растерянно заморгала, а Тим задумчиво изрек: Как жалок мир, погрязший в алчности, расчете, Где царствует материальное, духовное же не в почете. – Браво! – отсалютовала ему бокалом Лана. – Это определенно тост! За возрождение духовных ценностей! – И они снова чокнулись.