Мой взгляд скользнул по его сильным мозолистым ладоням, а затем метнулся к рыжим всклокоченным волосам, маленьким темным, как у хорька, глазам и двум уродливым шрамам на подбородке и левой скуле. – А мне сдается, что она притворяется, – пихнул его в бок блондин. – Надо хорошенько проучить эту дрянь. Одного раза ей маловато, – издевательски бросил он и снова окунул меня в ледяную воду. Чудом успела сделать глубокий вдох. Страх нарастал, и я начала изо всех сил дергать руками, пытаясь ослабить веревки, отчего они еще больнее впились в запястья. Напрягла мышцы шеи, спины, чтобы хоть немного приподнять голову. Но мужчина меня держал крепко. Воздух заканчивался, и тело, отчаянно нуждавшееся в кислороде, забилось, судорожно затряслось. Я старалась бороться, держаться до последнего, но… не вышло. И мой рот снова рефлекторно открылся, впуская в легкие обжигающую воду. Тело содрогнулось от боли. Дикий звериный ужас окутал сознание. И единственная мысль, пульсирующая в голове: «Выжить! Выжить! Выжить! Любой ценой». Перед глазами снова потемнело… – Ну что? Теперь ты настроена на общение? – долетел до меня откуда-то издалека уже знакомый мужской голос. – Да, – хрипло выдохнула я, отплевываясь от воды. – Я… все… скажу. Нужно выгадать время. Собраться с силами. – Правильный выбор, – ухмыльнулся он. – Сразу бы так. Еще немного… Второго шанса не будет. – Ну что, малышка, мы слушаем. Я кивнула. Медленно, приоткрыв рот, будто готовясь в любой момент сделать глубокий вдох, подняла голову вверх. Напряглась, сфокусировав взгляд на лице блондина. Он чесал поросший густой щетиной подбородок грязными обгрызенными ногтями, капельки пота стекали по впалым щекам, и я заметила черную татуировку, выбитую на его правой руке, – рвущиеся цепи. Они двигались, переплетались друг с другом и тянулись от запястья к плечу. – Мое терпение на исходе! – раздраженно повторил мужчина, и я снова кивнула. – Ваши руки надежно скованы наручниками, рты запечатаны серебристыми полосками изоленты… – с ненавистью зашептала я, очень четко представив желанную картину. Мужчины расхохотались. – …а в шеи больно врезаются металлические ошейники, цепи которых… – Ты что, повреди… – умолк на середине фразы блондин. В его глазах вспыхнула догадка. Он яростно кинулся на меня, но я оказалась проворнее. – …вмурованы в стену и натянуты до предела, – закончила я, вовремя отшатнувшись в сторону, и цепи материализовались. А мужчина с гримасой боли на лице шумно рухнул на пол, задыхаясь и хватаясь руками за шею. Его рыжеволосый приятель остался стоять на ногах. Но стал извиваться, дергаться, пытаясь вырвать цепь из стены. Справа от меня находился обшарпанный деревянный стол, и я, подбежав к нему, прошептала: – На столе в массивном медном подсвечнике горела белая толстая свеча, которая дает тусклый свет и тепло… Пламя вспыхнуло почти мгновенно. Ох, сейчас будет очень больно… Я крепко стиснула зубы и, развернувшись, протянула запястья, туго связанные бечевкой, к огню. Пламя не желало расползаться. Ну же, быстрее! Наконец веревка начала поддаваться, и в воздухе проступил едва ощутимый запах гари. Я задергала руками, пытаясь освободиться, но… В дверь постучали. – Эй, у вас все нормально? Сердце пропустило удар. Мои пленники задергались сильнее, замычали… – Металлическую обшарпанную дверь подпирал огромный тяжелый мшистый валун высотой шестьдесят сантиметров… – Парни! Откройте! – Мычание усилилось. Как и звон цепей. – Считаю до трех. Один, два… Пламя разгорелось, веревки немного ослабли, но еще не до конца. И я, с силой дернув руками, прошептала: – Под столом я заметила неприметную дверь с небольшой медной ручкой-кольцом. Это был вход в подземный тоннель, ведущий на улицу… – Да что там у вас такое? Я вышибаю дверь! Пламя лизнуло кожу. Как больно! Покрепче стиснула зубы и в который раз повторила попытку. Горящие веревки ярко-оранжевыми змеями рухнули к моим ногам. Уфф… Наконец-то! Я осторожно пошевелила запястьями, и от боли на глазах навернулись слезы. Послышались быстрые раскатистые удары в дверь, и я, позабыв об обожженных руках, шустро полезла под стол. Дернула медную ручку и заскочила в открывшийся проход. Внутри была темнота. – Длинный узкий тоннель на всем своем протяжении был хорошо освещен лампочками, вмурованными в бетонный потолок… Темнота рассеялась, и я, наколдовав металлическую задвижку, тут же закрыла за собой дверь и испуганно понеслась куда-то вперед. Позади слышались крики, возня, но это только усиливало мой энтузиазм. Хотя толком и не представляла, что стану делать, когда тоннель закончится. Точнее, когда я его закончу. – Очуметь, как поела арбоперсиков! Минеральная водичка тоже огонь! Век буду немытой ходить, если отсюда выберусь, – бормотала я на ходу, ощущая себя героиней триллера. – Знать бы еще, куда меня занесло… Внезапно мужские голоса стали отчетливее, послышались отрывистые приказы, топот ног… – Это писака! Поганая писака! Поймайте ее немедленно! И вставьте этой дряни кляп поглубже в глотку, чтобы она больше ничего не устроила! – прокричал тот самый блондин, и я с перепугу обрушила за собой часть тоннеля. Прокашлялась, вытерла пыль с лица и понеслась дальше. Все происходящее было настолько реальным, что мне казалось, будто я забралась внутрь своего шатра воспоминаний, только его архив заполнили события из чей-то чужой головы. Но этого попросту быть не могло! Если бы устройство аналогичное моему существовало в Эдеме, мой прототип никто бы не утвердил! На компьютерную игру, как и на фрагмент фильма, этот подвальный кошмар тоже не смахивал. В противном случае были бы очки, датчики… Да и боль бы исчезла. К тому же реакции преследователей были бы совершенно другими. Вряд ли бы разработчики стали заморачиваться с настолько сложным алгоритмом действий героев ради обычной забавы. Одно выражение «Эй, Морт, ты слышал? Нас с тобой здесь нет!» чего стоило, а «поганая писака» в контексте Эдема – вообще разрыв шаблона. Разве что господин Штольцберг надумал организовать для лучших работников Пантеона корпоратив премиум-класса, чтобы позволить выпустить пар. Или, наоборот, для худших. Чтобы мотивировать. После таких водных забав, если воспользоваться терминологией Шона, мозги бы мгновенно прочистились. Я так, к примеру, с радостью сейчас поработала бы, вместо того чтобы носиться в купальнике по пыльным тоннелям, улепетывая от банды головорезов. В этот момент я поняла, что звуки погони исчезли. Я остановилась, с опаской глянула назад – там было чисто – и, запыхавшись, привалилась спиною к стене, чтобы отдышаться. Смежила веки, устало потерла ладонью лицо… как внезапно услышала, что откуда-то сверху что-то посыпалось. Открыла глаза и с ужасом перевела взгляд с черного земляного водопада на зиявшую в потолке дыру, собственно говоря, из которой он и струился. Моя иллюзия поплыла! В страхе подскочила на месте. – Вот гадство! – и споро вернула контроль над фантазией. Дырка в потолке исчезла и я с облегчением вздохнула. – Нет, Кара, надо срочно отсюда выбираться. Такие лихие стресс-тесты не для моего изнеженного организма. Осторожно подула на свои покрасневшие и распухшие запястья, ощущая помимо боли еще и легкую пульсацию. Прохладная струйка воздуха лизнула воспаленную кожу, подарив секундное облегчение, и я, набравшись решимости, материализовала выход. Аккуратно, на цыпочках, прислушиваясь к каждому шороху, поднялась по ступенькам под потолок. Отперла тугую металлическую защелку и приоткрыла дощатую дверь, молясь, чтобы засады за ней не оказалось. С опаской выглянула наружу. Солнечный свет мягко касался сочной зеленой травы, в которой прятались мелкие камешки, а не мужские сандалии. Ободряющее начало. Я приоткрыла пошире дверь и высунула голову. Местность была гористой. Безлюдной. Судя по всему, где-то должна быть река. А может, и каньон… Я поспешно выбралась из своего временного укрытия, которое тут же исчезло и, пригибаясь и то и дело оглядываясь, отправилась на поиски нового. Шелест травы под ногами, легкое касание ветерка, дарившего не только тепло, но и аромат диких цветов, жужжание пчел и крик пролетавшей в безоблачном голубом небе птицы – все это было настолько реальным, что дух захватывало. Могло ли так оказаться, что куб перенес мою душу в прошлое или вообще в другую реальность? Наши с Элли реакции были схожими, значит, и ситуация, и момент времени должны были совпадать. Но тогда почему те мужчины на меня накинулись? Я же им ничего плохого не сделала! Хотя не исключено, что они видели меня кем-то другим… Кто знает? Если это так, то жить моему мозгу осталось недолго… – Впрочем, как и новому телу, – мрачно констатировала я, споткнувшись и грохнувшись на покатый горный склон. Поморщилась, потирая ноющее колено (кажется, кости и связки были целы – просто ушиб), и в красках представила особняк господина Штольцберга, чтобы перенестись назад. Но толку было ноль. Что ж, попытка не пытка. Тяжело вздохнула, медленно встала на ноги, оправила тунику и, прихрамывая и пыхтя, поплелась дальше. Я была испугана и растеряна, и мои мысли сами собой унеслись к человеку, рядом с которым я ощущала себя в безопасности. – Вот бы найти способ как-то связаться с Шоном… Он бы точно что-то придумал! Внезапно мне вспомнился наш поход в кино и его слова: «Как только позволишь себе поверить в происходящее, ты мигом окажешься в ловушке». Догадка показалась почти невозможной и все же… все же такой заманчивой. Да и материализация давалась подозрительно легко. Хотя не исключено, что это от адреналина. Но если я права, тогда откуда боль? Я ведь поначалу решила, что попала в компьютерную игру, и даже сказала об этом. Тогда почему иллюзия не развеялась? Или из-за капли сомнений мой мозг продолжает наказывать сам себя? Я резко остановилась. Крепко зажмурилась, сконцентрировалась на образе прекрасного сада и Элли, сидящей в траве с арбоперсиком в руке, и четко произнесла: – Это все нереально. Я сейчас сижу в желтом кубе, а не ношусь по холмам. Боли нет. Боли нет! Боли нет! – страстно повторила я, но запястья по-прежнему горели огнем. Зато в голове, как по заказу, пронеслись мысли о том ударе с последующим окунанием в воду – и по коже поползли мурашки. – Ай, гиблое дело, – пробормотала я, поморщившись. – Если это и симуляция, то самовнушением из нее не выбраться. Поздно. Надо придумать что-то другое. «В любой кинокартине всегда есть слепые зоны. Пятна, которые обозначают ее границы, и если их отыскать, то тебя выбросит в реальный мир». – Память тут же услужливо подбросила еще одно воспоминание. А вот это мне по душе! Надо попытаться убежать отсюда как можно дальше. Вдруг мне удастся найти границы? Если это программа – невероятно сложная, вариативная и продуманная до мелочей, но все же программа (хоть бы так оно и было!), не станет же ее разработчик создавать целую страну. Максимум город с окрестностями. Или долину. Внезапно впереди проступили очертания покосившегося деревянного домика, и я, по-прежнему прихрамывая, побежала туда, надеясь на помощь. Осторожно обошла сараи, небольшую пристройку и тихонько подкралась к крылечку. Прислушалась. Никого. Пригибаясь, подбежала к грязному разбитому окну и заглянула внутрь. Сквозь мутное стекло мне удалось разглядеть простецкий столик, покрытый скатеркой, на котором стояли алюминиевые миски и кружки, а в левом углу – защитного цвета куртку, висевшую на крючке. Значит, здесь точно кто-то живет. Друг или враг? Я не знала. Однако доверие к неизвестным обитателям этого дома мне внушил потрепанный плюшевый медвежонок, одиноко сидевший на потрескавшемся подоконнике. – Эй, есть здесь кто? – тихонько спросила я, постучавшись в дверь. Мне никто не ответил. Я повторила попытку – опять ничего. Звать хозяина громче было откровенно боязно – вдруг кто посторонний услышит? – поэтому осторожно приоткрыла дверь и проскользнула в тускло освещенную прихожую. – Здравствуйте, – пробормотала я, вытерев ноги о потертый половичок. – Здесь кто-нибудь есть? Я заблудилась. Мне нужна помощь… Тишина. Я осторожно сделала пару шагов и заглянула в комнату, в каждом уголке которой отражалась бедность ее обитателей. Время, проведенное в Эдеме, приучило меня к роскоши и излишествам. И сейчас старые скрипучие половицы, неровные стены с дешевыми выцветшими обоями, которые, видимо, подклеивали не раз, чистая, но потертая скатерть на простом деревянном столе в окружении двух стульев и табуретки, рядом с которыми светились двумя белыми пятнами облупившийся холодильник и деревенская печь, – все это воспринималось чем-то неправильным, непривычным. Видимо, обитатели этого жилища куда-то уехали. Жаль. Но, может, у них есть коммуникатор? Я бы попробовала вызвать такси… или таксолет… Внезапно откуда-то с улицы до моих неожиданно ставших сверхчувствительными ушей долетел шум колес и мужские крики. Кухня-столовая хорошо просматривалась снаружи, и я быстро скрылась в проеме, ведущем в спальню. Привалилась к стене. Замерла. Насторожилась.