Он усмехнулся. – Ничего. Потому что ты знаешь, что все это нереально. К тому же я рядом и чего-то подобного не допущу. Надо сказать, после похода в кино я осталась под большим впечатлением. Технология поражала. Впрочем, как и ее создатель. А дальнейшая беседа в ресторане только усугубила эффект. Господин Феррен умел быть обаятельным, когда хотел. Его низкий хрипловатый голос и взгляд голубых глаз действовали на меня гипнотически, слова питали разум, а богатый жизненный опыт, который находил отражение и в манере поведения, и в неожиданных высказываниях, интриговал. Несмотря на флирт, я ощущала, что внутренний мир Шона был бастионом, из которого он иногда, будто забывшись или желая забыться, выбирался ко мне, но к себе не впускал. Поэтому толком и не поняла, как в конце вечера вышло так, что Шон оказался у меня в квартире. И все повторилось вновь. Жаркие прикосновения, поцелуи, от которых туманился рассудок, смятые простыни и движения, плавные, ритмичные, возносящие к пику блаженства. Казалось, проще было умереть, чем остановиться. Мои пальцы с упоением изучали его сильное мускулистое тело. Уже гораздо смелее, чем в прошлый раз. Оглаживали рельефный торс, ногтями царапали спину. Как-то отстраненно отметила, что она вся покрыта застарелыми шрамами, рубцами. Мне захотелось их рассмотреть, коснуться губами, но Шон не позволил. И вскорости меня накрыли волны блаженства, унося в приятное забытье. Мы лежали рядом. Тяжело дышали и глядели куда-то в пустоту. Я снова поймала себя на мысли, что мы слишком хорошо понимаем друг друга. Шон был теплым, даже горячим, и меня тянуло прижаться к нему и свернуться калачиком, как драконенок на тлевших углях. Но несмотря на физическую близость, я ощущала, что эмоционально он был по-прежнему от меня далек. Снова вспомнилась прошлая ночь и его слова про такси… – Шон, я пойду в душ, – пробормотала, играя несвойственную мне роль. Нехотя повернулась на бок и медленно свесила ноги с кровати. Сонно зевнула, тряхнула волосами, набираясь сил, чтобы встать. – Будешь уходить, просто прикрой дверь. Шон напрягся. И я буквально кожей почувствовала его прожигающий взгляд. Это придало мне решимости. Откинула простыню, коснулась стопами мягкого мехового ковра, чтобы скрыться за дверью ванной и не видеть того, как он исчезает. – С чего вдруг? Ночь только началась, – издевательски бросил любовник и, схватив меня за талию, притянул к себе. Я рассмеялась. – Шон! Глава 11 Арена Да, именно так мы и стали встречаться с Шоном, и я радовалась тому, что снова чувствовала себя счастливой. Вот только стоило моим проблемам на личном фронте благополучно разрешиться, как они возникли у друзей. – Ну что, Мари, когда прикажешь готовить шампанское для твоей презентации? – весело поинтересовалась я, заглядывая пару дней спустя к ней в капсулу, интерьер которой был создан по образу королевских покоев Версаля, только на стенах висели портреты госпожи Арлен. – Она уже состоялась вчера, – мрачно ответила подруга, сворачивая приложение «Творец», пометки в котором до этого просматривала. – В закрытом режиме. – Но почему? – изумилась я. Ее лицо окаменело, острый взгляд серых глаз впился в меня на миг, а потом резко опустился ей на колени. – Ты, наверно, еще не слышала… Тома позавчера уволили из Пантеона. От этой новости мое приподнятое настроение тут же испортилось. – Из-за чего? – настороженно спросила я, уже догадываясь, что она скажет. – Из-за своей безответственности, – фыркнула Мари недовольно и отвернулась обратно к экрану. Открыла несколько вкладок, одну за другой, потом все их разом закрыла и продолжала: – Он не справился с текущим проектом. Вернее, справился, но показал разработчикам далеко не то, что от него ожидали. Соответственно, денег ему никто не дал. К этому моменту он был на мели и не смог заплатить налог, который опять подняли. Так что его уволили из Пантеона и отправили на работы, чтобы погасить долг перед Эдемом. – А что за работы? – По добыче эфириуса. Понятия не имею, что там делают. Какой-нибудь низкоквалифицированный труд, наверное. Мы же пришельцы. Наше назначение в Эдеме творить. На что-то другое надо переучиваться, вкладывать деньги и время в образование. А где их взять, когда нужно вернуть долг? Да и местное население не обрадовалось бы таким конкурентам на рынке труда. – Мари, подожди. А сколько Том должен? Если только налог, то я без проблем смогу одолжить. Зарплата ведь скоро. К тому же мне предложили создать на заказ платье. Думаю, смогу наскрести эфи триста. Мари резко развернулась на стуле и с изумлением на меня посмотрела. – Кара, ты серьезно? Вы же с Томом почти не знакомы. Я пожала плечами. – Зато я знаю тебя и хочу помочь. Мы ведь подруги. И разве не ты говорила, что писатели должны держаться вместе? Уверена, случись такое с моим парнем, ты бы тоже в стороне не осталась. – С твоим парнем такого никогда не случится, – едко усмехнулась она. – У Шона Феррена в голове все в порядке. В отличие от Тома. – Мари покусала губу, будто подбирая слова, а потом тяжело вздохнула: – Он должен не триста эфи, а тридцать тысяч. От этой цифры я округлила глаза. – Что? Но это же целое состояние… Как такое возможно? – Ну, в прошлом месяце он крупно проигрался в карты… С этого все началось. Истратил свои накопления, чтобы расплатиться, а у него к тому же были кредиты… Ай, Кара, не хочу вспоминать. Но даже если бы у меня и имелась нужная сумма, она бы не спасла Тома. Он говорит, что выдохся. Может, новое место работы ему и подойдет. Разберется с долгами, соберется с мыслями и со временем вернется в Пантеон. Такое тоже бывает. После этого разговора гнетущее ощущение смутного беспокойства поселилось у меня в груди. Да, я помнила, каким нервным, перевозбужденным был Том в нашу последнюю встречу, как он орал на Мари, а она пыталась его урезонить. В таком состоянии ничего путного не создашь. Может, подруга и была права, когда говорила, что он сам со всем разберется. Но мы были в Эдеме. В месте, где самое невозможное было возможным. И мне не верилось, что ничего нельзя предпринять. Поэтому решила обратиться за советом к Даниэлю. – Привет! Ты уже слышал, что парня Мари уволили из Пантеона за неуплату налога? – хмуро поинтересовалась я, едва проскользнув в его космосферу. – Что? А, да… Не повезло, – рассеянно отозвался он, витая мыслями где-то далеко. – Но такое часто бывает. – Что ты имеешь в виду? – Я внимательнее присмотрелась к приятелю. Привычная мягкая улыбка исчезла с его губ, а внутренний свет будто поугас, включив режим экономии. Даниэля определенно что-то беспокоило. – Вроде бы многих писателей со временем отсюда увольняют. Кого-то раньше, кого-то позже. Работа здесь специфическая. Нужно вдохновение и концентрация… Не знаю, чем именно они потом занимаются, но возвращаются обратно редко. Может, не хотят, потому что новая жизнь их устраивает, а прежняя надоела. – Даниэль, у тебя что-то случилось? – тихо спросила я, понимая, что разговор свернул на что-то личное. – Нет, все нормально, – отмахнулся приятель и бодрее добавил: – Над проектом работаю. Этот дурацкий шлем меня скоро доконает. – Даниэль! Мы же друзья. Признавайся, в чем дело. Приятель немного помялся, но все же рассказал, что Кларисса к нему охладела и он не знает, как реанимировать их отношения. Неужели Мари оказалась права в подозрениях на ее счет? Я надеялась, что она ошиблась. Поэтому предложила устроить ей грандиозное свидание, чтобы напомнить, как вместе им было хорошо. Хотя бы в том кинотеатре под открытым небом, куда меня недавно возил Шон. А если это ничего не даст, то постараться с ней откровенно все обсудить. Даниэль приободрился, получив руководство к действию, и я, пожелав ему удачи, направилась к Тиму и Максу. Но парни были настолько поглощены своими пернатыми и грызунами, что от меня отмахнулись. – Пф-ф, Кара, не забивай себе голову ерундой, – пробормотал Тим, даже не взглянув в мою сторону. – Лучше скажи, о чем, по-твоему, думает эта крыса? Наверное, приятели были правы. В конце концов, и в моем мире люди постоянно переходят с одной работы на другую, и ничего плохого в этом нет. Да и кредиты, пускай и с напрягом, но все же выплачивают. Так отчего же новость, что это случилось с Томом, меня так встревожила? Возможно, потому, что я не ожидала, что нечто подобное может произойти с одним из нас, писателей, представителей класса избранных, в месте, которое казалось мне чуть ли не райским. Я задумчиво бродила по коридорам центральной трубы, разглядывая портреты авторов, чьи имена навсегда останутся в памяти жителей Эдема, пока случайно не наткнулась на знакомую мужскую фигуру в синем костюме. – Привет, Шон, – тихо сказала, подходя поближе. – Не ожидала тебя здесь встретить. Он стоял напротив изображения какой-то рыжеволосой писательницы, но, едва услышал мой голос, медленно отвернулся. – Я часто прихожу сюда, когда надо подумать, – бесцветно произнес Шон, и мне вспомнилось, что капсулы топов висят как раз в этом секторе Пантеона. Удобно. – А ты что здесь делаешь? – То же самое. Он нахмурился и внимательно на меня посмотрел. – У тебя что-то случилось? – Не у меня. Парня моей подруги уволили из Пантеона и куда-то перевели, чтобы отработать долг. А сумма немаленькая. Я бы хотела им как-то помочь, но не знаю, что можно сделать в такой ситуации. – Взять его опыт на вооружение и выбросить ненужные мысли из головы. Я усмехнулась. – Так я и думала, что ты скажешь именно это. И все же, неужели ничего нельзя предпринять? С минуту Шон молчал, обдумывая ответ. Потом коснулся пальцами моего подбородка, приподнимая, подтягивая поближе к себе, и произнес очень серьезно: – Послушай меня, Карина. Писателей Пантеона за долги вследствие ряда причин периодически увольняют, и ты с этим ничего не поделаешь. Такова данность. Его правая рука отпустила мой подбородок и рефлекторно взметнулась вверх. Но Шон, поморщившись, одернул себя и опустил ее в карман пиджака. – Работы – не самое приятное место, но шанс вернуться обратно есть у всех. Все зависит от степени желания. Если парень твоей подруги мобилизует внутренние ресурсы, то сумеет самостоятельно разобраться с долгом. Он взрослый мужчина и сам в ответе за свою судьбу. Что до тебя, Мандариновая девочка, запомни одну простую истину: нельзя всех спасти. Просто потому, что это в принципе невозможно. А значит, лучшее, что ты можешь сделать в сложившейся ситуации, это извлечь из нее урок: не заводить долгов. Шон что-то еще хотел добавить, но его взгляд переместился мне за спину, и он осекся. Я медленно обернулась и увидела Механического человека, выходившего из лифта. – Это за мной, – тихо сказал собеседник и, бегло поцеловав меня в губы, прошептал на ухо: – Заеду за тобой в семь. Надень что-нибудь черное, тебе идет этот цвет. Шона увел коллега, а я, побродив немного по этажу, решила последовать его совету и направилась к себе. После проведенных в Пантеоне выходных в проекте зеркального пространства наметились существенные сдвиги. Даже странно, но мне все давалось легко. То ли из-за того, что идея в общих чертах оформилась в голове прежде, чем я приступила к ее реализации, то ли это было связано с опытом. В любом случае работа в сфере здорово отвлекала, и вскорости я позабыла обо всем остальном. Когда мы вечером встретились с Шоном, он был собран, задумчив и, как и я, одет во все черное. Более того, в кои-то веки мне довелось увидеть первого писателя Либрума не в привычном дорогом костюме, а в дешевеньком худи, поверх которого была небрежно накинута кожаная куртка. – Мы летим грабить банк? – весело поинтересовалась я, окинув своего кавалера выразительным взглядом с головы до ног. – Практически, – усмехнулся он. – Забирайся в карлет. Там и для тебя кое-что есть. «Кое-чем» оказался скромный черный плащ с огромным капюшоном, который лежал на заднем сиденье.